Отвести взгляд обратно на тарелку, я так и не решился. Не тогда, когда у нее такие бешеные глаза. Как бы, не пырнула меня, каким-нибудь ножом ненароком.
Похоже, наведаться в гости к семье этой девочки было плохой идеей. Впрочем, пока рано отчаиваться, все, вроде бы как, согласно плану. И хотя, в моем плане много чего отдано на волю импровизации, я все таки подготовился к тому моменту, когда она придет и скажет что то вроде:'Ты вообще что такое? Куда сестренку дели сволочи?'.
***
Один из посетителей ресторана французской кухни 'Бон Пари' был крайне удивлен тем, что уже второй раз за пятнадцать минут, его бифштекс бесследно исчезал со стола. Официант, которому он рассказал о своей проблеме, и администратор, были удивлены не меньше, но спустя пару десятков извинений, смущенных улыбок, и поклонов в истинно японском стиле, проблема была улажена
***
Она немного испугалась, когда заказ, аналогичный моему возник прямо на столе, но все таки смогла совладать с собой, и сесть напротив меня. Немного собравшись с мыслями, я начал говорить.
- Мне немного неловко, вся эта атмосфера неприятная, непонимание, надо наверное объяснить тебе все, чтобы ты поняла что к чему. Ты ешь, ешь, мне пока надо собратся с мыслями, и понять с чего начать.
Сказав это, я взял одну из вилок и нож, в задумчивости отпилил бок у стейка и отправил его себе в рот.
- Шики, всегда была левшой, - сказала Мей с грустью в голосе.
Кто же знал то. Ну да ладно, это, в принципе, не важно уже. Но отреагировать надо.
- Забавно, почему-то теперь мне кажется удобнее использовать правую руку. А впрочем... Ты ешь, ешь, рассказ будет долгим...
Принять эффектную позу, и можно начинать вешать лапшу
***
- Я вообще слабо помню, что было раньше, только урывками и какими -то кадрами, но вот последние моменты остались. Помню ночь, все спят, и тут я просыпаюсь, и какое-то чувство страха, а потом резкий удар и темнота. Ничего не видно, трудно дышать, боли почти нет, просто очень холодно вдруг стало, какие то пятна перед глазами, и пошевелится не могу. А потом темнота.
Да, там... там темно...
Хотя нет, даже не так. Там, просто нету ничего. Ни света, ни звука. Все твои чувства бессильны. Бесполезны.
Но это не самое страшное. Весь ужас в том, что, то место, оно как кислота. Но если кислота разъедает твое тело, то там это же происходит с твоей душой. Память потихоньку исчезает. Вначале незаметно ты забываешь что то мелкое, вроде ежедневной рутины. На самом деле это не больно, просто, когда ты в ужасе и слезах кричишь в темноте 'братик Аки', а потом не можешь вспомнить, кто это, это очень, очень, очень неприятно.
Сказав это, я подрагивающими руками взял чашку кофе, и сделал глубокий глоток, практически ополовинив её. Это чувство, когда ты лжешь, но, в то же время, настолько вживаешься в роль, что уже и сам чувствуешь себя маленькой девочкой, лежащей в темноте... Спасибо тебе три года театрального кружка. Поставив чашку на место, я вздохнул, и продолжил...
Короче говоря, когда маленькая девочка Шики заметила все это дело, от нее остался жалкий огрызок. Хотя нет, стоп. Когда маленькая девочка Шики Мурасаки заметила то, что она растворяется как кусок рафинада в чае, от нее оставалось еще около половины. Потом она долго паниковала, истерила, а когда она наконец нашла решение, от нее остался лишь огрызок.
Решение, конечно, не совсем верное слово, но не знаю как сказать точнее. Способ, лазейка, эксплоит, они несут оттенки верного смысла, но не подходят полностью. Впрочем, не важно, сейчас не то время и место, чтобы пытаться отыскать эту семантическую химеру. Если позволишь, я буду говорить немного упрощенно, потому что очень трудно передать все словами.
В том месте были такие штуки. Как огоньки. Блёстки. Золотая пыль мелкого помола. Они светились, переливались, танцевали как пылинки в луче света. Каждая искорка это воспоминание. Или очень сильная эмоция. Или, навык, на который вы потратили уйму времени. Как бы несущие конструкции, словно ребра жесткости у личности. То, что растворяется в последнюю очередь. И если ты, ну не знаю, как бы всосешь и укутаешься ими, то растворение замедляется. Точнее, оно продолжается, но растворяются не твои воспоминания, а вот эта золотая пыль.
Это помогло не исчезнуть. Прошло время, тот огрызок старой Шики был укутан в чужую память как в золотую броню. Все это сияло, будто маленькое солнце. Правда чем больше ты увеличивался, тем сильнее ты же и растворялся, поэтому, со временем выработался некий баланс. Я, рос примерно с той же скоростью, что и сгорал. И это было чертовски долго. Почти вечность.
Но потом, что-то изменилось. Как будто, кто-то оценил мои старания, и запихнул меня назад.
Было темно, все в беспорядке, автобус перевернулся... И очень тихо. Ты знаешь Мей, что в темноте, когда не видно деталей очень сложно отличить мертвых от живых? Вот смотришь, глаза блестят в темноте, тело еще теплое, тормошишь его, вставай, вставай, а потом понимаешь, что он уже никогда не встанет..
И еще проблема в том, что те крупицы чужой памяти, которыми я защищал свою целостность, они никуда не делись. Сотни тысяч чужих воспоминаний, привычек, навыков, пороков и добродетелей, да огрызок души Шики, вот что я есть теперь.
Еще кстати, забыл сказать, я теперь еще и девочка волшебница.
Блин, все это звучит как то сумбурно, но ты не представляешь, как мне тяжело сейчас просто вести себя нормально. В этой маленькой башке творится хаос. Множество, даже не голосов, это было бы еще хоть как то терпимо.
Множество различных, зачастую противоречащих друг другу точек зрения
К примеру, глядя на тебя, сначала я воспринимаю тебя, как мою старшую сестренку. Большую, взрослую, старшую. Затем, секунду спустя, я вижу тебя уже как молоденькую девушку. Другая точка зрения, картинка в мозгу та же, но воспринимаю я тебя уже как малолетку, без мозгов и опыта. Далее я понимаю, что ты красива, юна, сексуальна, в нужных местах уже выросла и мне хочется затащить тебя в постель. После этого, в голове выскакивает нечто вроде табу, запрещающего секс между родственниками. Инцест - это плохо, говорит оно. Но потом, мой разум подмечает, что это правило запрещает инцест лишь из-за того, что близкородственное скрещивание ведет к деградации потомства. А раз так, то его можно игнорировать, в случае с двумя девушками. После чего еще одна часть меня отмечает, что если я предложу своей сестренке заняться однополой любовью, то вряд ли получу согласие. Поэтому, наиболее рационально будет воспользоваться снотворным или шокером. Дальше, я вспоминаю, что секс между двумя девушками, и секс между парнем и девушкой это все же разные вещи, и для того, что бы получить удовольствие, требуется помощь твоей партнерши. Ну и на этом этапе выскакивает мысль, что на сестре свет клином не сошелся, и можно поискать других, более сговорчивых девушек...
Потом в голову приходят разные устройства, с помощью которых мальчики и девочки могут сделать себе хорошо и в домашних условиях. Ну, и, в конце концов, я просто ложу руки на стол, от греха подальше.
Вот как то так. Я знаю, как, в теории, управлять вертолетом, разбирать автомат, считать тройные интегралы, и еще множество различных вещей, но не могу разобраться, имею ли право на имя Шики Мурасаки.
Замолкнув, я поднял свой взгляд на Мей, пытаясь понять, клюнула, или нет.
Упс, перестарался. Она сидела красная как рак, и немигающим взглядом смотрела в тарелку.
На пару минут в комнате повисло молчание. Каждый напряженно думал о своем. Мей, по видимому, пыталась осмыслить мой спич, ну а я - спрогнозировать её реакцию, и свои дальнейшие поступки.
- Ладно... а Шики... насколько ты Шики... или нет... сколько осталось...
- Ты имеешь в виду, сколько во мне старой Шики в процентном соотношении? Или, на сколько количество Шики во мне уменьшилось по отношению к тому, что было ранее?
