Первую неделю после случившегося я не выходила из дому. О встрече с женихом и речи быть не могло. Ему я сказала, что подхватила вирусный грипп и пока не вылечу, ему рядом со мной находиться не стоит. То же объяснение послужило причиной моего непоявления на работе. Дома же, я внимательно следила за местными новостями в ожидании сенсации о найденном в лесополосе молодом мужчине с перекушенной сонной артерией. Но ни через неделю, ни через две, ничего подобного не услышала. Может, его обнаружили, как только сошел снег. Может, его сожрали волки. А может, ему все-таки удалось выжить… Мне же хоть и удалось сберечь свое тело, душевно я была погребена под теми самыми сухими ветками, лежа на которых позволила подонку над собой поиздеваться.

Это мое первое убийство, в котором я не уверена. А вот второе стопроцентное, причем осознанное и безжалостное.

Я все еще продолжала «болеть», когда ощутила реальное недомогание. По утрам мне было тяжело вставать с постели. У меня пропал аппетит и обострился нюх, словно у ищейки. Все вокруг воняло и раздражало. Я постоянно ревела, не прекращая оплакивать свою судьбу. Когда же вдобавок ко всему этому меня начало подташнивать, в душу вновь пробрался ужас.

Так уж вышло, что с моим счастьем мне удалось забеременеть с первого и единственного раза. От подобной новости меня стало тошнить еще сильнее, но мыслей о том, чтобы позволить этому ублюдку появиться на свет, у меня не было. Ничего напоминающего хваленый материнский инстинкт во мне не взыграло. В момент, когда я приняла таблетки спровоцировавшие выкидыш, я даже немного жалела о том, что срок слишком мал и мне не пришлось прибегать к услугам гинеколога, который достал бы из меня это исчадье ада по кусочкам.

Все произошло быстро и почти безболезненно. Да, боль была немного сильнее чем при менструации, но все же не такой как при так называемом зачатии.

Зализывая в собственном доме раны, я прекрасно понимала что возврата к былой счастливой жизни быть не может. Мне больше не хотелось видеть своего жениха. Более того, любые мысли о близости с мужчиной, до сих пор не вызывают во мне никаких эмоций кроме отвращения и страха испытать еще хоть раз в жизни подобную боль. Мне больше не хотелось становиться ни женой, ни мамой. Мне даже жить не особо хотелось и если бы не моя собственная мама…

Однажды, в одну из бессонных ночей, когда я скорее бредила нежели спала, во сне, а может и наяву, мне явилась мама. Она не была той, которую я видела в последний раз в неподвижном состоянии лежащей в ящике оббитом черным бархатом. Она была молодой и красивой, а главное – живой.

- Доченька, мне на земле был отпущен слишком короткий путь, но я бы все отдала, чтобы продлить его. О чем же помышляешь ты? – Мама с упреком и глубокой печалью смотрела мне прямо в глаза, а в ее собственных я видела слезы. – Господь всемилостив и он не посылает человеку испытаний больше, чем тот может вынести. Верь в Отца нашего и в себя. Ты должна впустить в свою душу Бога, и он подарит тебе спасение. Остров Святой Иулиании, место, куда ты должна отправиться. А женский монастырь, носящий то же имя, станет твоим домом. Дочка, впусти в свое сердце Господа и продолжай жить. Человеческая жизнь бесценна и лишь слабые и безвольные люди сами отдают ее в руки дьявола. Знаю, ты у меня не такая. Отыщи Бога в своем сердце, и он возродит в тебе желание жить.

Мама исчезла. Я проснулась. Память прекрасно сохранила каждое произнесенное ею слово. По моим щекам стекали два теплых ручья.

- Спасибо, мама.

Встав с кровати я тут же принялась писать своему жениху прощальное письмо. Он был единственным человеком, заслуживающим хоть каких-то объяснений. С работой я распрощалась в телефонном режиме, слава Богу я работала всего лишь кассиршей в супермаркете, а не доктором занимающимся лечением раковых опухолей. Так что мое увольнение никого особо не испугало и не расстроило, а, скорее даже наоборот, ведь за последней зарплатой я не явилась. Не прошло и двух дней после маминого явления, как я оказалась у ваших стен, но для настоящего покаяния, как видите, мне понадобилось почти шесть месяцев.

К концу исповеди, Фаина вся дрожала, а ее лицо превратилось в безжизненный кусок мела. Она с головой окунулась в воспоминания и, казалось, заново пережила все, до единой секунды.

- Возможно ли простить детоубийство, батюшка? Простит ли Господь мне ненависть, от которой я не в силах избавиться? Захочет ли он видеть рядом с собой в Раю, ту, которая была готова укоротить себе жизнь?

Все то время что Фаина исповедовалась, батюшка Николай безмолвно вбирал в себя все ее слова. Он видел ужас и боль в ее глазах, но самое страшное знал их степень. Как бы ему того не хотелось, но это была не единственная на его веку жертва изнасилования. Фаина не была последней женщиной прибегнувшей к аборту. И самое главное, в этом он был абсолютно убежден, она не стала последней жертвой невыносимой душевной боли и отчаяния.

- Дочь моя, - старческие руки едва ощутимо прикоснулись к покрытой платком голове Фаины, - грехи твои не малые, но Господь все их простит ибо уберег от самого страшного – самоубийства.

Широко распахнув глаза, Фаина с надеждой в сердце и трепетом в душе, ловила каждое слово священника.

- Самый большой грех тебе не дал совершить посланный Господом ангел, в образе твоей матушки. Самоубийство единственный из смертных грехов, в котором невозможно покаяться и получить прощение. Все остальное простить в силах нашего Отца небесного, ибо не может не простить он детей своих искренне покаявшихся в деяниях своих грешных. Он всемилостив и простит тебя, я только подскажу тебе как и чем тебе стоит вымаливать его благословение. Распишу строгий пост. Укажу на те молитвы, которые тебе нужно будет читать. Тебе придется потрудиться, чтобы заслужить Господне прощение. Но, самый большой и долгий путь к прощению кроется в твоей душе. В первую очередь ты сама должна простить своего обидчика ибо «и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим». И в первую очередь прости саму себя. Советую начать именно с прощения собственной души, а дальше станет легче. "Примите Духа Святого: кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся", — сказано об исповеди в Евангелии от Иоанна, глава 20, стихи 22-23.

Слезы медленно стекали по лицу Фаины и с каждой упавшей на холодный церковный пол каплей, она чувствовала маленькое облегчение. Очищение души началось, она чувствовала это и знала, батюшка Николай прав – Господь всемилостив, он обязательно простит ее. А она, сделает все, от нее зависящее, чтобы заслужить это прощение. Она не отправится в Ад, она обязательно встретится со своей матушкой на небесах. А еще, она ежедневно будет оплакивать своего не родившегося младенца который ни в чем не был виновен, разве только в выборе материнского чрева.

11

- Ну что, дитя мое, прислушалась ли ты к моим советам и покаялась в грехах своих перед батюшкой? – заботливо поинтересовалась матушка Алевтина, стоило только Фаине преступить порог кухни.

- Да, матушка, спаси Господь вас. Я была на исповеди и должна признаться, будто исповедовалась впервые. Наверное, иногда полезно выпускать наружу всех своих демонов.

- Не то слово, дочка. Выпускать демонов для душ наших такая же необходимость как молитва. В этом и заключается сила исповеди, мы должны полностью избавиться от темноты душевной. Проговорить ее, тогда становится легче.

- Да, должны. Вот только не так это легко.

- А Господь наш никому и не обещал, что будет легко. Будет тяжело, еще как тяжело. Иногда единственным путем к вере есть страдания. Боль обостряет наше ощущение и присутствие Бога. Она как больше ничто, приближает нас к нему. А самое большое тому подтверждение – ты и я. Ведь если бы нам не пришлось пройти через несколько кругов собственного Ада, разве были бы мы здесь?

- Это вряд ли. – Фаина на секунду задумалась о прошлом. – У меня были совершенно другие планы на это время и, скорее всего, сейчас я была бы счастливой замужней дамой, а может уже и будущей мамой.