Сандро с открытыми глазами лежал в гамаке, грезя о чем-то. Прошло два дня, и ему уже стало гораздо лучше.

– Как чувствуешь себя сегодня? – спросил Кракюс, наконец решивший, что будет обращаться к нему на «ты».

Сандро повернул к нему красивое мрачное лицо, но ничего не ответил, вероятно пребывая в своих мечтах.

– Я хорошенько понаблюдал за нашими дикарями, – начал Кракюс, чтобы прервать молчание. – Сдается мне, не так-то легко сделать их несчастными. Эти парни – убежденные оптимисты. Что бы ни происходило, они продолжают улыбаться.

Сандро смотрел на него, не произнося ни слова.

– Это меня не удивляет, – сказал он спокойно.

– Почему?

– Я прочел все статьи антропологов, которые изучали это племя. Теперь я, наверное, знаю их лучше, чем они сами.

– Можно? – спросил начальник экспедиции, указывая на бананы, которые сам накануне разложил на сундучке.

– Это же твои.

Он взял один и начал чистить.

– Нужно как следует их встряхнуть, чтобы вывести их из равновесия.

Сандро поморщился.

– Все без толку, – сказал он. – Даже отрицательная энергия всего мира не выведет их из себя.

Кракюс откусил банан и стал машинально жевать.

– Ты что, передумал? Но ты ведь пришел сюда, чтобы посчитаться с ними… или уже нет?

Сандро покачал головой.

– Тогда что же ты хочешь с ними сделать?

Сандро сел в гамаке, спустил ноги, и они болтались у него в пустоте.

– Пока индейцы в таком состоянии, их ничем не проймешь.

– В таком состоянии?

– Они самодостаточны…

– Не вижу, как это можно изменить.

– Это община, их бытие размеренно…

– А ты можешь перевести это на нормальный язык, философ?

Сандро метнул на него сердитый взгляд.

– Не надо так меня называть! – сказал он резко.

Кракюс опять куснул банан, раздраженный словами клиента. Его манера раздражаться по пустякам без видимой причины просто невыносима. Даже комплимент может его обидеть.

– Если бы ты говорил как все, – пробурчал он с набитым ртом.

Сандро, недовольный, долгое время оставался неподвижным.

– Я хочу сказать, что они с полной отдачей проживают каждый момент своей жизни, ничего не ожидая, не думая о том, что сделают через пять минут, через час или на будущей неделе. Когда они смотрят на цветок – они смотрят на цветок. Когда они кого-нибудь слушают – то слушают. Когда они едят ананас – они едят ананас…

Кракюс нахмурился и вновь откусил банан, пристально глядя на собеседника. Этот тип и вправду говорит чепуху с самым вдохновенным видом. Долгое обучение приводит к тому, что некоторые становятся полными тупицами.

Сандро продолжал:

– Они наслаждаются каждым глотком в тишине, полностью осознавая свои чувства. Они глубоко чувствуют, проживая каждый момент. Когда они с кем-то встречаются, они не ждут, что ими будут восхищаться или уважать, не знаю, что там еще. Они всегда искренни. Они не судят других и не боятся, что осудят их самих. Они… свободны.

Кракюс поперхнулся, чуть не задохнувшись, и начал кашлять. Он открыл дверь и зашвырнул подальше остатки банана. «Я тоже свободен», – сказал он про себя, продолжая делать вид, что его интересует то, о чем толкует клиент.

– Ну тогда как же ты хочешь взяться за них?

Сандро потянулся и тихо вздохнул. Гамак слегка покачивался из стороны в сторону, все медленнее и медленнее, все слабее и слабее.

Кракюс терпеливо ждал.

– Нужно, – проговорил наконец Сандро, – усыпить их сознание, разум, сделать их бесчувственными.

– Сделать их бесчувственными.

– Нужно найти такое средство, которое могло бы отвлечь их внимание от них самих и от реального мира. Нужно, ну не знаю, загипнотизировать их, что ли.

– Загипнотизировать…

– Да, загипнотизировать… Особенно утром, когда они только проснутся. Психотерапевты знают, что первое дело, за которое человек берется после пробуждения, интерпретируется мозгом как самое важное, и тогда впоследствии он направляет все ресурсы на выполнение подобных задач в ущерб другим.

Кракюс помрачнел:

– Первое, что я делаю утром, – это иду помочиться.

– Я имею в виду важные дела. Например, если ты начинаешь свой рабочий день, проверяя электронную почту, твой мозг думает, что для тебя самое важное – это получение внешней информации. Если ты делаешь это каждый день, тогда тебе будет все труднее и труднее сконцентрироваться, чтобы думать самому, так как твой мозг в основном будет настроен получать внешние стимулы, нежели производить внутреннюю работу.

– Электронная почта… Я живу в джунглях одиннадцать месяцев из двенадцати.

– Одним словом, для индейцев нужно придумать такой трюк, чтобы завалить их внешними стимулами, постоянно гипнотизируя их с момента пробуждения.

Кракюс посмотрел в окно, затянутое москитной сеткой, закрывавшей отверстие в стене. В воздухе витал запах срезанного тростника, который служил опорными стойками хижины.

Метрах в пятнадцати Марко с Альфонсо курили перед хижиной, сидя на пнях. У них за спиной какой-то мелкий грызун пытался пробраться в жилище, вероятно привлеченный запахом пищи, оставленной внутри.

– Я поговорю об этом с Годи. У него голова лучше всех варит. Ему можно доверять.

Сандро обхватил голову руками.

– Нужно будет найти такое средство, которое оторвало бы их от реальности… – проговорил он задумчиво. – Надо, чтобы они перестали пользоваться своими пятью чувствами, своей интуицией и инстинктами, ощущая и воспринимая мир, мы навяжем им искаженное видение реальности.

– Ну да… а точнее?

– Ну хорошо, нужно, чтобы кто-нибудь делал за них их работу, засыпал их сведениями, дающими иллюзию, что они хорошо понимают свой мир…

– А, понимаю…

– Так убьем сразу двух зайцев, – сказал Сандро, выпрямляясь в гамаке. – Можно, кстати, еще и подорвать их мораль, покончив с их позитивным отношением к миру.

– Да?

Сандро внезапно, одним прыжком, вскочил и начал ходить взад и вперед.

– Нужно создать новый ритуал их жизни. Нужно, чтобы кто-нибудь каждый день в один и тот же час говорил им о том, что все идет в деревне не так, затронуть все проблемы, все опасности, все, что плохо…

Кракюс косо посмотрел на своего клиента и поморщился:

– Не получится.

– Конечно получится.

– Нет, это не выйдет по одной простой причине.

– По какой же?

– Никто не придет слушать кого-нибудь просто так! Никто не захочет постоянно слушать неприятные вещи. Они не мазохисты.

Сандро посмотрел на Кракюса с улыбкой:

– Наоборот, именно потому, что он будет говорить о плохом, они и придут его послушать. Именно потому, что он будет вестником дурных новостей, они обратят внимание на его слова.

Кракюс недоверчиво покачал головой. Сандро сделал шаг к нему:

– Плохие новости, проблемы, опасности завладевают всем нашим вниманием, так как стимулируют наш инстинкт выживания. Это сильнее нас, это почти физиология… Они не устоят. Поверь.

Кракюс не знал, что и думать. В окно он увидел выходящего из хижины грызуна, несущего в зубах пучок злаков. А эти идиоты Марко и Альфонсо сидят совсем рядом и ничего не замечают.

– Во всяком случае, не так уж трудно находить каждый день отрицательные стороны жизни и говорить о них. Это не проблема…

– Когда хотят найти проблему, ее находят, поверь мне, а кроме того, можно сделать и кое-что еще…

– Что?

Сандро вновь уселся в гамак.

– Повременим немного. Трудность в том, что эти дикари во всем видят положительную сторону. Светит солнце. Они довольны. Дождь. Они рады. Сорняки заполонили поля посаженной ими маниоки. Они довольны. Нужно добиться того, чтобы они начали видеть негатив в нейтральных вещах.

– И как же ты это сделаешь?

– Нужно научить их отличать отрицательные вещи, и тогда они в конце концов их заметят.

– Отличать?

– Они должны научиться называть дождь плохой погодой, молодые побеги – «сорная трава», некоторые запахи – «вонь» и так далее.