Но нет. Это не рай спустился с Небес. Нет. И даже близко к тому не подобрались: много еще тех, кто страдает от голода, жажды и, казалось бы, самых примитивных болезней. И не просто страдает, но и ежедневно умирает. Международный терроризм, небольшие (в сравнении с прошлыми масштабами, но не мене трагические и неприемлемые) постоянные войны и конфликты; бактериологическое оружие. Уход от элементарных семейных, человеческих ценностей, прославляя "свободные отношения", незначимость института брака, порой, даже содомию.

Мир не потерял свою двоякость. И как преобразовывался День, так устрашалась и Ночь, неся с собой громадные разрушения...

Правда, теперь уже от всего этого я была немного далека. И говоря слово "немного", не кисло утрирую.

Моя закостенелость вновь начала набирать свои обороты. И все те перемены, что я жадно постигала в сороковые года, сейчас для меня давались нехотя и с натяжными усилиями.

Был, конечно, тот, кто заставлял меня не сидеть на стуле ровно. Это - Матуа. И тем не менее, все, что нужно для развития науки, образования и культуры, я делала основательно, а в остальном же - за книгу и в любимое кресло. При этом поблагодарите, что на тумбочке стоит электрическая лампа, а не масляная или свеча.

***

А дальше наступил день, когда все взорвалось, словно атомная бомба.

Передо мной мое прошлое и настоящие поставили жестокий выбор: или самый дорогой в жизни человек (существо), или же моя честь, верования, жажда и отчаянное преследование справедливости.

На кон выставили моего Луи Батиста Матуа. Моего Федора Алексеевича Соколова. Моего "Товарища Хирурга"...

И зря!

Это был неравный бой. Ведь исход известен заранее. Глупо даже сомневаться или надеяться.

Уж слишком много я отдала этому миру, чтобы сейчас позволить отобрать то последнее, что я так долго сокровенно берегу.

Зубы обломите. Клюева Анисия Дмитриевна никогда не сдается! И победа будет всегда за ней!

За Витторией Колони.

***

А все началось с того, что на очередное заседание Матуа не явился.

Помню, удивило меня это тогда не на шутку. Но Ивуар уверил, что беспокоиться не о чем и всё под контролем.

Так и быть.

Забыла...

А затем через несколько дней... Луи, бледный, дрожащий, исходящийся от пота, нехватки крови, отдышки, судорог, рухнул в туннель, ведущий на Искью.

Помню, сижу в библиотеке. Читаю книгу. И вдруг - словно кол в грудь. Замерла, сжавшись от боли. И перед глазами так резко забегали картинки... Одна за другой. Ужасные, болезненные картины, на которых измученный, при смерти мой Матуа.

Книга выпала из рук на пол.

Резко вскочила я на ноги - и молнией кинулась в нужном направлении.

Еще миг - и опустилась, присела рядом с бессознательным телом друга.

- Помогите унести! - гневно гаркнула, приказала я стражникам - и тут же коснулась рукой его шеи. Бледнота на мгновение отступила, но потокам крови так и не удавалось разбуяниться в проклятых жилах. Что-то было не так. Но что?

Оставалось лишь догадываться...

...

- Давайте сюда, в его комнату.

Бережно уложили на кровать.

Мигом стащила с него туфли, пиджак, расстегнула рубашку. Вытащила из-под спины одеяло и тут же сверху его укрыла.

- Воды! Кто-нибудь принесите воды и полотенца! Ну же, Луи, родной мой. Скажи, что с тобой? Что?

Но как бы я не старалась достучаться до него, тот упорно молчал. Не приходил в себя.

Хотя сердце еще билось...

Мысли. Я когда-то обещала ему никогда не читать его мысли. Хотя и не собиралась - личный мой зарок, но боюсь уж совсем выхода нет. Ведь кто знает, что произошло? Или...

Осознание тут же прошибло током. Срываюсь на ноги - и мчу в зал Совета.

Замерли все собравшиеся, испугавшись столь резкому моему появлению.

Плевать. Беглый взгляд, ища того, кто мне так нужен. И вот оно:

- Ивуар, вы мне нужны!

- Виттория! - в негодовании крикнул Асканио.

- Немедленно! - прорычала я, отчего тут же взорвалось несколько лампочек в огромных люстрах (что на несколько метров свисали из перекладин, близь сводчатого потолка)

Зашумели в испуге Древние. Нечего поделать.

Коротко откланялся Ар - и пошагал ко мне.

Буквально считанные секунды, - и скрылись в дальнем коридоре.

- А теперь выкладывай, под каким таким контролем был Матуа и какого черта он сейчас лежит в своей кровати и умирает?! - дико завопила я, готовая тут же проглотить своего нерадивого собеседника.

Стекла в витражных окнах тотчас зазвенели, треснув и слегка осыпавшись.

- Успокойся. Я все расскажу. Но не здесь.

- А ГДЕ?!

- Пойдем к нему. Его сейчас ни на мгновение нельзя оставлять одного. Более того, боюсь его придется запереть в подвале...

- ЧЕГО?

***

И вот мой грех, или подвиг, кто как считал, эхом из сороковых сейчас звонкой луной отбивал по сводам моего разума.

Как ты мог так поступить? Меня осуждал за отчаянную попытку основательно вмешаться в чужую судьбу, а сам лично двоих вытягивал за ноги из пекла?

И теперь что? На кой мне все это, если ты, мерзавец, сейчас сам едва ли не на ладан дышишь?

Осторожно присела рядом, прямиком на землю. Робко провела рукой по волосам. Взглядом скользнула по измученному, без сознания, телу Луи, которого мне предусмотрительно помогли снести в подвал.

Заперты. Теперь мы оба заперты здесь - и пока вновь ты не придешь в себя, себя настоящего, нет нам пути обратно. Нет у нас права возвращаться в мир бренный.

Темница. Та, что когда-то мне служила колыбелью безумия, сейчас должна тебя остановить. Смирить, сломать - и заставить вновь отбывать свое существование.

Вдохи. Редкие, ленивые... Ты не хотел больше... жить.

- Ну же, родной. Ради меня, прошу... Как когда-то я восстала из пепла ради тебя. Сделай сей подвиг - в ответ, для меня, - тихо прошептала я и поцеловала в висок.

И вновь ход сердца начинает стихать, запинаться. Кровь застывает, не желая делать очередной круг. Благо, жизнь научила меня с таким бороться (хотя, конечно, это были совсем другие ситуации). Когда-то спасала тысячи других жизней Древних. Но сейчас, чудо, сослужи мне самую главную службу - спаси Матуа.

Дрогнул, дернулся под моим прикосновением. Синюшность тут же отступила, сменяясь на пунцовость. Темно-бурые и ярко-алые ленты сосудов вмиг исполосовали все тело, напрягаясь от давления бешенных потоков в оных. Вдруг вскрикнул, выгнулся от боли, широко распахнув глаза - держусь, все еще держусь я рядом. Быстро сменяю положение ладони с шеи - на руку. Хватаюсь за локоть и еще сильнее пытаюсь взбунтовать ленивую плоть. Еще миг - и дернулся, силой вырвался от меня и отлетел в сторону, в ужасе осматриваясь по сторонам.

Взгляд пустой, мутный. Слепой.

Рычит, сторожась каждого шороха, звука доносящегося снаружи.

- Луи, это - я, - нежно, тихо шепчу.

Замер. И, едва надежда загорелась в моей душе, что услышал, внял, как вдруг рывок - и в мгновение ока кинулся на меня. Искья дала тебе силы, но разум не вернула. Вмиг вонзил клыки мне в плечо, рывок - и уже добрался к шее. Пытаюсь вырваться, но голодная хватка оказалась в сей раз сильнее - моментально присасываешься к горлу и начинаешь тянуть багровую. Секунды осознания - и отлетаешь в сторону, бешено, с отвращением, выплевывая добытое. Не та, не та жидкость тебе нужна. Совсем не эта...

Хмуришься, кривишься. Скалишься. Безумие ищет щели, через которые можно выбраться наружу. Через которые можно прорваться к запретной живильной влаге.

Не корю, не мщу, не обижаюсь. Просто жду - жду пока мои раны затянутся, пока ты освоишься и успокоишься. Чтобы вновь подобраться к тебе ближе и боль попытаться разделить на двоих...

Но время идет, и все больными, безысходными кругами повторяется, словно бег мыши в колесе: выздоровление - не приходит, а душа твоя все чаще противится жить, лишь тело временами вторит моим сражениям.