– Да. Сообщите мисс Шелли, что я буду через четверть часа. Мисс Долан, я не знаю, что заставило вас дать мне столь ценный совет, но я не забуду этого…

Тут только я понял, что Ева последних моих слов не слышит: она положила трубку. Как бы там ни было, но я получил подсказку, могущую мне помочь, хотя я не тешил себя никакими иллюзиями. Сколько бы я ни кричал на Вестал, все же последнее слово будет за ней. Машина, отдельный кабинет, смазливая мисс Гудчайлд, тысяча долларов от Хоу, половина комиссионных от Блэкстоуна, моя работа в банке – все это таяло, как снег под солнцем. Я покинул контору, еще четко не решив, как я буду вести себя со своей клиенткой. Но одно знал твердо, что я не сдамся просто так. А для этого надо было подбодрить себя. Я сел в «Кадиллак», оставленный мной у служебного входа, и поехал в ближайший бар. Там я влил в себя три порции двойного виски с такой быстротой, что бармен едва успевал их наливать.

Виски вернуло мне всегдашнюю мою уверенность.

Расстояние до Клифсайда я покрыл за семь минут. В другое время такая сумасшедшая скорость, с которой я вписывался в серпантин горной дороги, заставила бы меня содрогнуться. Сейчас же я приходил в ужас только от Хоу, которого ругал на чем свет стоит.

Харгис открыл дверь и принял мою шляпу. Лицо его, как всегда, было непроницаемым, но я был уверен: он знает причину моего появления здесь. Я попытался представить, как он поведет себя, когда я буду уходить, и каким будет это бесстрастное лицо, когда старый лакей подаст мне шляпу. Если он усмехнется или как-то иначе продемонстрирует свое торжество, я ударом кулака заставлю проглотить его вставную челюсть.

– Мисс Шелли ждет вас, сэр, – сказал он, шествуя по широкому коридору к дверям просторной гостиной, выходящей на террасу. – Она ждет вас там, сэр.

Я сделал глубокий вдох – и вышел на террасу.

Вестал, в пижаме бутылочного цвета, сидела на балюстраде. Со спины она выглядела сущим ребенком, но, когда она повернула ко мне белое, искаженное гневом лицо, в нем не было ничего детского.

– А-а, способный мистер Винтерс! – выпалила она, ерзая на балюстраде, словно мрамор жег ее задницу. Голос сорвался на визг, глаза лихорадочно блестели. – Итак, мистер Винтерс, что вы имеете мне сообщить?

Засунув руки в карманы, я стал неторопливо мерить шагами террасу. Сердце мое гулко билось о ребра, но на лице я старался сохранить вежливо-недоуменное выражение.

– Что я должен сказать?

– Все об этой афере! И не делайте вид, что не понимаете, о чем идет речь!

– А в чем дело? Или я вам не угодил? Вы чем-то недовольны?

Она вся так и тряслась от ярости, судорожно сжимая и разжимая ладони-клешни, как бы борясь с искушением пустить их в ход.

– Вы знаете Берни Хоу? – спросила она требовательным тоном, которым привыкла говорить со всяким, кто был ниже ее по положению.

– Конечно. Пронырливый пройдоха, но далеко не глуп и специалист своего дела. Я как раз собирался поговорить с вами о нем. Думаю, это как раз тот человек, который сможет взять на себя сбор арендной платы для вас.

– Не то! – пронзительно завизжала мисс Шелли. – Предлагали ли вы ему работу в обмен на тысячу долларов?

– Несомненно. С жуликами типа Хоу иначе никак нельзя вести дела. Он и сам понимает, что придется раскошелиться за то, что сулит несомненную выгоду. Но ведь не это вас взволновало, мисс Шелли, не так ли? Вы же сами понимаете, Хоу должен платить комиссионные за сделку.

Женщина соскочила с балюстрады и подбежала ко мне. Голова ее находилась где-то на уровне моего плеча. Это, казалось, существенно должно было уменьшить силу ее эмоций. Но Вестал совершенно не обратила внимания на данное обстоятельство.

– И вы намеревались присвоить эти деньги себе? – злобно бросила она мне в лицо.

У меня появился шанс на спасение. Я мог сказать, что с самого начала собирался передать эти деньги ей. Вероятно, миллионершу устроил бы такой оборот дела. И ее гнев по поводу якобы ускользнувших от нее денег улегся бы. Но, видно, три порции виски придали мне бесшабашную храбрость. Я вдруг решил, что буду последним идиотом, если упущу эти деньги.

– А вы как думали, что я с ними сделаю?! – криво усмехнулся я. – Отдам в детский приют?

– Значит, вы вымогали у Хоу взятку в обмен на право взимать квартирную плату, не так ли?

– Вы употребили неправильное слово, мисс Шелли. Я потребовал комиссионные, на которые имел законное право.

– Вы… вы… Жалкий воришка! – Она вдруг зашлась в приступе ярости. – И вы еще смеете стоять передо мной с обезьяньей ухмылкой! Кто дал вам право пользоваться моим именем, чтобы проворачивать свои грязные делишки и набивать карманы?!

Я сделал шаг вперед, заставив женщину отступить.

– Мне послышалось или вы назвали меня воришкой?

– Нет, вам не показалось! Воришка и жалкий рэкетир! – Она орала так, что ее вопли разносились по всему огромному дому. – Как только я увидела ваш петушиный наряд и познакомилась с этой нахальной манерой вести себя, я тут же поняла, что вы за птица!

– А ну, прекратите выставлять себя на посмешище! Ведете себя хуже уличной девки из борделя Бургеса!

Вестал отшатнулась от меня, и ее костлявое и злобное лицо покрылось мертвенной бледностью.

– Как вы назвали меня? – Ее голос сразу стал на пару октав ниже.

– Я попросил, чтобы вы перестали орать на меня подобно проститутке, – ответил я, тоже понижая голос.

– Вы мне за это заплатите! Уж я позабочусь, чтобы вас вышвырнули из банка! Да и из города тоже! Я приложу все усилия, чтобы вы до конца дней своих не получили работы!

– Не надо так драматично, – парировал я презрительно. – Неужели вы думаете, что сможете напугать меня? Вы забываете, что имеете дело не с безвольным хлюпиком Литбетером. Мне плевать на ваши истерики и на громы и молнии, что вы мечете. – Я сделал шаг вперед, сжав зубы, заиграв желваками на скулах. – Понятно?

Мне показалось, что ярость на лице хозяйки дворца на мгновение сменилась удивлением.

– Это мы еще посмотрим! – снова закричала мисс Шелли. – Убирайтесь! Я сообщу обо всем вашему боссу и посмотрю, как он отреагирует на ваши грязные делишки! – И стремительно бросилась в гостиную.

Мой конец был близок. Как только она позвонит Стенвуду, моя песенка будет спета. Но что мне терять? Я и сам был охвачен приступом злобы и гнева. Кинувшись за Вестал, я перехватил ее руку как раз в тот момент, когда она потянулась к телефонной трубке.

– Один момент!

Повернувшись, она левой рукой нанесла мне удар по лицу. Острые ногти оцарапали мне кожу.

Наверное, в этот момент я потерял контроль над собой. Во всяком случае, я не мог потом припомнить, что происходило в последующие мгновения. В тот момент, когда я немного пришел в себя, я с ожесточением тряс Вестал за плечи. Голова ее болталась в такт моим движениям. И в глазах стоял животный страх, словно женщина на лице моем прочла свой приговор.

Она попыталась закричать, но не могла, лишь только беззвучно шевелила губами. А глаза, казалось, вылезали из орбит этой насмерть перепуганной женщины.

Я швырнул ее в кресло с такой силой, что она едва не перевернулась вместе с ним. Сдавив плечи так, что мисс Шелли не могла шевельнуться, и глядя на нее в упор, я обрушил на бедолагу шипящий поток слов:

– Слушай меня! Долгими неделями вы мордовали Литбетера, превратив его в тряпку. Вы толкали его на то, чтобы он ради увеличения ваших капиталов шел на нарушение закона. Вы требовали включить цену какой-то паршивой шубы в список текущих расходов, не облагающихся налогом, пытались взвинтить арендную плату и продать дом. Вы заездили Тома до такой степени, что он стал полной развалиной, но так ничего из него и не выжали. А я вам все устроил: и шубу, и квартирную плату, и даже продажу дома! Слышишь? Ты терзала Литбетера месяцами, а я все пробил за один день. Ты получишь свои тридцать тысяч на шубу! Аренда принесет еще пять тысяч в год! Ты взвалила на меня обязанность выкинуть на улицу пять семей, так как у тебя не хватило мужества сделать это самой. Теперь с огромной выгодой продаешь этот дом. И все это только благодаря мне! – Я сильно встряхнул ее. – Понятно? – Я наклонился к мисс Шелли вплотную и теперь орал ей прямо в лицо: – Я сделал это! Я!.. Так какого черта, позволь спросить, я этим занимался? Неужто я был вам чем-то обязан или пытался затащить в постель? Черта с два! Во всем этом дерьме у меня те же интересы, что и у тебя! Я хочу заработать так же, как и ты! Разве я обманываю тебя? Присваиваю твои деньги? А? – Я снова затряс ее, словно куль с мукой. – Ну? Я делаю деньги для тебя и получаю свой законный процент с тех болванов, которые тебе платят. Так чего ты разоралась? Может, я у тебя что-то украл? Или нанес финансовый урон на пару центов? – Я выдохся совершенно и наконец отпустил ее плечи и сделал несколько шагов назад от кресла, в котором, сжавшись, сидела притихшая Вестал. Я дрожал как в лихорадке, а по лицу стекали капли пота. – А теперь можешь идти и звонить Стенвуду! И обо всем поведать ему! Поплачьтесь в жилетку! То-то он обрадуется. Ладно, я потеряю работу. Но ваши потери будут гораздо большими. Неужели вы рассчитываете провернуть эту аферу с налогами? Я бы с удовольствием посмотрел, как вы прямиком отправились бы в тюрьму. Вам не нужны тридцать тысяч долларов? Так плюньте на них! Меня это совершенно не беспокоит. – Я повернулся и вышел на террасу. Я чувствовал себя до предела измотанным боксером, который радуется уже не победе в жестоком поединке, а только лишь спасительному гонгу, извещавшему о конце изнурительного боя. Усевшись в кресло-качалку, я бездумно и отрешенно смотрел перед собой.