- Хочешь ее подержать? - вдруг дрогнула, ожила Мария. - На, я не против.

Протянула мне сверточек.

Руки мои задрожали, а в глазах от страха начало мутнеть.

- Я... я... не знаю, как... Я боюсь... ей сделать больно.

- Да не переживай так. Кармина, помоги, пожалуйста.

Тут же кинулась к нам девушка.

Глубокий мой вдох - и приготовилась,

... один выдох - и под весом крохи прогнулись мои руки.

Секунды рассуждений, попыток совладать с собой - и решилась, аккуратно, бережно прижала к своей груди, родную.

Взгляд в это милое, забавное, драгоценное личико.

И вдруг, очередная, непослушная, слеза моя сорвалась вниз, прямиком ей на щеку. Поморщилась, скривилась та, но не закричала.

Шмыгнула я носом и виновато улыбнулась.

- Я ее точно сейчас разбужу.

- Да не бойся ты, Виттория. Привыкай. Ты же ее крестная.

Взглядом выстрелила я Марии в глаза, ища насмешку. Но нет - лишь искренний, полный надежды, взор.

Поддаюсь. Еще сильнее усмехаюсь. Взгляд на маленькую Жозе.

- Непременно. Моя девочка. Я с радостью стану твоей крестной мамой. С превеликим, безмерным, удовольствием...

***

Эта маленькая крошка, Жозефина, стала для меня тем самым глотком свежего воздуха, который был так... крайне необходим. Лишь благодаря ей я наконец-то нашла силы поднять голову и решилась дальше идти по своему жизненному пути.

Эта девчушка заполнила меня всю, уводя мысли от страшного прошлого и не просветного будущего, давая новые надежды... и новый смысл этого бездонного бытия.

С Марией мы очень сдружились. По-настоящему, искренне, открыто. Как и хотелось, как и должно было быть изначально. Ведь она мне подарила, сама того не ожидая, что-то очень громадное, очень значимое, важное, самое светлое за все мое существование: подарила возможность ощутить себя матерью. Она мне даровала то, о чем я сама, с замиранием сердца от ужаса, страха и потаенного желания, лишь могла отчаянно мечтать. То, на что я уже никогда не надеялась, ведь смирилась с выбором, решением Господа, что я не достойна сего. Не достойна, ведь не зря он тогда отобрал у меня его, нашего с Ферни... малыша. Тогда, когда я еще была человеком, и не совершала столь жутких и гнусных поступков, к которым меня принудила последующая, будучи вампиром, жизнь.

Что уже тогда говорить о нынешнем негодовании в мою сторону Всевышнего?

За эти мои проступки, грехи, и это мое глупое... несовершенство.

...

Дни напролет мы проводили вместе, с наслаждением наблюдая, как растет наше русоволосое, с глазами Луи... счастье.

Но близился день. Тот жуткий день, когда мы вынуждены были принять важное, серьезное, и неотвратимое, решение. Решение нашей разлуки. Решение перемен.

Видя то, во что превращаются "особи", которые рождаются от вампиров и полукровок, а затем растут, хоть и под присмотром Ордена, но с полным осознанием нашей тайны и сущности, становилось жутко. Как бы мы не пытались втолковать им, что люди ничем не хуже нас, более того, их жизни куда ценнее наших в силу их недолговечности и хрупкости, но... увы. Бесовская кровь и нужда питаться на сих, в чем-то непохожих на нас, существах в голове молодого поколения рождала неправильные выводы... и решения. Рождала неоправданное завышенное самомнение, черствость и жестокость.

Жозе нужно было спасать. Любой ценой. Даже ценой... моего нового, невосполнимого горя.

Нам непременно повезло, что в этой девочке текла и человеческая кровь, кровь полукровки, а значит она не привязана к той гадкой... "диете", на которой сидели мы. Так что, вплоть до того дня, пока не придется исполнить данный обет Клариссе, можно смело пытаться скрыть от нее это проклятое, скверное упырское общество со всеми его мерзкими проявлениями.

Искья отныне ей закрыта. Закрыто всё то, что так плотно меня окружает... А значит, и разделяет с ней. Разделяет...

- Ты же будешь к нам приезжать, тетя? Да? - не унималось маленькое создание.

- Непременно, Жо. Разве я могу иначе? Ты же моя девочка, доченька моя. Но ты слушайся маму и папу. А то приеду - они мне нажалуются и я обижусь. Идет?

- Папа вредный.

- Папа строгий, но он желает тебе лишь добра.

Скривилась та, показав мне язык. Притиснулась ко мне, жадно обняв за пояс, - крепко обняла и я ее в ответ, за плечи.

- Все будет хорошо, моя рыбка. Всё... будет... хорошо.

Часть Восьмая. Семья

Глава 72. Новый прилив

***

Матуа отошел от дел, являясь на заседания Совета крайне редко: только тогда, когда того требовали исключительно важные дела.

Поехать за ними и жить рядом... я тоже, конечно, могла. Но... нельзя было. И дело не в Искье. Не в Ордене. Отнюдь. Я бы с радостью отдала всё: прошлое, настоящее и будущее, - ради этой девочки, но...

Но ... это - неправильно. Негоже было и дальше вклиниваться, мешаться под ногами молодой семьи. Мария и Луи - прекрасная, ... я бы даже сказала, идеальная пара. И им пора уже наконец-то вдоволь насладиться друг другом, без лишней пары глаз и ушей. Без лишнего внимания и влияния.

Я отошла в тень, дабы то, чему было суждено случиться, могло разыграться в полную меру, на всю свою силу и их мечту.

Они уехали в Англию. Поселились в пригороде Лондона.

А я осталась в Арагонезе.

***

Моя комната. Смятая постель. Лежу, словно мертвая... Не шевелюсь.

Слезы давно высохли. А в голове лишь воспоминания.

Утихла буря отчаяния.

Я наслаждалась тем своим трагическим, вновь обретенным, одиночеством... и тихо заходилась, заливалась с головой желчью... да ядом.

Вновь наполнялась... безысходностью.

И вдруг стук в дверь.

Не ответила. Даже не дрогнула.

Скрипнули петли.

Тихие шаги по комнате.

- А я тебя везде ищу, - узнала голос Асканио.

Не оборачиваюсь.

- Ты уже больше недели здесь пропадешь. При этом ничего не ешь...

Удивилась я осознанию тому, как быстро время пролетело, хотя и не подала виду.

Поджала губы и несмело закивала головой.

И вновь тишина между нами.

- Я могу как-то тебе помочь?

Еще большее изумление поразило меня, но ... не реагирую.

Немного выжидает, а затем, видимо, смирившись с моим безучастием, дальше заговорил:

- Я, действительно, хотел бы как-нибудь тебе помочь. Я понимаю, что тебе сейчас очень нелегко. Догадываюсь, чем, кем была для тебя эта девочка, - тяжело сглотнул переживания.

- Что это ты решил... подобреть? - осмеливаюсь я на слова (взгляд же по-прежнему в стену).

Безмолвствует...

Но вдруг, видимо, проиграв сам себе свой внутренний бой, гневно гаркнул:

- И вправду, чего это я? - слышится движение, разворот.

- Подожди, - резко отдергиваю его словом.

Тяжелая пауза для нас двоих.

- Слушаю...?

Глубокий вдох для смелости и решаюсь:

- А ты бы мог... не злиться, если... я буду к ним иногда приходить.

- К ним? Приходить?

(удивленно переспросил)

(тяжело сглотнула волнение)

- К ТХПМ... и Майе.

Замер, не дыша, отчего мое сердце тут же в ужасе забыло, как биться.

- Или к нему?

(словно ножом ужалили в сердце; проглатываю неистовую боль)

Решаюсь на откровение, и правду:

- И к нему...

(виновато поджала губы)

Опять тишина. Боюсь даже моргнуть.

Ну же, Асканио... найди в себе, хоть на самом дне... один маленький скрупул доброты и милосердия: уступи мне.

- Пожалуйста... Ты даже не представляешь, как это мне нужно. Я уже четыре года там не была.

Вдруг дрогнул. Глубокий, тяжелый вздох.

И осмелился на вердикт:

- Только если это не будет выходить за рамки приличия. Сорвешься - и я исполню своё обещание.

Невольно рассмеялась, заулыбалась я от взрыва эмоций и прозрения. Слезы рекой прыснули с глаз. В сердце вновь раскрылась старая рана, однако к каждым спазмом ставало легче. Тотчас прикрыла от стыда рот рукой, сдерживая визг.