Проведя на Раст-Танхам две недели, он ругал себя за неповоротливость и нерасторопность, понимая, что Энкеле Корхида уже на Рэне и, что существует опасность встречи. Ведь если генерал не глуп, то должен допускать возможность его возвращения на Рэну. Но очень хотелось надеяться, что у генерала есть множество других проблем никак не связанных с его персоной.

Оглянувшись на контрабандиста, отставшего на пару шагов, Илант прибавил шаг. Рокшар не выглядел усталым или измученным, несмотря на то, что весь путь от Раст-Танхам до Рэны провёл за пультом один. Он так и не перестал выглядеть франтом, хоть и сменил свою кожаную одежду на другую, более подходящую к этому климату. Но не избавился от ножа и пояса, хоть Илант несколько раз настойчиво предлагал ему взять вместо ножа бластер.

Рокше тоже прибавил шага, и, догнав, пошёл рядом. Шли долго, остановились лишь, когда наступила полная темнота, и идти дальше не было никакой возможности.

— Ничего, — заметил Рокше, — через час-полтора взойдёт Талу, и тогда вновь можно будет идти.

Илант кивнул, соглашаясь. Света одного из спутников Рэны, Талу должно было хватить, что б рассеять плотную темноту вокруг. Второй был мал, далёк и тускл, и на него нечего было надеяться. Взглянув на часы, он отметил время, которое пробыли в пути, и прикинул расстояние, которое было пройдено. А удалось пройти не так уж и много. «Если так пойдет дальше, — отметил он мысленно, — то пройдёт месяц, в лучшем случае, прежде чем удастся добраться до Да-Дегана». Он достал из рюкзака еду — сыр, холодное копчёное мясо и хлеб. Рокшар пожал плечами и, отщипнув кусок сыра, отправил его в рот.

— Да, — заметил контрабандист, — так нести легче, чем на плечах. И всё же увлекаться не стоит. На сытый желудок идти тяжело.

— И неизвестно что лучше, — усмехнулся Илант, — бросить всё здесь или тащить и дальше на себе.

— Тащить, — ответил Рокшар, — бросить всегда успеем. Я что-то не заметил, что б дичь бегала в изобилии.

— Это точно. Но дичь будет, там, дальше в пути, за перевалом.

Рокшар слегка улыбнулся, словно сомневаясь, присел на камень и вытянул ноги.

— А небо здесь звёздное, — протянул удивлённо, обернув взгляд в высь.

Илант тоже поднял взгляд к небу. Звёзды были огромные, синие, холодные. Они смотрели вниз, медленно кружась в своём непрекращающемся вальсе, чуть дрожа, словно от холода.

— Жаль, — вдруг внезапно, нелогично, ломая тему, проговорил Рокшар, — жаль, что Легенды лгут, и никогда не было, и нет в этом мире Аюми.

— И невозможно прогуляться пешком по звёздам, — усмехнулся Илант, поняв его, — и никто не придёт на помощь. Так?

— Я не нуждаюсь в помощи Странников, — как-то тихо ответил контрабандист, и добавил то ли в шутку, а, может, всерьёз. — А вот вам, рэанам, она не помешала бы.

— Ага, — отозвался Илант, — только где их искать, этих несуществующих Аюми?

— У Ордо спроси, — усмехнулся Рокшар, — говорят, что он видел их корабли.

Илант негромко рассмеялся.

— Да, — ответил, отсмеявшись, — Ордо на многое способен.

Усталость валила с ног, хотелось бросить всё и лечь, уснуть, забыв обо всём. Рокшар шёл рядом, молча, такой же усталый, как и он сам. Шли, стиснув зубы, подбадривая друг друга иногда взглядами.

Неприятности начались, стоило пройти перевал, на третий день пути. Контрабандист внезапно насторожился, словно внутри него существовало особое устройство, позволявшее почувствовать опасность чуть ранее, чем она подступала вплотную. Он резко дёрнул Иланта за рукав, заставив распластаться на земле, и тотчас упал сам. Илант только хотел обидеться, как почувствовал руку у своих губ.

— Молчи, — прошептал тихо, и, показав на солнечный блик, проговорил, — нас, похоже, ждут.

К вечеру того же дня с этим было очень трудно не согласиться. Присутствие человека в некогда пустынных местах не вызывало сомнений. Людей выдавали внезапно изменившиеся повадки птиц и животных, иногда, приглядевшись, можно было различить следы на низкой, стелющейся по земле, траве. Пару раз издалека Иланту удавалось издалека заметить патруль, обходящий местность", а однажды, около полудня небо прочертил низко летящий флаер. В общем, Рокшар оказался прав, их ждали, и прорваться незамеченными шансов оставалось, практически, ноль. Если, конечно, то не случайность, и патрулей не понаставили здесь, на этой тропе просто так, на всякий случай.

После этой неожиданной встречи решили идти ночами, днём, по возможности отсиживаясь в расщелинах и под укрытием скал. Была надежда, что горы полны людей лишь из-за самой посадки корабля, которая, вероятно, не прошла незамеченной. Но, с некоторых пор верилось в это всё меньше и меньше. Не из-за каких-то событий, просто надежда таяла, как лёд под палящими лучами солнца. А вчера под вечер, насторожившись, Илант услышал далёкий лай собак, звук, который вселил тревогу, и тревогу нешуточную, в его сердце. Рокшар тоже услышал этот лай, и, поняв всё, по напрягшемуся, озабоченному лицу своего спутника, упрямо сжал челюсти. Они шли, не позволяя себе передышек и привалов, сжав зубы, стараясь не сбросить темпа, в котором, и это было ясно, долго идти не смогут, просто для этого не хватит сил. Далёкий, на грани слуха, лай, не отступал. Иногда он приближался, но препятствия, возникавшие на их пути, приходилось обходить и преследователям. Хуже всего было то, что на отдых рассчитывать не приходилось, тогда, как их преследователи могли себе позволить эту роскошь. И ещё один момент занимал ум Иланта, в любой момент преследователи могли вызвать подмогу, могли просто прочёсывать небо на флаерах, и тогда, хочешь, не хочешь, а им пришлось бы затаиться. И ждать. Когда те, с собаками доберутся до них. Похоже, понимал это и контрабандист, но не ныл, не жаловался.

Илант не раз спрашивал себя, зачем и почему тот взвалил на себя эти заботы. С чего, с какой стати? И, не находя ответа, возвращался к этим вопросам снова и снова. Однажды, задав Рокшару эти, мучавшие его вопросы, в лицо Илант увидел только то, как на юном лице расплывается довольная улыбка. Его немного задел и обидел ответ, который он получил, который не объяснял, ровным счётом, ничего. «Не всё ли тебе равно, Илант? — ответил пилот, — ведь главное, что ты не один».

Не один. Рокшар был прав. То, что он шёл не один, значило очень много. Порой он задумывался о том, удалось ли ему преодолеть перевал в одиночку. Раньше, когда он только планировал этот переход, многие преграды не бросались в глаза, многие препятствия не осознавались. Теперь ему казалось, что затевать такой переход в одиночку было смертельно — опасно. И, тем не менее, необходимо. « Ох, Дагги, вы не поверите, — пронеслась мысль, — не поверите, что я вернулся, что я уже здесь, на Рэне, что я дышу одним воздухом с вами, что я так близко. Но, не знаю, удастся ли мне до вас добраться».

Он отхлебнул воды из фляжки, висевшей у него на груди. Воды оставалось мало. Надо было искать какой-нибудь водоём — озеро или родник, или просто ручей, текущий вниз. Понимая, что без воды будет совсем худо, он тщательно завинтил крышку и попытался припомнить, нет ли где-нибудь поблизости воды. Казалось, он досконально изучил карты, прежде чем пускаться в путь, но на память ничего не шло. Где-то, много дальше текла река. И должны были существовать притоки, питавшие её, но вспомнить их местоположение он не мог.

«Дурак, — обозвал он себя, — юный, самонадеянный болван. Надо было слушать Да-Дегана. Тогда ничего бы этого не было. И не стоило соваться на Софро. Впрочем, вообще не стоило пороть горячку. Не стоило нападать на ту троицу. Прав Да-Деган, прежде всего, стоило б хорошо разобраться в происходящем, а не поддаваться эмоциям». Но вот это-то и было самым сложным. Не поддаваться эмоциям, подумать, подождать. Хорошенько всё разложить по полочкам в своей голове. Он вздохнул, чувствуя себя виноватым.

«Как там Дагги?» — пронеслась, прошила ударом тока мысль, и он почувствовал, как мурашки побежали по спине. Уйдя из его дома, он более не наводил справок, не задавал вопросов, отчасти боясь выдать себя. А теперь подумалось, что для самого Да-Дегана его авантюра могла пройти небезболезненно. «Какой я болван», — вновь подумал он и постарался отогнать невесёлые мысли, он они не переставали лезть в голову под равномерное передвижение. Отчего-то, мысли не унимались, не переставали беспокоить. Тело словно жило само по себе, а мысли сами по себе, он поймал себя на том, что идёт совершенно автоматически, заботясь лишь о том, что б не потерять темп и не подвернуть ногу. Более, как оказалось, голова не была занята ничем.