Он словно требовал ответа, но сам был уже спокойнее, и она утвердительно кивнула. Вчера в соборе она уже ответила ему на этот вопрос, но он забыл. А расставшись с ней, сразу начал пить.

– Нам надо возвращаться домой, – сказала она. – Уже пора.

Тедди нужно поесть, а потом пойти к кому-то на день рождения в сопровождении мисс Гриффин. Уже довольно поздно. И страшно. Она так ценила время, проводимое с Тедди. Жаль, что так получилось.

– Мне очень жаль, что мы с тобой так встретились.

Накануне было легче, потому что он не знал про ее сына. Теперь же его переполняли злоба и досада. К тому же прошлую ночь он посвятил алкоголю и жалости к себе. Но теперь он весь горел от ревности и гнева.

– Я уеду на следующей неделе. Я так вчера решил. Мы с тобой еще увидимся?

Она покачала головой, сжимая руку Тедди в своей.

– Но почему?

– Ты знаешь почему. Ты все еще сердишься на меня. Если мы с тобой будем опять встречаться, нам обоим будет только хуже. Зачем нам мучить друг друга, если можно обойтись без этого?

– Кто тебе сказал, что можно обойтись? Ты же несчастлива, у тебя это на лице написано. Ты неспокойна, ты нервничаешь, ты вся на взводе, внутри у тебя как будто все перекручено. Если очень захотеть, то все возможно, надо только не останавливаться ни перед чем.

Неужели он умоляет ее вернуться? Нет, скорее требует.

– Милая философия, Чарльз.

– Черт побери, я готов сделать что угодно, с радостью.

– Рада за тебя.

– Я хочу тебя.

– Не надо так говорить. Что с того? Предположим, как ты любишь говорить, я соглашусь. Ты все равно уезжаешь в Испанию воевать. Что меняется для меня?

Она пыталась с ним спорить, но он был явно не в том состоянии.

– Возможно, ты останешься здесь чуть счастливее. А возможно, тебе захочется поехать со мной.

Она едва не рассмеялась. Как у него все просто. После шести лет замужества она должна бросить Малкольма, малыша и ехать с Чарльзом в Европу, как будто ничего не случилось. Нет, он совершенно ненормальный.

– Ты и мальчика сможешь взять.

– Как же ты великодушен! А как Малкольм? С ним что будет?

– Я выигрываю – он проигрывает.

– Ты предлагаешь не то, Чарльз, и ты сам это понимаешь. Ты достаточно хорошо меня знаешь, и мне не надо тебе объяснять, что я на это не пойду.

– Возможно, – произнес он, сжимая ее запястье мертвой хваткой, – я сумею тебя заставить.

– Чарльз, здесь не Испания, и не надо сражаться за мою свободу. Это смешно.

Изо всех сил Мариэлла старалась скрыть, что взгляд Чарльза пугает ее.

– А еще смешнее будет, когда я возьму кое-что, что тебе дорого... что ты любишь... очень любишь... Возможно, это убедит тебя... скажем, присоединиться ко мне.

– Чарльз, что ты говоришь?!

Она боялась додумать мысль до конца.

– Мне кажется, ты меня поняла правильно.

– Ты этого не сделаешь!

Он хотел сказать, что он похитит Тедди, но пусть даже он окончательно рехнулся, он не сможет этого сделать. По его глазам понятно, что сможет. Все его прошлое за то, что не сможет. Или все-таки сможет?

– Все зависит от того, насколько ты ввергнешь меня в отчаяние, я понятно рассуждаю?

Неожиданно он отпустил ее запястье и засмеялся, а она взглянула на него с ужасом. Насколько же легче ей станет, когда он уедет. Теперь она уже жалела, что они встретились с Чарльзом в соборе. Наверняка он тоже до сих пор оплакивает смерть Андре, но горе за это время изменило его, превратило в кого-то другого. А этого другого она не знала. И не хотела знать.

– Даже если ты когда-нибудь сделаешь что-то подобное, знай, что это добром для тебя не кончится. Ты не только не заставишь меня идти за тобой... Я убью тебя. И мой муж тоже.

– Ты меня пугаешь.

Снова пьяный смех.

– Мне плохо, Чарльз. Между нами было нечто прекрасное... Двенадцать лет я свято хранила память об этом... о чистом и нежном... А ты обращаешься с прошлым так, что травишь и себя, и других. Андре был не такой, и ты был не такой.

– Может статься, я переменился.

Его улыбка показалась ей зловещей. Настоящая трагедия состоит именно в том, что он не переменился. Он любит ее, по-прежнему тоскует по ребенку, хочет, чтобы она вернулась, хочет снова поймать то прошлое, которое уже никогда не вернется, но и не забудется.

– До свидания, Чарльз. – Долго Мариэлла смотрела на него с грустью, потом виновато улыбнулась Тедди. – Мы идем домой.

Больше ей нечего сказать Чарльзу. Он стоял и смотрел, как они удалялись. Он даже не стал просить, чтобы она ему позвонила. Он был зол на нее, никогда в жизни он не был так зол на нее.

Когда Мариэлла подходила к машине, ей показалось, что стало еще холоднее. Тедди не сказал ни слова, пока они не сели в машину. А когда водитель захлопнул дверцу, мальчик тихо сказал:

– Он мне не нравится.

Патрик тоже ходил в парк и следил за ними издалека, так как Малкольм дал ему такое распоряжение наблюдать за женой и ребенком, чтобы они всегда были в безопасности. Он видел Чарльза, узнал его. Тайные встречи Мариэллы сильно заинтриговали его. Странно, что она взяла с собой ребенка. Впрочем, возможно, она хотела, чтобы этот мужчина познакомился с Тедди.

– Он неплохой человек, – ответила Мариэлла сыну. – Просто он очень несчастен. Мы с ним раньше очень дружили.

Тедди кивнул, стараясь понять. Потом опять посмотрел на нее и задал вопрос:

– А кто такой Андре?

Она никак не предполагала услышать такой вопрос. У нее даже перехватило дыхание. Она помедлила, прежде чем ответить:

– Андре – это маленький мальчик. Он умер... очень давно. Чарльз тогда очень расстроился и с тех пор не может успокоиться. Поэтому иногда он так глупо себя ведет.

Тедди кивнул – все, мол, ясно. И опять спросил:

– А ты тоже знала Андре?

Согласно кивнув, она усилием воли сдержала слезы и не спрятала лицо. Она собиралась сказать ему когда-нибудь, но ведь не таким же образом, не прибегая к уверткам. Сейчас Тедди слишком рано знать обо всем этом. Тем не менее она постаралась ответить на его вопрос, стирая слезу со щеки:

– Да, я тоже знала его.

– Он был красивый?

Для Тедди этот вопрос всегда имел первостепенное значение. Мариэлла почувствовала комок в горле, который рвался наружу. Нужно сдержаться.

– Он был очень хороший... И очень рано умер.

Слезы все-таки медленно текли по ее щекам. Она не знала, что сказать Тедди. И в самом деле ей нечего было сказать. Вместо объяснений она просто прижала его к себе и снова почувствовала огромную благодарность, что он у нее есть. Слишком она испугалась того, что говорил Чарльз. Так ли она поняла его? Неужели, чтобы заставить ее вернуться, он украдет ее мальчика? Это немыслимо. Она знала, что все это пустые угрозы. Никогда он не причинит вреда Тедди.

– Плохо, что мы встретили его сегодня. Жалко, что у тебя не получилось посмотреть на лодки.

– Да ладно. – Тедди мужественно улыбнулся. – Я все равно люблю быть с тобой.

Он умел всегда найти такие слова, от которых ей делалось легче и хотелось еще больше любить его.

– А хочешь завтра сходить на «Белоснежку»?

Завтра воскресенье, а по воскресеньям Малкольм, как правило, сидит дома и занимается своими бумагами, поэтому она бывает свободна. А лучше всего то, что у мисс Гриффин завтра свободный день, и никто не будет им мешать. Тедди может быть целый день с Мариэллой, а если понадобится помощь, она позовет Бетти, а вечером с ним посидит Эдит.

– Ура! Правда? Мы правда пойдем на «Белоснежку»?

– Конечно. Значит, договорились?

Когда они подъехали к дому, Тедди пулей выскочил из машины. Хейверфорд открыл им дверь и позволил себе тень улыбки, потому что ему очень понравился молодой мистер Теодор, который пулей влетел в дом и немедленно помчался наверх.

На лестнице он едва не столкнулся с отцом. Мариэлла сначала испугалась, не расскажет ли он Малкольму про Чарльза, но Тедди слишком спешил, он должен был готовиться идти на день рождения, к тому же был слишком взволнован перспективой пойти завтра на «Белоснежку», поэтому он и не вспомнил про странного человека возле пруда в Центральном парке. Когда Мариэлла сняла шубу, Тедди был уже на третьем этаже.