Сказав ему это, Питер подумал, что, возможно, это не такое уж оскорбительное предложение, как он сначала опасался. Даже если Уотерс не захочет за это браться, предложение было очень заманчивым. Для каждого из них. Уотерс кивнул. Он тоже быстренько все прикинул в уме, однако и виду не подал, что это произвело на него большое впечатление. Он был крепкий орешек.

– А тебе сколько?

И снова Питер ответил честно. Иначе нельзя. Надо соблюдать воровской кодекс чести.

– Десять по завершении работы. Двести тысяч наличными в качестве аванса. Он хочет, чтобы я руководил операцией и нанял для него людей.

– Сколько человек?

– Троих, включая тебя, если ты согласишься.

– Наркотики?

Он не мог даже вообразить, что представляли собой такие суммы в переводе на героин или кокаин. А кроме наркотиков, он не мог представить себе ничего, что приносило бы такой баснословный доход. Но ставки были слишком высоки даже для наркобизнеса. Должно быть, это дело связано с невероятно большим риском, если кто-то предлагает за него такие огромные деньги. Уотерс взглянул на Питера, но тот покачал головой.

– Хуже. Или лучше. В зависимости от того, как на это посмотреть. Теоретически дело довольно чистое. Они хотят, чтобы мы кое-кого похитили, подержали их парочку недель, получили выкуп и, отправив их домой, разбежались. Если повезет, то это не причинит никому никакого вреда.

– Кто же это такой, черт возьми? – спросил Уотерс. – Президент?

Питер чуть не улыбнулся, но сдержался. Дело было серьезное для них обоих.

– Трое ребятишек. Или, если не получится, можно удовольствоваться даже одним.

– Он что, сумасшедший? Платить нам четверым двадцать пять миллионов баксов, чтобы мы сцапали троих ребятишек, а потом отослали их домой? В чем его интерес? Какова сумма выкупа?

Питер очень нервничал, выкладывая ему все подробности, но ему приходилось это делать, чтобы заинтересовать Уотерса.

– Сто миллионов. Он оставляет себе семьдесят пять. Это его идея.

Уотерс присвистнул, долго смотрел на Питера, потом без всякого предупреждения протянул руку и с такой силой схватил Питера за горло, что тот чуть не задохнулся. Питер чувствовал, как вздулись готовые разорваться кровеносные сосуды, а Уотерс, приблизив почти вплотную свою физиономию к лицу Питера, прорычал:

– Если ты вздумал шутить со мной, я убью тебя, и ты это знаешь, не так ли? – пригрозил он.

Свободной рукой он рывком раскрыл воротник сорочки Питера, оборвав все пуговицы, чтобы посмотреть, нет ли там проводков и не подключили ли его копы к подслушивающей аппаратуре, но ничего подозрительного не обнаружил.

– Я говорю правду, – прохрипел Питер, ловя ртом воздух.

Уотерс подержал его в своих клещах еще какое-то время, пока Питер чуть не потерял сознание, потом отпустил и как ни в чем не бывало снова откинулся на спинку скамьи.

– Кто этот человек?

– Этого я не могу сказать, – произнес Питер, потирая горло. Он все еще чувствовал руку Уотерса. – Это условие сделки.

Уотерс кивнул. Такое условие казалось ему правильным.

– Чьи это дети?

– Этого я тоже не могу тебе сказать, пока не получу твоего согласия. Но как только согласишься, ты сразу об этом узнаешь. Он хочет, чтобы ты понаблюдал за ними в течение месяца или шести недель, чтобы узнать их распорядок дня и решить, когда удобнее всего их схватить. А мне еще нужно подыскать место, где мы будем находиться после похищения.

– Я не могу вести наблюдение. У меня работа. – Карл Уотерс сказал это таким тоном, как будто составлял график работы автобазы. – Но я могу это делать по уик-эндам. Где это, в Сан-Франциско? – поинтересовался он. Питер кивнул.

– А я мог бы это делать в течение недели. Возможно, будет менее заметно, если мы станем меняться.

Обоим показалось, что это весьма разумно.

– Неужели у них и впрямь столько денег? Или этот парень грезит наяву?

– Год назад у них было полмиллиарда долларов. Трудно потратить такую уйму денег за один год. Этот человек умер. Выкуп мы намерены потребовать с его жены. Она заплатит, лишь бы ей вернули детишек, – сказал Питер.

Уотерс кивнул. В этом, по его мнению, тоже был смысл.

– Ты сознаешь, что нас могут приговорить к смерти, если поймают? – сказал Уотерс, как будто речь шла о чем-то самом заурядном. – Где гарантия, что этот парень не продаст нас с потрохами, как только мы выполним работу?

«Я не доверяю людям, которых не знаю», – подумал Уотерс. Он не сказал этого вслух, потому что Питеру доверял, хотя и считал его наивным. В тюрьме он слышал о нем хорошие отзывы. Он не был крепким орешком, но честно отбывал свой срок и никому не причинял вреда. Для Уотерса это многое значило.

– Я думаю, нам всем надо прикинуть, куда податься потом. Насколько я понимаю, как только работа закончится, мы все станем свободны. Но если кто-нибудь проболтается, нам всем конец, – спокойно сказал Питер.

– Понятно. Ему тоже конец, если проболтаешься ты. Должно быть, он тебе доверяет.

– Возможно. Жадный мерзавец. У меня не было выбора. Я не могу рисковать жизнями своих детей, – сказал Питер.

Уотерс снова кивнул. Это он понимал, хотя своих детей у него не было.

– С кем ты еще говорил?

– Ни с кем. Я начал с тебя. Я подумал, что если ты сам не захочешь участвовать, то что-нибудь посоветуешь. Если бы, конечно, ты не измордовал меня до полусмерти и не послал куда подальше. – При этих словах они обменялись улыбками.

– А ты храбрый парень, если решился обратиться ко мне с таким предложением. Я мог бы избить тебя.

– Или задушить, – напомнил ему Питер, и Уотерс расхохотался. Смех его напоминал раскаты грома и был под стать его внешности. – Так что ты об этом думаешь?

– Я думаю, что этот парень сумасшедший или что у него какие-то невероятно богатые друзья. Ты знаешь, о ком идет речь?

– Я знаю, кто они.

– И они существуют на самом деле?

– Не сомневайся, – заверил его Питер. Уотерс был потрясен. Он никогда не слышал, что такие деньги бывают у кого-то другого, кроме наркодельцов. Но Питер, судя по всему, в этом отношении был чист. – Мне еще надо найти место, куда мы отвезем детей.

– Это не составит труда. Нужен либо домик в горах, либо какой-нибудь автофургон, припаркованный где-нибудь в пустыне. Черт возьми, наверное, непросто нянчиться стремя ребятишками? Сколько им лет?

– Шесть, двенадцать и шестнадцать.

– Пропади все пропадом, вот морока! Но за пять миллионов баксов я, наверное, смог бы нянчиться с Дракулой и его детишками.

– Не забудь одно условие: их пальцем нельзя трогать. Они должны вернуться домой целыми и невредимыми, – напомнил Питер.

– Понятно, – раздраженно сказал Уотерс. – Никто не заплатит сто миллионов долларов за трех мертвых ребятишек. Или даже за одного. – До него дошел смысл сказанного.

– Предполагается, что мать заплатит выкуп быстро. Она потеряла мужа и не захочет лишиться детей. Ей может потребоваться неделя-другая, чтобы собрать деньги, но много времени это не займет. Особенно когда это нужно ради ее детей.

– Мне нравится, что придется иметь дело с женщиной, – заметил Уотерс, размышляя над тем, что услышал. – Уж она-то не заставит нас полгода обливаться холодным потом от страха. Она захочет поскорее получить своих детишек, – сказал он. Потом Уотерс встал и взглянул сверху вниз на Питера, все еще сидевшего на скамье. – Я подумаю об этом и дам тебе знать. Как тебя найти?

Питер протянул ему клочок бумаги с номером своего сотового телефона. Он написал его, пока ждал Уотерса на крыльце.

– Если ты согласишься, то сможешь найти еще двоих парней? – спросил Питер, тоже поднимаясь со скамейки.

– Да. Это будут парни, которым я смогу доверять. Похитить человека может любой, но важно, чтобы после этого он держал язык за зубами. От этого будет зависеть, как пойдут дальше наши жизни. Я не хочу до конца своих дней гнить в тюрьме, – сказал Уотерс. В его словах был здравый смысл, и Питер с ним согласился.