— Странный способ ты выбрал, что б кого-то спасти, — услышала она голос юноши, — очень странный. И ты не сможешь никого спасти, если Император поймет твой обман.

— Я знаю. — Тихо ответил Да-Деган, посмотрев на юношу, — как и то, что до сих пор не один чужак не занимал трон Империи. Но все когда-то случается впервые, мальчик мой. Быть может, мне удастся то, чего никто не делал ранее.... И тогда.... Впрочем, нельзя загадывать. Ничего нельзя загадывать наверняка....

Девушка тихонечко усмехнулась, чувствуя, что не может не усмехнуться. Все было бы смешно, не будь так грустно. Рокшар держал ее локоть, словно чувствуя, как необходима ей его поддержка.

И она вспомнила, как, идя по пустынным в предрассветный час улочкам Амалгиры, он постоянно оборачивался, словно желая еще раз увидеть дом и сад, почувствовать взгляд хозяина, что, стоя у окна, провожал их долгим взглядом. Вспомнила, как на вопрос: «ну, что ты скажешь?» юноша заметил, улыбнувшись: «Он — великий плут и обманщик».

Рокшар сказал ей то, о чем сама она не подумала.

— Знаешь, — проговорил он, следуя по пустынным улочкам, рядом с ней, — а нашим друзьям скоро опасно будет оставаться здесь, на Рэне. Если только контрабандисты Иллнуанари пронюхают, что экипаж «Раяни» жив, то я не дам за их свободу и спокойствие и ломаного гроша. Нет, я не имею в виду нашего воспитателя, Лия, но и кроме него найдется уйма желающих выслужиться перед Эрмэ, так что, я послушался б его совета.

— Удрал бы в Лигу.

— Все относительно, я же говорил. Разве что здесь, на Рэне, Империи гораздо проще творить свои беззакония, чем на той же Софро. Мы должны убедить Гресси и остальных вернуться.

Его словам девушка поверила сразу. И глядя на Ордо, подумала, что ей его жаль. Ему вновь предстояло одиночество, пустой дом, в который нет желания возвращаться, бесконечная рутина и споры с контрабандистами. Глядя на него, она невольно пожала плечами, чувствуя как проходит запал злости.

— Ладно, — проговорила, неожиданно уступая, — больше я не пойду в дом Да-Дегана. А если и надумаю, то спрошу у тебя разрешения. Только не надо злиться. Я должна была его увидеть. Сама. Своими глазами.

Девушка пришла к Гресси по утру, рано, когда еще спал дом. Передвинув стул к окну, посмотрела на дождь, расчерчивающий причудливым узором стекло и город. Переведя взгляд на Гресс, тихонечко вздохнула; недавно она разглядывала фотографии, сохранившиеся у отца. Но ни на одном из снимков Гресс не выглядела так поразительно молодо и свежо, как выглядела сейчас. Никогда не казалась женственной и нежной.

Она была похожа на мальчишку, занозиста, колюча и мечтательна. Единственное, что можно было узнать — это глаза, глаза с особенным мягким, теплым, чуть мечтательным взглядом.

Гресси, почувствовав взгляд, потянулась, как кошка, посмотрела в сторону Лии.

— Тебе не спится? — спросила она, удивляясь. — Вчера не спала, бегала к Да-Дегану, и сегодня.... Что-то случилось?

Лия пожала плечами. Встав, тихонечко прошлась по комнате, отмечая как тут скромно, почти убого. Дом ветшал, словно давно потеряв хозяев. Здесь было чисто, но не было уюта. Не было ни богатства, ни тепла

И все же здесь было по-своему мило. Лия посмотрела на старое зеркало, по-прежнему, как во времена ее матери, в бытность хозяйкой этого дома, отражало часть комнаты и часть окна.

Присев рядом с Гресси, на краешек кровати она посмотрела на женщину, чувствуя, что невольно хочет спрятать взгляд. На лице Гресс проступали знаки счастья. Глаза, мягкие, теплые, словно светились изнутри, а улыбка на губах... она прекрасно понимала, отчего может появиться такая улыбка. И в воздухе еще можно было угадать тонкий, почти выветрившийся аромат табака.

И были сомнения, желание повернуться и уйти, но, взглянув в эти мягкие, теплые глаза, она отказалась от попытки бегства. Этот мягкий, светящийся взгляд выдавал тонкость и мягкость души.

«Ну, к кому ты еще пойдешь? — спросила себя Лия, — кто еще послушает предупреждение главы Иллнуанари? Шабар? Малира? Равиго Унари?» Вздохнув, она прикусила губу, чувствуя, как нервное напряжение потихонечку нарастает, заставляя беспрестанно двигаться пальцы, теребя все, что попадалось под руку.

Отчего-то захотелось плакать. Отвернувшись, она посмотрела на дождь, на сад, на туманную дымку дождевой кисеи, что накрыла город, спрятав улочки, спрятав небо и сияющий шар солнца. Серая кисея легко двигалась, словно чуть отодвигаясь, то, надвигаясь вновь. И дождь, то затихал, то ударял в окно с новой силой.

Лия прикрыла глаза. Вспомнился один из тысячи вечеров, таких дождливых, бесконечных вечеров, мягкий голос Да-Дегана, голос, который словно не умел лгать. Да-Деган любил тень, и когда он рассказывал Легенды им, детям, то казалось, что только голос парит в воздухе комнаты, а воспитатель сидит, уткнувшись подбородком в ладони, и дремлет, прикрыв глаза. И что голос, тихий голос, словно б принадлежит не ему, а другому, особенному существу, которого не дано увидеть никому.

Перед глазами, словно случившееся только вчера, стояло пламя зарева над Амалгирой, напряженное лицо Да-Дегана, обрамленное белыми волосами, взгляд, в котором жило беспокойство. Тогда, за один день это лицо стало жестким и упрямым.

А сейчас даже локоны замысловатой прически, расшитый шелк и небрежная элегантность манер, появившаяся неизвестно откуда не могли спрятать этой волевой жесткости, напряжения в глубине глаз. Движения его рук были нервны, но не хаотичны.

Он сам стал похож на сжатую пружину, перетянутую струну. И лицо его, похудевшее, с точеными правильными чертами, стало походить на морду хищника, что вечно настороже.

Вздохнув, Лия посмотрела на Гресс. Эта женщина несколько раз видела Да-Дегана, она должна была помнить его, его меланхоличную задумчивость, вечное спокойствие. Она должна была помнить и слова Легенд и его отношение к жизни. Безразличное к своей, бережное — к чужой.

Гресси, приподнявшись на кровати, вновь спросила:

— Что-то случилось, Лия?

И на этот раз она не смогла не ответить.

— Да, — призналась девушка тихо, — нам надо покинуть Рэну, Гресс. Так надо.

Идя по тонкой, едва намеченной среди скал тропинке Лия обернулась, что б бросить последний взгляд на долину, расстилавшуюся внизу. Там, внизу, бесконечным, зеленым ковром, расстилалось море трав. Там, едва видимый в сумерках, пришедших следом закату, белел, похожий на сказочный дворец, особняк, увенчанный прозрачным куполом.

Она была уверена, что Да-Деган так и стоит у окна, словно провожая их в дорогу. Вспомнив его слова, она тихонечко вздохнула.

— Я не пойду провожать вас, — проговорил он, кивком головы показав на худого, юного мальчишку, с огромными глазами эльфа, что был робок, застенчив, и держался в тени, — вас проводит Якатэ, он знает эти места, он родился на Форэтмэ и потому найдет дорогу. К тому же, я знаю, у него есть желание забыть об этой Рэне, как о страшном сне. Вы возьмете его с собой, это — моя единственная просьба. И еще. Постарайтесь быть как можно осторожнее. Флот Иллнуанари рыщет по всей Лиге, не исключено, что пилотаж небезопасен даже вблизи Софро. Впрочем, корабль, который вы получаете, не совсем обычен. Это корабль Эрмэ. Скорее у вас есть шанс вступить в конфликт с кораблями Лиги, чем с пилотами Иллнуанари. Но, будем надеяться на лучшее. Лигийские пилоты сначала пытаются разобраться, и только потом начинают стрелять. А я, лично я, желаю вам удачи.

Лия вспомнила, как недовольно поморщился Шабар на его слова, как улыбнулся Рокшар. Их было пятеро, только пятеро. Отчего-то остальные отказались покинуть Рэну. Отчего-то на все осторожные вопросы Гресси и Шабара они отвечали лишь пожатием плеч. А Рейнар, посмотрел так, словно раскусил всю затею. Усмехнулся и не пожелал с ней говорить. Это было обидно, но она сумела заставить себя забыть об этой обиде. Слишком долго они были друзьями, что б эта обида могла что-то изменить.