Но что же ей теперь-то делать? Самой повеситься или ждать, когда ее через мясорубку пропустят? Надо взять себя в руки и позвонить Кумиру — сейчас им необходимо сплотиться и победить своих врагов. Да, она все равно хочет жить! Она еще не старуха, и ей еще, может быть, отпущено тридцать, а то и сорок законных лет, — куда же спешить? Люди теряют в жизни и большее, и ничего — живут и радуются каждому дню. Не сразу, конечно, но краски жизни должны вернуться, надо только оставаться сильной и не допускать глупостей. Прежде всего надо позвонить Игорю и договориться о встрече. И, конечно, Рамизу, причем ему, наверное, даже в первую очередь.

Ангелина сняла трубку и набрала знакомый ей мобильный номер. Она успела еще подумать о том, что, кроме кошмара с дочерью и нависшей над ней угрозой, ожидаются очень серьезные разборки у Кумирова и в его предвыборной борьбе, и в тяжбе на заводе имени Немо. Вот как все сразу навалилось! Недаром же люди говорят: пришла беда — отворяй ворота!

— Але! — раздалось в трубке.

— Здравствуй, Рамиз, — грустно произнесла Шмель. — Это Ангелина.

— Я узнал, — с участием отозвался капитан милиции. — Прими мои искренние соболезнования в связи с гибелью дочери и Лазаря. Даже не знаю, что тебе сказать… Держись, если сможешь. Хочешь, я заеду?

— Да, нам надо встретиться. Лучше троим. Вместе с Игорем. Ты ему сможешь позвонить и с ним договориться? Мне это сейчас трудно. Я даже не знаю…

Ангелина отвела в сторону руку и зарыдала. Она пыталась взять себя в руки. Чтобы хотя бы закончить разговор, но это никак не получалось. Наконец женщина закусила до крови нижнюю губу и в тот момент, когда рыдания прекратились, поднесла ко рту трубку:

— Извини меня, не сдержалась. Давай, может быть, на вечер? Хочешь, ночью? Мне сейчас все равно. Но лучше сегодня. Ты, наверное, сам понимаешь?

— Конечно, понимаю. Ты поставь на ответчик, я тебе позвоню, как только освобожусь, ладно? — Рамиз говорил громко, почти кричал, возможно, он считал, что сейчас у Шмель расстроены все чувства, даже слух. — А с Игорем я сам договорюсь, нет проблем. Ты лучше прими что-нибудь и ляг.

— Да, наверное, я так и сделаю. Спасибо. Жду тебя.

Ангелина положила трубку, потянулась к сервировочному столику, взяла бутылку красного вина и вновь наполнила бокал. Это был уже не первый заход, но она не чувствовала никакого охмеления, которое было ей сейчас так желанно. Может быть, отравиться? Нет, она должна быть сильнее! Хватит метаться! Хочешь — плачь, рыдай, ползи на стену, но знай меру: ты — Ангелина Шмель! И никогда не забывай этого! Допей эту красноту и ложись, может быть, заснешь…

Когда автобус вынырнул из-под моста, Саша приготовился вскоре увидеть особняк, купленный его отцом на Выборгском шоссе. Он мог бы попросить остановиться здесь и проститься с веселой компанией школьников, но ему очень хотелось продолжить знакомство с Вероникой. Конечно, ему еще надо найти и спасти Наташку, ради которой он вообще-то и вернулся. Но сейчас ему очень хочется узнать все тайны Вероники, целовать ее, раздевать, совершить очередную победу, овладеть ею! Все в ней действительно было очень сексуально, особенно ее красная куртка с капюшоном, обрамленным изнутри белым мехом, как у эскимосов.

За годы пользования компьютером Кумиров привык вызывать у себя приятные чувства за счет стрелки, мятущейся по его прихоти по плоскости монитора. Иногда ему казалось, будто достаточно лишь «кликнуть» на щеке, бедре или любой другой доступной глазам точке понравившейся ему в толпе девчонки, чтобы через некоторое время она предстала перед ним на нескольких фотографиях или в видеоклипе в самом, наверное, неожиданном для нее состоянии или даже придуманном им окружении. Общаясь с Вероникой, он несколько раз ловил себя на потребности нажать указательным пальцем на правую клавишу безукоризненно послушной «мышки».

У Саши было выработано несколько методов знакомства и общения с девчонками. Конечно, если это не касалось платных услуг проституток с проспекта Просвещения, Большой Пушкарской улицы или других мест их тревожных дежурств.

С Вероникой Кумиров познакомился одним из своих любимых методов, когда ты, словно летишь куда-то, так легко и свободно начинаешь болтать о всякой всячине, перескакивая в разговоре с одной темы на другую, изображая себя эдаким легкомысленным простачком, рубахой-парнем, не заботящимся ни о ком и ни о чем на свете. Охоту на Веронику он начал с того, что попросил поменяться с ним местами сидевшую с ней рядом рыжеволосую, конопатую девчушку с лицом, похожим на плюшевую мордочку игрушечной лисицы со вставленными пластмассовыми зелеными глазами. Та с возмущением, предъявленным в широко раскрытых глазах, согласилась, и Сашка оказался рядом со своей будущей добычей. Да он почти всегда уверен в грядущей победе, потому что у него имеется несколько весомых козырей, один из которых — как бы сказать, главный — его собственный отец с высоким положением, огромными деньгами и сверхвозможностями.

Словесную артподготовку Кумиров начал со своей якобы родовой тоски по тем местам, через которые гнал, покачиваясь, словно корабль на волнах, их комфортабельный автобус «вольво». Юноша трендел Веронике про родовой хутор, который стоял вот где-то здесь или там, сейчас ему просто трудно совершенно точно указать то место, на которое они приезжали с дедом, который, к сожалению, недавно скончался, — ранения финской войны, причем, на чьей стороне на самом деле сражался старик, он так никому вроде бы и не поведал.

Потом Александр грузил темноглазую соседку тем, как он снимался в популярных сериалах в качестве каскадера, как водит машину одной левой рукой, стреляет без промаха из любого положения и даже в кувырке и перевороте через спину. Вероника слушала внимательно и увлеченно, хотя, возможно, и не совсем, мягко говоря, верила своему новому знакомому. Перед выходом Кумиров оставил ей номера своих домашних телефонов и факсов, номер трубы, пейджера и даже адреса электронной почты и своей «аськи». В ответ девушка пригласила его вечером на свое выступление в знаменитый клуб «Вечная мерзлота».

— Ты что, там дерешься? — Сашка с деланным изумлением скосил блестящие глаза.

Сойдя на тротуар, он послал девушке воздушный поцелуй, а Вероника со снисходительной улыбкой проводила его высокую стройную фигуру.

Таких никчемных можно держать только для того, чтобы тебя скорее убили, — не стеснялся критиковать отцовскую охрану Саша Кумиров.

— Станешь крутым, наймешь более смышленых бойцов! — повышал голос Кумиров-старший.

Что ж, дорогой фазер, настал срок вновь убедиться в бестолковости нанятых тобой болванов: сегодня он лихо одурачил обоих клоповцев и освободился из-под их контроля. Вчера вечером он добавил им в пойло клофелина, который привык носить с собой на случай знакомства с непокорными особами женского пола. Такое уж он придумал наказание для строптивых: опаивал их, а когда они засыпали, включал компьютер, видеокамеру, и пользователи Интернета получали возможность наблюдать за манипуляциями, которые он производил со своими жертвами.

Альбинос по кличке Буль и рыжий толстяк по кличке Мастино для начала упились до беспамятства и, когда в ход пошла доза, вырубились, как от хороших колотушек на татами: они оба в прошлом лихие бойцы по разным видам единоборств, а теперь такие же бандиты, как и другие клоповцы.

— Я должен бежать, я должен бежать! — повторял Кумиров-младший про себя, а может быть, и вслух, магическое заклинание, что, впрочем, не имело для него никакого значения.

Выпрыгнув в окно, он несколько часов вольготно разгуливал по приграничным районам Финляндии и соображал, как талантливее вернуться на родину. Позже решил нагло напроситься в попутную машину, пообещав расплатиться по приезде, либо, в случае недоверия потливого водилы, отдать в виде залога на пару дней что-нибудь из своих вещей, например серебряный перстень с каким-то мутным камнем, который подарил ему отец.