– Юра иногда сам отвозил нашу продукцию в центральный цветочный магазин, что на проспекте Кирова, его там могут помнить те, кто еще работает там с тех времен. Знаю с их слов, что часть цветов, ну просто огромные охапки, он сам у них покупал для своей девушки. Вспомнила просто анекдотичный случай, связанный с этим… Цветов было так много, мне рассказывали, что бабка Стеллы, очень практичная, видать, женщина, относила эти цветы в киоск, что возле вокзала, и продавала там за полцены… Вот!

Выйдя от Калачевой, Лиза сразу же позвонила Юле Земцовой. Та как раз ужинала в обществе жены Кострова, Веры.

– Юля, пожалуйста, узнай, был ли Костров женат, слышала ли Вера о девушке по имени Стелла.

Юля же, в свою очередь, сказала:

– Костров последние дни интересовался балериной Матильдой Кшесинской, но я только что села за компьютер, потом тебе перезвоню…

Из Квасниковки поехали в город, на вокзал. Нашли киоск, в котором всегда продавали цветы. И старая продавщица, дымя сигареткой, вспомнила женщину, которая приносила ей цветы, которыми ее внучку Стеллу заваливал какой-то ухажер. Она даже показала дом рядом с вокзалом, где жила эта старая женщина.

В доме нашлись и ее соседи, которые вспомнили и «бабку», Антонину Михайловну Потеряеву, жившую вместе с сиротой-внучкой Стеллой. У Стеллы действительно был жених, который красиво за ней ухаживал, пел серенады под окном, а потом стал ее мужем. Он работал гримером в драмтеатре. Был старше Стеллы, очень положительный человек, Антонина Михайловна его очень уважала. После замужества Стелла редко навещала бабушку, а потом вдруг зачастила, да не одна, а с парнем, но не с мужем, а, видать, с любовником. Совсем молоденький парень, и тоже красиво ухаживал. Серенад, правда, не пел, зато одаривал цветами. Все в доме знали, что большую часть цветов Потеряева продавала за полцены в киоске на вокзале. Потом Антонина Михайловна сказала, что Стеллочка ее разошлась с гримером и выходит замуж за «цветочника», имени его она не называла. Возможно, от этих событий бедная женщина разволновалась, у нее случился инсульт, и она умерла. И Стелла тоже исчезла и больше не появлялась, и никаких распоряжений относительно жилплощади в ЖЭК не поступало. Однако все в доме знают, что соседи Потеряевой по лестничной площадке, Фомичевы, сдают потихоньку «потеряевскую» квартиру, ну и сами, конечно, оплачивают коммунальные услуги.

Было девять вечера, когда Лиза с Глафирой приехали в театр. Спектакль «Трамвай «Желание», в котором Маша Астрова играла Стеллу, уже заканчивался. Они поджидали ее возле гримерной.

– Умираю, хочу есть, – призналась Глаша. – Какой сегодня насыщенный день! Так и похудеть можно!

– Потерпи немного, вот сейчас попросим Машу выяснить, кто здесь работал гримером пятнадцать лет тому назад, и таким образом узнаем, кто был мужем Стеллы.

– И что дальше?

– Не знаю… Посмотрим. Я бы тоже не отказалась даже от простой яичницы…

Время шло, спектакль и не думал заканчиваться. Мимо них проходил какой-то человек, вероятно служащий в театре.

– Скажите, а вы не знаете, кто здесь у вас работал гримером пятнадцать лет тому назад? – спросила Глафира безо всякого энтузиазма.

Мужчина был в широких штанах и рабочей клетчатой блузе. Руки его были вымазаны краской, да и нос был слегка перепачкан как будто бы мелом.

– Гера Петров, а что?

Дождавшись Машу, все трое поехали в Поливановку.

– Подождем в доме, может, этот таинственный парень на джипе снова приедет, – загадочно сказала Глафира перепуганной Маше, когда они выходили из театра.

– Еле-еле спектакль отыграла… Все о Гере думала, – произнесла Маша уже в машине, на которой ее везли в дом ее любимого. – Как же хорошо, что мы едем туда все вместе! Не так страшно будет!

– Сколько тебе цветов надарили! – проговорила Лиза, сидящая на переднем сиденье рядом с Глашей, обернувшись к Маше, все заднее сиденье рядом с которой было завалено цветами. – Хорошо прошел спектакль?

– Я старалась, старалась не думать о Гере, но это так трудно…

– Да уж, тяжелая у тебя профессия… – заметила Лиза.

– Может, вы оставите свою машину где-нибудь на другой улице, чтобы не спугнуть этого… убийцу, – предложила Маша. – Вдруг он снова явится?

– Можно, конечно, и так поступить, да только чутье подсказывает мне, что больше он сюда уже не сунется. Разве что через недельку, а то и месяц… – напустила таинственности Лиза, лукаво поглядывая на Машу.

– Лиза, вы сегодня какая-то… даже не знаю, как сказать. Вы что-то узнали? Вы знаете, кто это был?

– Вот приедем и обо всем поговорим.

По дороге заехали в магазин, купили продуктов, а когда приехали в дом Германа, Глафира тотчас с хозяйским видом принялась готовить ужин. Машину действительно оставили в соседнем проулке.

Салат из свежих огурцов, печеная курица, пирожные. За ужином, утолив немного голод, Лиза обратилась к Маше с вопросом:

– Ты знала, что Герман раньше был гримером?

– Да, конечно, знала! – лицо Маши расплылось в нежной улыбке, как случалось почти всегда, когда она думала о Германе. – Он раньше в нашем театре работал. У него друг там был, вернее, он и сейчас там же работает декоратором, Максим Иванович Плужников. Вы могли его видеть, когда ждали меня… Мы с его женой делим гримерную, может, он тоже ждал ее… Так вот, это Макс заразил его мебелью, он сам дома мастерит, кое-чему и Геру тоже научил, да только потом ученик перерос учителя!

– А ты знала, что у Геры была жена?

– Да, он говорил. Но они прожили всего несколько месяцев.

– Как ее звали?

– Стелла! Очень красивое имя. Думаю, что и она тоже красивая. У Геры не могло быть некрасивой жены.

– Тогда, может, мы еще раз более внимательно просмотрим все его альбомы? – предложила Глафира. – Я уже была здесь и рассматривала фотографии, но я тогда не знала, что именно или кого искать…

Маша, которая поела как птичка и которая, видно было, сильно нервничает, принесла с книжной полки два больших альбома. Листая их, они нашли несколько снимков с изображением молодого Германа в обнимку с темноглазой блондинкой лет двадцати. На девушке была белая кружевная блузка. На обороте одной из фотографий имелась надпись: «Стелла и Герман, 1998 г. Поливановка».

– Да, красивая, – вздохнула Маша. – Очень!

– И блузка красивая, – проговорила Лиза задумчиво.

– Мне соседка Ирина сказала, что Герман был женат, – произнесла Глаша, с аппетитом поедая пирожное буше. – И сказала еще, что она его бросила, нашла кого-то побогаче.

– Не представляю, как это можно было вообще бросать Геру! Он такой красивый, умный, добрый, талантливый! – воскликнула Маша. – Только почему вас это так заинтересовало? Я же вижу… Думаете, это она на машине приехала из Москвы и теперь мстит ему за что-то?

– Вот скажи, Маша, зачем человеку долбить пол?

– Не знаю… Может, под полом какой-то клад?

Позвонила Юля Земцова из Москвы. Лиза вышла на террасу, чтобы поговорить с ней.

– Я только что вышла от Жуковых, – говорила взволнованно Юля. – Там, у Костровых, я все узнала, но об этом позже. Значит, так. Слушай. Они действительно, Егор и Юрий, вместе работали в теплице в Квасниковке, потом Костров познакомился со Стеллой. Та была замужем за художником-гримером в театре.

– Да, мы уже это знаем.

– …Любовь была настоящая, Костров словно с ума сошел. Они наметили дату свадьбы в центральном ЗАГСе, но самой свадьбы не состоялось. Костров неожиданно съехал с квартиры, которую они снимали с Егором. Хозяйка сказала, что он поселился в гостинице «Волга». Егор поехал туда, и ему сказали, что Костров только что съехал, что ему утром принесли билеты в Москву прямо в номер, что поезд в четыре, что Егор еще может успеть… Егор побежал на вокзал, ему удалось успеть увидеть друга. Тот был в ужасном состоянии, сказал, что Стелла передумала выходить за него, что она, оказывается, любит своего мужа-гримера. Юра уехал, а Егор через некоторое время отправился за ним, ну а дальше вы уже знаете…