«Дура! Он еще подумает, что я жду ребенка!»

Взгляд его глаз остался непроницаемым, где-то в их глубине все так же безмятежно струилась и переливалась нежность, плескалась доброта.

Ну почему она не может любить его, такого замечательного? Ведь это так просто!

– В общем, я …Я больше так не могу.

Оборвала. Наконец-то.

Слова не шли с языка. Ну еще одно только усилие.

– Нам надо расстаться.

И когда роковая фраза прозвучала, она нашла в себе силы поднять голову. Но он не выглядел удивленным, и от страшной догадки сжалось ее сердце.

– Фиби, я знаю. Я все понимаю, и тебе не нужно ничего мне объяснять.

Простите?

Она поморщилась, как от боли, и залепетала:

– Но как? Что это значит?

Ай-яй-яй, ты плохая актриса, Фиби! Ну зачем этот театр одного актера? Он в твоей постановке уже не участвует.

– Я знал, что ты любишь его. Всегда. С первой минуты, как увидел тебя.

Ну конечно. Он всегда читал в ее душе даже лучше, чем в своей собственной. И сейчас, отчетливо осознавая это, она могла уже и не изображать удивление. Где-то глубоко внутри она тоже это знала. И знала, что он знает.

Вздох – и робко:

– Куп…

– Не говори ничего, прошу тебя.

Неужели есть на свете что-то худшее, чем быть виноватой?

– Я не…я не могу так! Если ты это почувствовал, то почему? Почему не сказал мне тогда?

Он усмехнулся. Горько. И все же в его глазах была ласка. И сейчас, насмешливый, он так походил на того, другого…

– Разве ты стала бы меня слушать? Разве поверила бы?

– Нет, – спрятала лицо в ладонях Фиби.

–Ты должна была дойти до всего сама. Ты так усиленно прятала этот факт от себя, что слова всех Купидонов мира не изменили бы твоего мнения. Я лишь ждал, когда ты прозреешь. И, хоть в моем случае это событие не несет радужных перспектив, мне радостно, что это случилось.

– Но я не понимаю! – протестовала она. – Ведь все должно было быть не так. Тебя прислали Старейшины, и…

– Что Старейшины понимают в любви?

Фиби потрясенно молчала.

– Они препятствовали союзу Пайпер и Лео. Разлучили Пейдж и Кайла. Нужны ли другие доказательства? Старейшины хороши лишь в выдумывании правил, а в сфере чувств правила вылетают в трубу.

– Но ты ведь…

– Это так не работает. Да, они подобрали эксперта по любовным делам. И твой любимый внешний типаж. Но это не уравнение, Фиби. Тут нельзя подставить нужные числа и получить гарантированный результат. Ты ведь сама занимаешься подобным в своей газете.…И что, составленные тобой пары всегда складываются?

– Нет, – глухо ответила женщина; мысли ее были далеко, что-то тяжелое сдавливало грудь. Что ж, она сама этого хотела.

–Вот видишь, – его ладонь ласково накрыла ее руку, от этого прикосновения она покрылась мурашками. –И у нас не вышло. Точнее, я-то свою часть сделки выполнил, а ты…

И действительно, только сейчас, полностью обнажая свои эмоции, Фиби смогла увидеть, сколь безгранична и терпелива была любовь мужа к ней. Он отпускал ее, но в лице не было и тени укора. Лишь преданность. Стало больно дышать, глаза защипало. Черт бы побрал ее дурацкую натуру! Почему она жаждет мужчину, который не раз пытался убить ее семью, который разбивал ей сердце и возвращался как ни в чем не бывало? Почему она сходит с ума при одном упоминании его имени?

– И все это время ты знал правду, но был со мной… – случайно вслух пробормотала она и, спохватившись, добавила:

– Я самая отвратительная стерва на свете.

– Нет, ты удивительная, – вытирая ее слезинки, поправил Куп. – Я наслаждался каждым моментом нашего брака, хотя и знал, что ты никогда не будешь моей…

– Но два года, Куп! Господи… Как можно вынести это? Прости меня…

– Я знаю и то, как тебе жаль.

– Но я имею право сказать об этом! Сказать, что ты был самым чудесным мужем, какого только можно желать. Сказать, что я бы хотела завершить все иначе…

Она заплакала, и он обнял ее в последний раз.

– Я многого не понимаю. Я никогда раньше не испытывал ничего подобного, поэтому встреча с тобой –самое большая удача в моей жизни. Признаюсь, я не хотел терять тебя, а ты так долго обманывалась, что я и сам чуть не начал грешить этим. Пытался убедить себя, что все по-настоящему, что все в порядке…

– Все и было по-настоящему, – с трудом выдавила Фиби. – Ты мне очень дорог…

– Это справедливо. Я был счастлив, пусть недолго. Я создан дарить любовь другим, но каким-то чудом получил шанс испытать это сам. О большем и мечтать нельзя. Но сказка не может длиться вечно.

– Ты заслуживаешь большего. Ты ведь сам говорил мне, что не нужно бояться, что всегда есть новая возможность…

– Нет, Фиби, – Куп грустно покачал головой. – Я не стану больше рисковать. Я и так был неосторожен. Помню, твой отец спросил, разбивали ли мне сердце, и, услышав отрицательный ответ, заявил, что я ничего не знаю о любви. Сейчас я понимаю, как это верно. Но, мне кажется, мне все же довелось немного расширить свои знания, – он тепло улыбнулся ей, глаза обжигали лицо.

– Значит, будем искать спасение в работе? – охрипшим голосом спросила она.

– Да. Ты тоже так делала, верно? Но в твоем случае это было ошибкой. Мы оба соединяем сердца, хоть и по-разному. Мне этого достаточно. А тебе нет. Не надо отказываться от любви.

Фиби слизнула соленую влагу с губ и постаралась улыбнуться.

– Вот так-то лучше. Ты должна радоваться. Ведь ты наконец идешь по верному пути. К тому, кого любишь.

– Я даже не знаю, жив ли он.

– Насколько я знаю тебя, ты бы не полюбила человека, которого так легко стереть с лица земли.

Ее брови поползли вверх, а слезы от удивления высохли.

– Но даже если так, то как я найду его?

– Милая, твои сестры перемещают предметы усилием воли и останавливают время взмахом рук, а ты обладаешь даром ясновидения. Ты была в прошлом и будущем, пересекала границы миров, становилась духом. И после этого ты думаешь, что одна твоя мысль о нем не заставит его услышать тебя, будь он даже не здесь?

Фиби устало качнула головой. Неожиданно все это потеряло значение. Сейчас ей хотелось зарыться лицом в подушку и никого не видеть. Она так долго готовилась к этому объяснению, представляла так и эдак, проигрывала в голове, а оно не состоялось. Все оказалось намного проще, и это опустошило ее.