— Мы чего, драться пришли или на баб зырить? — Еремей ткнул кулаком в выразительную спину Геродота, который уже занял свое место за столиком вблизи ринга. — Здесь бойня или стриптиз?

— Сейчас так модно, — ответил Геродот и показал другу на бутылку пива: — Будешь? Для куража!

— Ты чего? Мне же скоро выступать! — удивился Уздечкин, забыв о веселом нраве Сидеромова. — Мне бы сейчас пару косяков!

— А тебя она не впечатляет? — Геродот зевнул и осмотрел зал. — Братва-то вон как балдеет! Чего еще людям надо? Хлеба и зрелищ! Старо как мир, а действует безотказно.

— Да ты пойми, что это вещи-то совсем разные: от голой бабы шишка должна крепнуть, а перед дракой кулаки свербеть! — Еремей начинал заводиться от странной обстановки в клубе и готов был уже накричать на своего друга. — Нельзя это мешать: мы же не маньяки какие-нибудь, мы — бойцы!

— Вы — гладиаторы! Знаешь, кто это такие были? — Сидеромов повернулся к другу. — А толпе все равно, что перед ней творится: люди дерутся или собаки, обручают кого или казнят! Это закон такой, против него ничего не сделаешь, а вот по нему можно жить, — они так и поступают! Чем ты недоволен, скажи?

— Не знаю, — признался Уздечкин. — А как тебе князь? Здорово досталось? Или это блеф? Вы ему не поддавались?

— Ты знаешь, нет: все было по-настояшке. Поначалу кое-кто из ребятишек пытался бить в полную силу, но старик их быстро осадил, и они стали себя вести корректнее. — Геродот палил себе в высокий стакан с надписью «Вечная мерзлота» нива и посмотрел через него на Эвридику, которая уже заканчивала свой номер, со стеснительной улыбкой принимая возбужденные выкрики и восторженные овации зала. — У него действительно очень интересная техника. Я-то в этих делах не особый специалист, но ты только прикинь: восемь амбалов на такого старикана, а эффекта — ноль! А если бы он на нас нападал? Где бы мы все тогда были? А против ножа как эффектно? Бакс теперь до конца своих дней обосран!

— Слушай, а она действительно ничего. Если бы я не ждал Офелию, я бы к ней, пожалуй, подкатил. — Еремей провожал взглядом исподлобья исчезающую в дверях кабинета администратора артистку. — Главное, что все при ней. Лет только ей, наверное, маловато. Как ее предки в такое заведение отпустили? Да и вообще, неужели им нравится, что их дочь вот так перед толпой этого укропа кочевряжится?

— Я с ней уже познакомился. А ты что думал, я девственник? — Геродот отставил пустой стакан и потянулся к пачке с сигаретами. — Эвридика Ксешинская на самом деле всего лишь ее сценический псевдоним. По-настоящему ее зовут Вероникой. Фамилия — Борона. Немного смешная, да? Отец — врач, мать — художник. Родители, кстати, не в курсе, что их дочь — стриптизерша. Она думает — отец бы ей за такой профиль сразу голову оторвал. Он мужчина, что называется, старой закалки. Да ты его, наверное, тоже видел по «ящику» в программе «Детская тема», которую ведет телезвезда Лолита Руссо. Он по ночам безнадзор от маньяков спасает, а Лолита показывает его подвиги.

— Лолита Руссо? — без всякого выражения в голосе переспросил Уздечкин и повторил: — Телезвезда Лолита Руссо… Это круто, да?

Еремей подумал о том, что если бы кто-нибудь из других пацанов сейчас сказал ему, что познакомился с Эвридикой-Вероникой, то он тотчас отпустил бы по этому поводу немало пошлостей, но вот то, что об этом рассказал именно Геродот, почему-то сдерживало его привычный поток пошлости и цинизма. Он всегда чувствовал, что Сидеромов слишком отличается от большинства их коллег. Конечно, чтобы сочинять всякие рассказы, нужно иметь какие-то особенности. Другой-то балбес и в устной речи двух слов не может связать! А здесь попробуй-ка все в один узел увязать. Да чтобы еще и читать было не скучно! Одному только про баб подавай, другому — про большие деньги, кому-то — все о политике, — как людям угодить?

— Сегодня нас отметили своим вниманием наши глубокоуважаемые коллеги из всем нам известной и особо почитаемой охранной фирмы «Эгида-плюс»! — воскликнул Нашатырь, как всегда слишком близко приставив к своему слюнявому рту довольно чувствительный микрофон. — В частности, если я не ошибаюсь, то различаю в зале самого Станислава Егоровича Весового, одного из лучших учеников всемирно известного советского боксера Юрия Лупцова. Кстати, друзья мои, мне тоже повезло когда-то заниматься у Юрия Куприяновича, и я вам осмелюсь доложить, что это был не только боксер, но и тренер, как выражаются, с самой что ни на есть большой буквы нашего алфавита! Итак, Станислав Весовой, фирма «Эгида-плюс»! Вам слово, вам ринг, уважаемый коллега!

Спасибо вам, Нестор Валерьевич, за внимание и добрую память о нашем покойном наставнике. — Прожектор выявил сидящего за столом, расположенным недалеко от ведущего, плотного мужчину средних лет в камуфляже с эмблемой фирмы «Эгида-плюс». Рядом с ним сидели симпатичная светловолосая женщина с короткой стрижкой и юноша, по возрасту их возможный сын. Гость встал, поклонился и направился к рингу. — Если я не ошибаюсь, то вы пришли заниматься в секцию Лупцова в конце семидесятых, а я тогда уже выполнял свой интернациональный долг в Афганистане. — При этих словах Станислав осмотрелся, возможно готовясь услышать какую-нибудь реплику, но ее не последовало. — Благодарю вас за рекламу, но думаю, что я не был одним из лучших учеников Юрия Куприяновича, хотя и выступал неплохо, и подавал надежды, но профессионалом этого вида себя не считаю, хотя полученных тогда знаний мне хватает до сих пор. Собственно говоря, я и позволил себе выйти на ринг и занять ваше время, чтобы напомнить глубокоуважаемым зрителям о силе и преимуществах бокса. Наверное, именно сейчас, когда во всем мире и наконец-то в нашей стране получили распространение и довольно успешное развитие самые разнообразные виды единоборств — от традиционного русского кулачного боя до экзотического таиландского бокса, настало время разобраться в том, для чего каждый из них когда-то был создан и почему в наше время образуются новые виды.

— Смотри, твоя дама сердца появилась. — Геродот указал другу на холл клуба, где сдавала на хранение в гардероб свою шубу разрумянившаяся от уличного мороза Офелия. — Будешь встречать?

— А як же?! Тут кругом такие охотники за женскими телами, что главное — не зевать, а то вмиг бабу уведут! — Уздечкин манерно поднялся, громко вздохнул и расправил плечи. — Ты еще пиво будешь? Я сейчас на всех закажу. А пожевать? Сосисочки с хреном?

— Сосисочки, как глаголет Марик, — в падлу, особливо с хреном. Один флакончик, не более! — Сидеромов плотно затянулся. — Оно же мочегонное!

Я постараюсь говорить коротко и ясно, учитывая, что в зале в основном профессионалы, а они, надеюсь, не нуждаются в подробных комментариях. — Станислав поднырнул под верхний канат и оказался на ринге. — Адепты восточных единоборств считают, что использование ног и прочих частей тела существенно расширяет диапазон бойца. В некотором смысле это так. В отношении бокса эти же адепты могут выдвинуть упрек: что это за вид, в котором, по сути, заложено всего лишь три удара — прямой, сбоку и снизу? И это тоже отчасти так. Но давайте подумаем вместе: что мы сможем использовать при схватке с одним противником? Бокс или борьбу? Наверное, и то и другое. Причем борьба, возможно, покажется вам предпочтительней, поскольку в ней существуют дозированные болевые приемы, удушающие захваты, удержания и прочее. Таким образом, не испортив лица и ничего не отбив, мы можем обезвредить и задержать преступника. Все это так!

— Привет! — Еремей окликнул Офелию, продолжавшую осматривать зал. — Легко нашла?

— Да, у меня уже в метро спрашивали, не собираюсь ли я продать лишний билетик. — Девушка охотно нырнула в объятия Уздечкина и ласково встретила его короткий поцелуй. — Но разве я могу кому-то отдать билет на твой бой? Ой, да ты еще не переоделся? Ты сегодня дерешься? Вспотеешь, наверное? Только не мойся, ладно? Это так сексуально!