Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Вот это бросок! Чувствуется рука мастера! Ай да Дмитрий Таранов! — ликовал Нашатырь. — А что же поверженный, но не сломленный Еремей Уздечкин? Недаром говорят мастера: если у вас несколько противников, то это бокс, а если один, то это — борьба!

Эвальд Янович тотчас навис над барахтающимися бойцами. Князь наблюдал за поединком очень внимательно, но Уздечкин никак не мог понять, куда же именно обращен взгляд Волосова. В лицо, особенно в глаза, Еремею он явно не смотрел, а ведь сигнал было бы удобно подать, именно глядя в глаза. Или князь ему не сочувствует?

Уздечкин быстро вернул руки к груди. Это оказалось очень кстати, потому что Димка уже навалился на него всей своей липкой тушей и готовился запрессовать лицо лежащего своими опухшими от пьянки кувалдами. Их руки встретились и сцепились на малом пространстве, сохранившемся между распаренными лицами бойцов.

— Хряк, расплющи его! По сарбоне мочи! — раздалось из зала. — На хомут бери!

— Синий, на живот! — вопили болельщики Еремея. — В хлопалки толстому харкни!

— Девушки, если я еще сохранил должный процент слуха, болеют за Еремея, — озвучил ситуацию Нашатырь. — Но если я еще сохранил необходимый процент зрения, то мне кажется, что сейчас наверху Дмитрий, и чем все это, как вы предчувствуете, может окончиться? Вот в чем, как говорится, вопрос, если не учитывать, понимаешь, возможность ядерной войны и наглые выходки экстремистов, а только земное, как бы сказать, природное притяжение нашей много терпимой матушки-земли!

Уздечкин различил вблизи себя мутное изображение потного кабаньего лица Димона, с которого на него вот-вот могли сорваться капли пота. Это стало бы для него очень неприятным ощущением. Таран, очевидно, собирался более выгодно для себя перехватить Ерему и позволил себе необходимую для смены положения паузу в борьбе с руками противника. Уздечкин почувствовал ослабление медвежьей хватки, вывернул правую руку и с возможной силой ударил Тарана в нос. Тот не закончил затеянный маневр и вернул руки, чтобы нейтрализовать Еремину правую, тот же в этот момент изловчился уязвить Димона в правое ухо левой. Второй удар, конечно, не стоил первого, потому что угодил в шлем. Но, главное, эти два удара дали Уздечкину возможность вывернуться из-под Таранова и откатиться в сторону. Он мгновенно вскочил и собрался в боксерскую стойку. Дмитрий тоже был на ногах и уже наступал. Еремей решил поиграть на дистанции, потом резко сорвать ее и обрушить на толстяка серию боксерских ударов. Но только он начал, как прозвучал гонг.

— Ну вот и кончился этот тяжелый для обоих противников раунд. А ведь он всего лишь первый. Трудно представить, какие нужны закалка и выносливость, чтобы выдержать эту битву. — Нашатырь сглотнул слюну и продолжил торжественным голосом: — А теперь на нашей арене вновь волшебница из театра «Янтарная комната».

— Смотри, Соня, а там Саша Кумиров! — воскликнул Стае, по-ребячьи указывая пальцем в глубину зала. — Что-то мы с ним стали часто встречаться.

— У нас сегодня прямо как в театре! — громко ответила Морошкина. — Я уж не стала вам говорить, чтобы нам здесь спокойно досидеть, тут уже и Наташа Бросова появлялась. Тоже героиня нашего сериала.

— Ну да, Хьюстон?! Так она жива? А куда она делась? Она еще здесь? — оживился Ремнев. — Вы… — Ваня скосился на Весового, — вы ее куда отправили?

— Да не отправила, а она сама пошла, куда захотела: кажется, к Нетаковым, — очень спать, говорит, охота, я там и отосплюсь. — Софья с возмущением посмотрела на Стаса. — Это у Нетаковых?! Представляешь, как там можно отдохнуть? Я тебе, кажется, уже рассказывала. Да там клопы любого слона заживо сожрут!

— Контингент у нас — просто садись и пиши. — Весовой нетерпеливо посмотрел на часы. — Не пора ли начинать бой?

Вероника, конечно, мастер своего дела. Когда она всему этому успела научиться? Заводное зрелище, да?

— А главное, где? Мне, честно говоря, ребят жалко, — призналась Морошкина. — Они ведь, наверное, не понимают, что эти сражения в конечном результате ведут к инвалидности.

— Я пойду к Сашке подойду, ладно? — словно бы спросил разрешения Ремнев, глядя куда-то поверх головы Станислава. — Спрошу его, что там и как? Может быть, нужно помочь?

— Ты его не только спроси, а пригласи к нам за столик, — у нас к нему тоже есть вопросы. — Весовой отер лоб салфеткой, аккуратно сложил ее и положил в пепельницу. — Правда, Соня? Скажи, пусть не робеет, — мы сегодня добрые.

— Конечно, Ваня, он же нам тоже не чужой человек. — Морошкина повернулась вслед сорвавшемуся с места юноше и с улыбкой проследила его неловкое передвижение между плотно оккупированных столиков. — Сочувствует. Хорошее качество!

Геродот хлопал Веронике-Эвридике стоя. На зал подействовал его пример, и большинство зрителей, исключительно мужского пола, энергично оторвались от своих стульев. Звучали возгласы восхищения и несколько наигранной страсти. Борона-Ксешинская удалялась с гордо поднятой головой под штормовые всплески аплодисментов.

— Вот это да! — Сидеромов провожал танцовщицу возбужденным взглядом. — Какой талант, а? С ней уже можно клипы снимать, правда?

— Я так не умею, — призналась Офелия. — Кстати, ты случайно не сын того самого Вадима Ананьевича, который хочет у моего отца завод отобрать?

— Кстати, сын, — с готовностью улыбнулся молодой человек, словно уже давно ждал этого вопроса. — Ты знаешь, я не особенно интересуюсь его делами, но мне сдается, что нашу команду могут вскоре направить на завод Немо для выполнения каких-то никому пока не ведомых задач. Вот так-то!

А что он вообще за человек, ты к нему как относишься? — Офелия уже не раз слышала из уст своего отца о том, что Вадим Сидеромов — преступник, который уже давно должен сидеть в тюрьме, но благодаря сегодняшней неразберихе и беззаконию он все еще продолжает свою криминальную карьеру. — Я в том смысле, что у меня с отцом бывает очень по-разному. Иногда мы друг друга совсем даже не понимаем.

— В последнее время, наверное, никак. Когда-то мне его очень не хватало: я просто грезил быть рядом с отцом, чтобы он мне о чем-то таком очень серьезном рассказывал, чему-то полезному обучал, да нет, — чего там, — просто иногда был рядом. — Молодой человек достал жвачку и протянул Офелии. — Отравимся?

— Спасибо. — Девушка взяла одну дольку и стала разворачивать серебристую фольгу. — Ты извини, что я спрашиваю, — он что, живет отдельно от вас, да?

— Да. Но это не самая интересная тема для сегодняшнего вечера, правда? — Геродот развернул жвачку и отправил в рот. — Смотри-ка, они уже начинают. Я ставлю на Ерему, а ты?

После команды Волосова начать бой Таран ринулся на Ерему, очевидно намереваясь смести того с ринга, выбросить за канаты, одним словом, резко победить. Уздечкин прикинулся, что принимает атаку и готов схватиться с превосходящим по весу и опыту противником на предложенных условиях, то есть захватить Димона за шею и плечо, локоть или талию и так, используя силу и гибкость, провести бросок. Но как только Таран обжег вспотевшее тело Уздечкина своим железным захватом, Ерема перекрыл руки нападавшего своими, обеспечил себе упор из левой ноги, а правую резко устремил вверх, сгибая ее в момент подъема, и сосредоточил всю силу в колене.

Когда Ерема нанес удар, он еще не оценил ни точности, ни силы удара, но почувствовал, что в действиях противника возникла пауза, в течение которой, казалось, Таран либо обдумывает свои дальнейшие действия, либо просто отдыхает. Но Димон внезапно замер, а потом обмяк и стал ускользать из рук Уздечкина куда-то в сторону.

Еремей принял движение Тарана за маневр, но отпустил его, решив» что успеет отскочить и собраться перед следующей, возможно более свирепой, атакой. Димон же медленно и как-то сонно отступил на несколько шагов назад. Уздечкин подумал, что противник рассержен и пытается погасить свой чрезмерный гнев, но Таран застыл на короткое время на месте, слегка покачиваясь, и, словно еще не был в точности уверен в своих дальнейших действиях, резко, словно отрабатывал страховку, рухнул навзничь.

48
{"b":"260258","o":1}