В следующие два года наши источники неоднократно упоминают о гуннах, готах и аланах вместе. Однако, когда гунны грабили и жгли фракийские деревни, действовали они самостоятельно или как союзники готов – неизвестно. Некоторые современные авторы видели в гуннах страшных злодеев, которые были «свирепее любой катастрофы» (omni pernicie atrociores). Орозий называет гуннов и аланов перед готами.

После 380 г. среди варваров Балканских провинций ни гунны, ни аланы не упоминаются. Готы тысячами служили в римской армии. Римские командиры Ботерих, Эриульф, Фравитта, Гаинас и Руморид были готами. Но мы не слышим о гуннских контингентах или офицерах-гуннах. Гунны вернулись за Дунай.

Хотя гунны не сражались при Адрианополе, они косвенно решили судьбу сражения. Следующие хронологические и географические размышления вроде бы уводят нас в сторону от гуннов, но без них невозможно реконструировать события в мире варварства (то есть на территориях за границами Римской империи).

В начале июня 378 г. армия Грациана, которая должна была как можно скорее присоединиться к восточным римлянам, теснимым вестготами, наконец выступила во Фракию. Фривольное желание юного императора предстать перед Валентом победителем могущественных варваров на западе задержало выход на целый месяц[25]. Но теперь Грациан спешил. Он возглавлял свои войска на долгих переходах, porrectis itineribus, от Феликс-Арбора, что на озере Констанц, до Лауриакума – совр. Лорьх – в Верхней Австрии. Там армия, прошедшая 300 миль, сделала небольшой привал[26]. Сам Грациан выслал вперед по суше весь свой багаж, спустился по Дунаю, прибыл в Бононию (в Верхней Паннонии, совр. Баностор) и вошел в Сиримиум (в Нижней Паннонии, современный Сремска Митровица). После остановки там на четыре дня он пошел дальше по реке в Кастра-Мартис (современный город Кула в Болгарии), хотя и страдая от болезней. Здесь на него неожиданно напали аланы, и он лишился части своих сторонников. Это была первая схватка с противником.

Грациан не осмелился бы плыть по Дунаю, имея всего лишь отряд легковооруженных войск, если бы не был уверен, что квады, языги и сарматы на левом берегу реки будут хранить мир. Они все еще страдали от поражений, нанесенных им тремя годами раньше Валентинианом. Квады были вынуждены поставлять рекрутов в римскую армию и возобновили союз с сарматами-аргарагантами в Банате. Чтобы не допустить повторения внезапных нападений, наподобие тех, что в 374 и 375 гг. завели варваров в глубь римской территории, приграничные укрепления были существенно укреплены. Паннонийские солдаты могли выделяться даже для службы в Британии. Весной 378 г. Фригерид, один из военачальников Грациана, с паннонийскими и трансальпийскими войсками присоединился к силам во Фракии. Грациану нечего было опасаться со стороны народов, живущих к востоку от Дуная. Но всего через несколько месяцев Валерия, самая восточная провинция Паннонии, подверглась вторжению готов, гуннов и аланов.

Допуская, что Грациан двигался с такой же скоростью, как император Юлиан (360–363), который летом 361 г. в условиях отличной погоды плыл с 3 тысячами людей от «места, где река судоходна» до Сирмиума (Сирмия) 11 дней, то он мог прибыть в Бононию в конце июня или начале июля. Возможно, Грациан был в Кастра-Мартисе не позднее середины июля. Мог ли он присоединиться к Валенту до 9 августа, когда произошло знаменитое сражение, – вопрос спорный. В письме, которое Грациан отправил Валенту, говорится, что он намеревался как можно скорее бросить свою кавалерию в бой. Но отрывок из «Новой истории» Зосимы, написанной в VI в. показывает, что Грациан внезапно остановился, повернул обратно и вернулся в Сирмиум.

Виктор, командовавший конницей, один из немногих высших офицеров, переживших бойню Адрианополя, пробился с остатками своих людей «через Македонию и Фессалию в Мёзию и Пеонию, чтобы проинформировать Грациана о случившемся». Пеония здесь обозначает провинцию Паннония Секунда[27]. Если Виктор действительно был первым, кто сообщил Грациану о смерти Валента, и если он встретился с ним в Паннонии, то Грациан вернулся в Сирмиум не потому, что понимал невозможность противостоять готам в одиночку после уничтожения восточной армии, а до того, как узнал о катастрофе. Следует отметить, что Зосима – не слишком надежный автор[28]. Важную новость о смерти Валента Грациан мог получить и по пути на восток[29]. Но если ему и следовало вернуться раньше, тому могла быть только одна причина: его войска, хотя и остро необходимые во Фракии, скорее всего, были еще нужнее в Паннонии. Валент сражался с готами. Грациан должен был сражаться и с народами, вытесненными в Паннонию гуннами, и с самими гуннами.

Грациан попросил епископа Амвросия, сначала в письме, потом при встрече в Сирмиуме, написать трактат об ортодоксальной вере. Амвросий составил первые две книги De fide «поспешно и сжато и скорее в грубой, чем в точной форме». Он написал их после того, как узнал о смерти еретика Валента, которая его не особенно огорчила. Он назвал молодого императора-ортодокса Грациана «правителем всего мира», который покорит готов. Среди теологических споров и письменных доказательств единосущности Отца, Сына и Святого Духа есть отрывок, требующий самого пристального внимания. «Разве мы не слышали, – писал Амвросий, – по всей границе от Фракии через Дакию, Мёзию и всю Валерию проповедующих богохульников (то есть ариан) и галдящих варваров?» Амвросий пропустил Паннонию Секунду, где, очевидно, стояли главные силы Грациана. А то, что он подчеркнул вторжение в Валерию, – всю, – чрезвычайно важно.

В De fide готы все еще оставались единственными врагами. Однако вскоре Амвросий получил более точные и тревожные новости. «Гунны, – теперь писал он, – напали на аланов, аланы на готов, а готы на тайфалов и сарматов. Готы, вытесненные из своей собственной страны, и это еще не конец». Расплывчатая картина, представлявшаяся римлянам о событиях за Дунаем, стала яснее: вестготы Атанариха, не присоединившиеся к Фритигерну, напали на тайфалов в Олтении, а потом на сарматов в Каукаланде. По всему варварскому миру, «до маркоманов и квадов», люди пришли в волнение. У нас нет информации относительно сопротивления, которое сарматы в Каукланде, Банате оказывали готам. Оно должно было быть упорным (аргараганты известны своей храбростью и предприимчивостью). Но сопротивление было сломлено, что, очевидно, вынудило большую группу сарматов переправиться через Дунай в Валерию. В декабре 378 г. отставной генерал Феодосий, поспешно вызванный из Испании, разгромил захватчиков[30]. Хотя рассказ о сражении церковного историка Феодорита изрядно приукрашен, по сути он правдив. Один фрагмент даже проливает свет на состав вторгшихся орд. «Многие варвары, – писал Феодорит, – были убиты собственными соотечественниками». Очевидно, сарматы-лимиганты, рабы аргарагантов, восстали против своих господ и убили их, используя оружие, которое должны были обратить против римлян.

Победа Феодосия, вероятно, слегка ослабила давление на одном участке фронта. Но это был всего лишь эпизод в масштабной борьбе. В январе 379 г., когда Грациан объявил Феодосия императором, сложилась уже практически безнадежная ситуация: «Города опустошены, мириады людей убиты, земля пропиталась кровью, а чужеземцы ходят по этой земле, словно она принадлежит им». Грациан больше не мог из своего штаба в Сирмиуме влиять на ситуацию на фронте, протянувшемся от Западной Венгрии до Черного моря. Восточная часть Иллирика[31], включавшая диоцезы Дакия и Македония, была добавлена к преторианской префектуре востока, в которой Феодосий должен был стать преемником Валента[32]. Разделение провинции Иллирик на восточную и западную части было обусловлено чисто военными причинами. Грациан взял на себя борьбу против захватчиков Паннонии.