Да-Деган вновь пожал плечами, посмотрел устало.
— Фориэ, — простите за отповедь, — заметил он, — но я, не сомневаясь в таланте Вероэса, всё же усомнюсь, что ему известны все яды. Природа и люди, порой преподносят такие сюрпризы, которых трудно ожидать от них. Вот, к примеру, Таганага, когда он был ещё жив, в один из первых дней своей службы, изъял у господина генерала флакон, содержимым которого тот иногда незаметно потчевал своего друга Ордо. Я, не желая верить на слово телохранителю, утверждавшему, что во флаконе находится весьма сильнодействующее средство, отдал флакон Вероэсу в руки, попросив сделать все необходимые анализы. И выяснилось, что воин был прав, говоря о сильнодействующем средстве. Во флаконе было действительно сильное психотропное средство, при правильно подобранной дозе могущее заменить яд. Вероэс утверждал, что это вещество видит впервые.
Женщина удивлённо вскинула брови, на её лице отразилось сильнейшее изумление, и заблестели глаза.
— Как так? — спросила она.
— Вот так, — спокойно откликнулся вельможа, и, переведя взгляд на Ордо, тихо заметил, — а вы так и не поняли, что у генерала было не только средство, но и желание вас отравить? Вы не поняли, что он рвался к власти, ему нужна была только власть, и ради этой цели он бы не преминул вас убрать. Заметьте, не убить, а убрать. Как препятствие, мешающийся, под ногами, камень. Как нечто неодушевлённое. К вашему счастью, я не особо любил генерала. Мне куда более нравитесь вы, со всеми своими достоинствами и недостатками, чем он. Объяснять почему, я не стану, это очевидно и для младенца.
— Ложь, — тихо проговорил Ордо.
— Разумеется, — иронично заметил Да-Деган, любуясь своими руками, — Таганага мертв и теперь никто не сможет подтвердить, что флакон и в самом деле принадлежал Энкеле Корхиде. Жаль.... Это, возможно, открыло бы вам на него глаза.
Встав со своего места, вельможа неторопливо подошел к окну и, остановившись у него, посмотрел на белоснежное облако ледника, плывущее у горизонта и ковры зелени, устилавшие местность окрест. Воздух, врывавшийся в окна, был свеж и напоен ароматами пряных трав, кружившими голову.
Прикрыв глаза, он попытался вспомнить последнюю встречу с генералом. Кажется, это было в «Каммо», и как всегда, в последнюю неделю, с ним был этот жуткий человек, с манерами Властителя и презрительной улыбкой на губах, адресованной всем. Всем, без исключения.
Ощущение, что рождалось при виде этого человека, было не из приятных, скорее было таковым, как, когда нечаянно попадёшь рукой в паутину. И оставалось нечто, как след, лёгкий налёт брезгливости. А генерал торжествовал, ходил уверенный в себе, и необыкновенно, даже для него, необыкновенно, злой. Да-Деган знал, что придавало генералу этого куража, и только тихонечко кривил губы, понимая, что теперь от Корхиды хорошего не жди.
С эрмийским Властителем встречаться не хотелось. Не было никакого желания, но в какой-то момент пришло ощущение, что если он не сделает этого сейчас, то будет жалеть всю жизнь.
Он подсел к нему за столик, когда генерал самозабвенно и торжествующе играл. Играл с Хэлдаром, вытягивая из того последние монеты, ещё завалявшиеся в карманах.
Он улыбнулся властителю, как можно более ласково и заглянул в холодные беспощадные глаза, постаравшись унять все эмоции, стать отражением, такой же, как и эрмиец, холодной, презрительной машиной, могущей просчитать все мысли, желания и чувства, и заставить их обернуться против владельца.
— Мир тебе, — проговорил он тихо и сладко на родном для властителя языке.
Властитель вскинул взгляд, разглядывая человека, сидящего напротив долго и с внезапно появившимся интересом. Да-Деган улыбался. Улыбался ему слегка надменно и насмешливо, как сделал бы другой, такой же, высокородный, властитель.
Наконец веки эрмийца слегка заметно дрогнули, и это было как знак подчинения, готовности если не к повиновению, то диалогу. Да-Деган положил на стол свои выхоленные, белые кисти рук и перевернул пальцами перстень, что до этого был повёрнут вовнутрь, к ладони. Обведя кончиками пальцев выпуклый герб, едва заметно усмехнулся.
Властитель должен был знать этот герб; когда этот герб снился Да-Дегану по ночам, он просыпался в холодном поту и весь разбитый, словно всю ночь не спал, а трудился как последний раб. Герб Императора не мог быть не знаком тому, кто родился на Эрмэ и жил на Эрмэ. В нём причудливо сплелись нож и роза, сталь и шип. Такие кольца носила свита Хозяина, приближённые Хозяина, слуги Хозяина. Это кольцо заставило властителя вздрогнуть, вздрогнуть ощутимо, всем телом, так он не ждал увидеть здесь, на Рэне кого-то из приближенных Хозяина Эрмэ. Слугу Императора.
Скосив глаза на генерала, Да-Деган отметил, что тот поглощен игрой. Оно было только на руку.
— Ты уничтожил человека Императора, — проговорил, пользуясь эрмийским диалектом, но всё же чуть слышно, так как в зале могло найтись более чем трое людей, владевших им в совершенстве, — это ошибка. Ты знаешь, Он не любит, когда ошибаются так, даже служа Эрмэ. И я надеюсь, что у тебя найдутся достаточно веские доводы в свою защиту, когда ты встретишься с Ним.
Эрмиец тоже скользнул взглядом по спине генерала. Взгляд не обещал ничего хорошего. Заметив его, Да-Деган понял, что можно уже и уйти. Властитель, может статься, и согласится выучить своему умению раба, если на то получит приказ и какие-то блага, но невероятно было представить, что простит человека, благодаря которому, серьезные неприятности посыплются на него словно из рога изобилия.
Да-Деган чуть наклонил голову, увенчанную диадемой искуснейшей работы, и тихонечко побарабанил пальцами по столу, словно прося собеседника вновь обратить на себя внимание. Тот, поняв, что от него требуется, внимательно посмотрел вельможе в глаза.
— Передай Леди, — тихо проговорил Да-Деган, — что отныне Рэной занимаюсь я. Таково пожелание Хозяина. Если Локита против, то пусть пожалуется Ему лично. Это просьба. Только просьба. И дружеский совет. Император не любит, когда идут против его приказов, даже случайные ошибки он не всегда прощает. Если же он примет это за неповиновение, то.... Думаю, тебе не стоит рассказывать, что может быть в таком случае. Так ведь?
Он поднялся на ноги и, улыбнувшись на прощание, пошел прочь из «Каммо». Впрочем, на несколько лишних минут задержавшись в тёмном переулочке, он увидел, как из дверей выходят властитель и генерал. Властитель был зол, и не скрывал своей злости. Генерал, напротив, выглядел как побитая собака. На его лице явственно проступил страх, страх преобразивший внешность полно и разительно. В нем не осталось даже внешней благообразности, ни дерзости, которая могла сойти за храбрость, ни высокомерия, что могло сойти за гордость.
Да-Деган чуть покачал головой, понимая, что все так резко изменить мог лишь страх, страх перед расправой, страх смерти и понимание того, что она не минуема. Повернувшись, он тихонечко пожал плечами, словно желая сказать, что такова судьба, и поспешил удалиться.
Он не жалел о содеянном, не жалел о своих словах, прекрасно понимая, что генералу теперь долго не прожить. В тот же вечер он покинул столицу, перебравшись на Форэтмэ. Он не хотел, что б его имя хоть каким-то образом связали со смертью Корхиды. Не хотел, что б вскрылась эта связь, его живейшая заинтересованность. Но более он желал, что б это осталось тайной для контрабандистов, нежели для рэан. «И все же не стоит забывать, — подумал он, — о том, что мир тесен, о том, как мир мал».
Оторвавшись от созерцания далей, Да-Деган повернулся лицом к Ордо, что так и не перестал курить. Потом медленно перевёл взгляд на Фориэ. Она сидела, задумавшись, положив локти на край стола, а на них примостив голову, и глаза, казалось, видели нечто иное, чем присутствовало перед ней. Словно она витала в облаках или что-то сосредоточенно просчитывала.
— Знаете, — проговорил Да-Деган, бесшумно приближаясь к столу, — я, конечно, не был свидетелем смерти генерала Энкеле Корхида, но знаю, почему погиб Таганага. Правда, опять же, не факт, что вы мне поверите. В это трудно поверить. Но есть факты, в которые поверить легко. Правда, меня могут понять неправильно, — он направил взгляд на лицо Ордо и, заметив нахмуренные брови, слегка кивнул. — Я понимаю, что тема, которую мне придется поднять, может быть для вас неприятной. Я имею в виду последний рейс «Кана-Оффайн». Хоть вашим словам в Лиге и не особо поверили, Ордо, но господа контрабандисты рискнули б проверить их правдивость. Скажу по секрету, что сокровища Аюми многим из них не дают спокойно спать. И есть так же те, кто отдал бы многое, что б вы, Аторис, замолчали навсегда. Вы и так не особо желаете вспоминать тот рейс, но... знаете, есть существа, которых не устраивает даже то, что вы, пока что, живы. Они предпочли б иметь твердые гарантии вашего молчания, даже если теряют возможность найти сокровища Аюми. И одной из таких гарантий является смерть.
