– Зачем? – спросил Сандро.

– Вы же не хотите, чтобы колония термитов соскользнула вам на шею, когда вы проходите под ветками?

Сандро вздрогнул. И повиновался.

Вокруг него, незримые, таились существа, населявшие лесное царство. Даже внимательно всматриваясь в листья, ветки, лианы и травы, невозможно было заметить ни одного из миллиардов существ, живущих в полумраке. И все же они были здесь. Невидимые, но были. Сандро ощущал их присутствие.

Проход через джунгли оказался изнуряющим. При удушающей жаре нельзя было слишком замедлять шаг, так как сразу ощущалась тяжесть рюкзака, что создавало впечатление погружения, а не продвижения вперед. Невидимая угроза рождала постоянное напряжение, тревожила сознание.

Привал вышел коротким. Они быстро перекусили, потом вновь тронулись в путь, и рюкзаки стали еще тяжелее, чем раньше.

Сандро казалось, что он вторгается в пространство, которое борется за то, чтобы остаться нетронутым, которое смыкается за их спинами, чтобы поймать тех, кто нарушил его границы. Время от времени на ум ему приходила бразильская поговорка, которую процитировал президент, она неотвязно вертелась в голове и внушала тревогу: «Из бразильской сельвы никогда не возвращаются…»

Наконец Кракюс объявил, что пора остановиться и разбить лагерь. Сандро почувствовал облегчение и удивление одновременно. Солнце было еще высоко в небе. Три часа, не больше. Кракюс преследовал свои интересы, ему платили за каждый день. При таком ритме у него на месяцы хватит работы…

Глава экспедиции выбрал для остановки плоский утес под большими деревьями. Подходящее место для лагеря. Сняли рюкзаки, Сандро остался на месте с Годи, а остальные разошлись в разные стороны.

Сандро собрался было распаковать свой груз, но Годи жестом остановил его. Они прождали долго, так и не сказав друг другу ни слова.

Под деревьями полутени контрастировали с раскаленным солнцем, которое обжигало их, пока они плыли по реке. Но жара не спала. Время от времени до них доносился треск веток. С тех пор как путники разбрелись в разные стороны, прошло целых пятнадцать минут.

– Муравейник! – Из чащи внезапно донесся приглушенный растительностью голос Марко.

Подождали, пока соберутся все, потом вновь водрузили рюкзаки на болевшие плечи, и группа продолжила медленное продвижение в поисках подходящего места для ночлега. Сандро старательно поднял воротник. С компасом в руке Кракюс давал советы.

Через полчаса он указал подходящее место, руководствуясь критериями, известными только ему. Опустив поклажу на землю, те же трое разошлись в разные стороны. Нужно было ждать и ждать…

– Мертвое дерево! – заорал Альфонсо.

Сандро вздрогнул, подумав, что оно могло бы рухнуть на них во время сна.

Кучка людей сгруппировалась и вновь отправилась в путь.

Молодой преподаватель представлял себе лес совсем по-другому. В его грезах деревья были, конечно, огромными, но ему казалось, что внизу должно быть более свободное пространство. Он думал, что пройти в здешних местах будет легко, как в лесах Запада, забыв о том, что там за ними ухаживали, освобождая от подлеска и бурелома, мешающих проходу. Он никак не мог вообразить, что на каждом шагу им придется бороться с буйной растительностью. Он думал найти чарующий свет, а здесь царил полумрак, как в тюремной камере, усиливая ощущение заточения.

Кракюс вновь нашел место для стоянки. Мужчины опять принялись осматривать окрестности. Опять ожидание. Сидя на своей поклаже, поглощенный изучением растительности, Сандро испытывал странное чувство, что за ним наблюдает невидимый враг. Изобилие листвы было ширмой, скрывающей другую реальность, и она не была такой спокойной, как эта, видимая. Он закрыл глаза, стараясь расслабиться. Будь бесстрастным. Прекрати фантазировать.

– Осиное гнездо!

И вновь они собрались, чтобы продолжить путь. Сандро с усилием поднял ненавистный рюкзак и пошел, словно каторжник, несущий камни.

Четвертая попытка оказалась удачной, и мужчины принялись расчищать подлесок по периметру лагеря.

– Во избежание нападения животных или змей, – объяснил Кракюс.

Затем они растянули гамаки между деревьями и на высоте метра над каждым горизонтально натянули веревку, покрыв ее чехлом, края которого спустили вниз по сторонам ложа. Обтянули его по четырем углам длинными веревками и закрепили на земле металлическими колышками.

– Так мы ограничим количество тварей, которые упадут на нас сверху. И, кроме того, защитим себя от дождя.

Годи обошел их сооружения, держа в руке баллон с пеной для бритья. Обработал каждую веревку, прикрепляющую гамак к деревьям, заливая узлы белым кремом.

– Это Годи придумал, – с гордостью сказал Кракюс Сандро, – чтобы на нас не напали муравьи во время сна. Эти гады могут сожрать вас до того, как вы успеете встать на землю.

Марко и Альфонсо приволокли пару сухих деревьев и накололи дров.

Через несколько минут внезапно наступила ночь, похолодало. Сумерки сменились глубокой и холодной темнотой. Сильно ощущалась близость гигантских растений, они были слишком живые, хотя и стали невидимыми. Сандро казалось, что он чувствует, как они растут, продолжая в темноте завоевывать все новые территории. Теперь лес уже не беспокоил, а тревожил.

Зажгли костер. В ночи запахло влажным деревом. Дым и потрескивание. На Сандро навалилась усталость. Он заставил себя съесть военный паек, какая-то выпечка с неопределенным вкусом. Однако еда была сытной и такой плотной, что куски застревали в горле. Пришлось пить воду большими глотками, чтобы прочистить гортань и не задохнуться.

– Завтра постараемся приготовить настоящую еду. Сегодня слишком поздно, – сказал Кракюс в качестве извинения.

Марко и Альфонсо начали отпускать сальные шутки, быстро подхваченные их шефом. Годи сидел поодаль в нескольких шагах. Сандро вновь укрылся в своем внутреннем мире. Он думал о Нью-Йорке. О возвращении на Манхэттен однажды ночью на пароме со Стейтен-Айленда после дня, проведенного на пляже.

Огни сверкающие и успокаивающие. Улицы и проспекты, разбитые на квадраты. Ужины у Валсе, где штрудель с лососем был лучшим во всей Австрии, бокал вина в Норт-Форке, водка «Блэк Форти», которую пьешь стоя, облокотившись о барную стойку из старого дерева… По утрам в воскресенье завтраки у Муди со свежевыжатым апельсиновым соком, запах сдобных булочек только что из печи, блинчики с кленовым сиропом и дымящаяся чашка чая «Даржилинг», и пианист, машинально перебирающий клавиши, думающий о чем-то своем, и льется мелодия Эррола Гарнера. Как же далек казался ему теперь Нью-Йорк… И философские рассуждения, которыми он обменивался с коллегами, прекрасный стимул для интеллекта…

Неизбежно его мысли возвращались к Тиффани. Полные страсти беседы с ней, моменты расставания, любви, нежности. Тиффани…

Меланхолию сменила грусть, и Сандро почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он попытался сдержать их, но другое чувство поднималось в нем, более сильное, более захватывающее. Чувство отныне знакомое, которое неотвязно преследовало его уже целый год и определяло его жизнь: гнев, ненависть, жажда мщения. Властное, требовательное, которое охватывало все его нутро и приказывало действовать, наполняя его энергией.

Это путешествие – мучение, сказал он себе, но он пойдет до конца, даже если придется сдохнуть с открытым ртом в грязной луже с копошащимися там змеями. Он не отступит. Никогда.

– Табаско? – предложил Кракюс. – Сандро? Сандро?

Сандро помотал головой.

Кракюс поднялся и уселся напротив. Нет, не сейчас. Жалость. Никаких забавных историй, никаких пьяных дискуссий. Только не это. Оставьте меня в покое.

– Ну расскажите мне всё, – произнес Кракюс с широкой улыбкой. – Почему вы хотите добраться до этого племени? Я пока ничего не знаю о ваших планах.

Сандро не ответил, продолжая пережевывать что-то мерзкое.

Марко и Альфонсо зубоскалили в своем углу.

Кракюс решил опередить его:

– Дайте-ка догадаюсь… Вы журналист и хотите сделать репортаж о самом счастливом народе, который живет на земле…