– А, – протянула девушка, не зная, что сказать. Она бы, пожалуй, обрадовалась, если бы Вячеслав отказался от поездки. А так уже… не отвертеться.
Рита села за Иваном. Поглядывая в окно и вполуха слушая щебетание Татьяны, чувствовала, как от волнения в груди становится тесно. Будто оно, а не воздух, с каждым вдохом наполняло ее легкие. Дом, в который они ехали, раньше принадлежал Ритиной семье. Бабушка проживала в деревне, а после рождения младшей внучки перебралась в город. Но дом еще какое-то время продолжала поддерживать в порядке, и каждое лето, до тех пор, пока Лике не исполнилось пять лет, вывозила внучек из столицы. А потом они ездить перестали. Дом приходил в запустение, рассыхался от перепадов температур, расшатывался на ветрах, выцветал и линял под солнцем и дождями. За ним не ухаживали, но и не продавали. «Умру, а вам наследство будет. Земля, поди ж, подорожает… Лучше уж хранить деньги в земле, чем в этих банках. Ну их!» Бабушка боялась продешевить, опасалась инфляций и экономических кризисов, проглатывающих сбережения. Волновалась, как бы не оставить внучек без средств к существованию, поэтому все надежды возлагала на то, что земля к тому времени, когда она умрет, станет дороже.
Так и случилось. Хоть Рита и сомневалась в том, что кто-то согласится выложить за неухоженный земельный участок с пришедшим в негодность для житья домом приличную сумму. Но случилось так, что у людей с деньгами стало модно покупать землю для строительства загородных домов. Места в той стороне, где находилась бабушкина деревня, считались красивыми и экологическими, их тоже облюбовали под коттеджи, и цены на землю резко подскочили. Иван рассказывал, что в деревне развернулось настоящее строительство: и дома, и дороги, и все блага цивилизации планировалось подвести. Одна крупная компания взяла все в свои руки. Участки выкупались по высокой цене, и на месте покосившихся деревенских избушек строились большие дорогие дома. Ни название компании, ни фамилия ее владельца – Сазонов – Рите ни о чем не говорили. Она лишь подивилась про себя дальновидности бабушки, чье скромное наследство обещало ощутимую прибыль. Только вот Рите стало жаль отдавать «старика», как она про себя называла дом, в чужие руки. Знала, что снесут и на его месте отстроят другой, который будет нахально взирать на облагороженную новыми хозяевами земли дорогу евроокнами. Конечно, какая разница, все равно в деревню ей больше не ездить, но все же Рита медлила с продажей, никак не решаясь на такое «предательство» по отношению к дорогому месту. А полтора года назад Иван обмолвился, что они с Татьяной подыскивают деревенский дом с землей под дачу. И Рита почувствовала в словах друга скрытую просьбу продать им ее запущенное хозяйство. В тот вечер она ничего не ответила, сделала вид, будто пропустила слова Ивана мимо ушей. Но всю ночь не спала, думала, взвешивала, сомневалась, решала. За участок можно было бы выручить куда больше денег, если бы она выставила его на продажу: взять настоящую стоимость с друзей у нее рука не поднимется. Но Иван ей виделся идеальным покупателем. В его хозяйственных руках ржавый гвоздь становился золотым. И знакомы они с детства: их мамы были когда-то близкими подругами, более того, мама Риты крестила Ивана. Рита давно привыкла считать друга все равно что братом. К утру она приняла твердое решение продать дом именно ему. Иван обрадовался, а Татьяна и вовсе прослезилась. Правда, спор вышел из-за того, что Иван никак не соглашался с той низкой ценой, чисто символической, которую Рита запросила. «Да ты знаешь, сколько земля в тех местах стоит?!» – кричал он, а Татьяна робко вставляла, что они заплатят Рите за участок столько, сколько он на самом деле стоит. Долго спорили, но в итоге Рита настояла на своем и взяла с Ивана обещание возродить к жизни дом. «Можешь не сомневаться», – заверил он ее и добавил, что частью выращенного урожая будет делиться с нею и Ликой. На том и порешили.
И вот Иван, спустя полтора года после того разговора, торжественно вез Риту и Лику в деревню показать, что ему удалось сделать.
Воспоминания Риты прервал звонок на мобильный Ивана. Продолжая одной рукой удерживать руль, парень вытащил телефон из кармана джинсов и ответил:
– Олег, вы уже на месте?..
Услышав имя, Рита вздрогнула и впила взгляд в затылок друга: это что же получается, Олег тоже будет?! Иван ничего не сказал ей про Олега! От захлестнувшей паники закружилась голова, а к лицу прилила кровь. Рита напряженно вслушивалась в разговор, надеясь, что все же ошиблась.
– Ага, там, на выезде из города возле шашлычной… Мы скоро будем! – продолжал жизнерадостно вещать в мобильный Иван. – Ага, давай… Ну, до скорого!
Славный Слава и Олег. Вот уж шоу так шоу. К панике примешалось раздражение не только на виновного в таком «сценарии» Ивана, но и на пока еще незнакомого Вячеслава. Хоть он и был виноват лишь в том, что его тоже поставили на шахматную доску для партии, разыгрываемой не столько для них, сколько для зрителей. Шах и мат – им обоим. И если не обоим, то Рите уж точно.
Немедленно выпрыгнуть из мчавшейся по шоссе машины и отправиться домой пешком!
И, как назло, в голову полезли назойливые, как комариное зудение, мысли об Олеге. Когда они виделись в последний раз? Рита мысленно отсчитала время назад от настоящего дня до дня рождения Ивана: полгода. Полгода они не виделись. И нельзя сказать, что воспоминания за это время поблекли, так, покрылись тонким налетом пыли, который легко смахнет предстоящая встреча. Как бывало уже не раз: каждая редкая встреча с Олегом заполняла выцветающие мысли о нем свежими красками – увы, в гамме холодных тонов. Олег сам выбрал такую палитру и строго ее придерживался. На робкие Ритины попытки добавить в их отношения немного теплых оттенков отвечал либо прохладной фразой, либо выстуживающим сердце равнодушным взглядом. Даже его иронично-снисходительная улыбка, от которой Рите всего лишь на мгновение становилось жарко, обдавала ледяным ветром…
– Рит, ты куда пропала? – оглянулась Татьяна. И смешинки в ее янтарных глазах говорили о том, что, похоже, Рита пропустила вопрос, адресованный ей. Или даже не один. Да еще сестра так красноречиво усмехнулась, будто прочитала мысли Риты и поняла, «куда» она «пропала». Рита никогда не разговаривала с Ликой об Олеге, но у той оказался удивительно острый нюх на сердечные дела: она еще пять лет назад, хоть и была двенадцатилетней девочкой, поняла, что у старшей сестры случилось что-то серьезное на личном фронте. Счастье одновременно с трагедией. А потом Лика сама вычислила виновника. В тот год, ближе к его финалу, у них умерла бабушка. И хоть Рита изначально не собиралась уходить в новогоднюю ночь из дома, поддалась на уговоры Ивана и его молодой жены Татьяны провести праздник у них. Рита взяла с собой Лику. А в гостях у Ивана оказался Олег. Тоже не один, а с очередной пассией. Впрочем, то, что он был не один, не удивило: его девушки менялись с такой регулярностью, что Рита перестала запоминать их имена. Кочевник. Что еще скажешь… «Ты это по нему так сохнешь?» – спросила тогда Лика, когда они под утро возвращались домой. «По кому?» – встрепенулась Рита и так глянула на сестру, что та, хоть и была неробкого десятка, неожиданно смутилась, словно вскрыли ее шкатулку с тщательно оберегаемым сердечным секретом. «Ну… по этому длинноволосому», – предприняла вторую попытку разговорить сестру Лика. Рита ничего не ответила, промолчала так строго, «по-учительски», что сестра отстала с расспросами.
– Никуда я не пропала. Здесь сижу. Куда я денусь из машины? Так, просто задумалась, – нарочито бодро ответила Рита Татьяне.
– Выкинь все мысли о школе из головы, мы едем отдыхать! – весело отозвался Иван и торжественно объявил: – Остановка!
И прежде чем машина успела остановиться, Рита увидела в окно синий «Сааб» Олега и его самого, курившего неподалеку от машины в обществе миниатюрной блондинки. Одета девушка была в какие-то совершенно не предназначенные для дачи и раннего мая мини-тряпочки – шортики и открывающий пупок топик, на который сверху была накинута короткая бежевая курточка. На стройных ногах нимфы красовались высокие сапоги. И этим стилем одежды, развевающимися на ветру выбеленными длинными волосами, сложным макияжем девушка напоминала какую-то певицу, на чей клип Рита недавно наткнулась на одном канале. Впрочем, все те певички из телевизора были похожи друг на друга, так же как и девушки Олега. И не блондинистой мастью и миниатюрностью (Рита за эти пять лет видела в его обществе брюнеток и рыжих, длинноволосых и со стрижками «под мальчика», миниатюрных и модельного роста девушек), а «отполированностью», кукольным взглядом, ненатуральной игрой плохих актрис. Хотя, возможно, это просто предвзятый взгляд Риты на армию счастливых соперниц, сумевших удержать рядом с собой Олега пусть и не на долгую-долгую жизнь, но больше чем на одну ночь. Что-то же ведь находил он в них – в этих озабоченных лишь своим внешним видом девушках. Из года в год наблюдая сменяющихся спутниц Олега, Рита недоумевала, каким же образом она, совершенно простая, втесалась в узкую щель частокола отлитых из одной формы на гламурной фабрике девушек Олега. Рита не причисляла себя к красавицам, напротив, ее внешность была самой что ни на есть обыкновенной. Тонкие темно-русые волосы, едва достающие ей до плеч и никак не желающие лежать так, как их старалась уложить хозяйка, поэтому вечно пребывающие в состоянии легкого беспорядка. Лицо у Риты симпатичное, но совершенно не тех типажей, которые возводят в культ глянцевые журналы. Обычные черты с присущей ей славянской мягкостью. Роста Рита была среднего. И вес ее тоже попадал под мерки среднего: ни анорексичная модельная худоба, ни приятная «булочная» мягкость. Самая что ни на есть обыкновенная девушка, милой, в общем-то, внешности, но не яркой.
