– Про арест в органах давайте чуть позже. Но как он в свои молодые годы умудрился заработать судимость?
– Когда как «сына кулака» выгнали из комсомола, то и из техникума отчислили за семестр до окончания. До конца учебы оставалось всего – ничего, а ему всего лишь справка, что прослушал курсы. И 19-летний Кузнецов от греха подальше рванул по совету своего товарища в Коми-Пермяцкий округ. Куда уж дальше. Служил там лесничим, а кто-то из его прямого начальства проворовался. Кузнецов об этом сам и сообщил в милицию. А ему – за компанию – дали год условно и снова исключили из комсомола.
– Для будущего работника органов биография в те годы, да и по нынешним меркам, складывалась напряженно. Прав я или нет, на той первой судимости его органы и прихватили, завербовали?
– Так обычно и бывает. А с Николаем, к моему удивлению, история несколько иная. Однажды в Коми Кузнецов лихо отбился от напавших на него бандитов. И попал в поле зрения оперуполномоченного Овчинникова. Коми-пермяк по национальности, тот вдруг обнаружил, что недавно приехавший сюда молодой русский не только храбр и силен, но и говорит, причем свободно, на его родном. Да, это он завербовал Кузнецова, быстро поняв, что чисто случайно попал на самородка. А потом в Коми Михаил Иванович Журавлев нашел силы, оторвал такой талант от себя, отдал москвичам. А мог бы Николай до конца дней трудиться в своем далеке.
– Почему все же Кузнецов так и оставался именно самородком, которого и подучить чекистским премудростям не сумели?
– Райхман опасался, что вдруг при поступлении в чекистскую школу кадровики пошлют Кузнецова не на экзамены, а на посадку. А работать надо было сегодня. Ведь в пакт разведчики не верили. Райхман со товарищи даже написали об этом рапорт. Но Меркулов, их тогдашний шеф, бумагу разорвал с напутствием: «Наверху этого не любят, но работайте так, как вы все здесь мне это изложили». Москву наводнила немецкая агентура. Запустили очень хитрую комбинацию, и на Кузнецова вышли определенные круги. И поехало. Удалось перехватить двух дипкурьеров. Кузнецов сумел вскоре скомпрометировать и завербовать некоего Крно – дипломата, фактически замещавшего посланника Словакии. Тот провозил по дипломатическим каналам целые партии контрабандных часов, а часть выручки от их продажи шла вроде бы на плату агентуре. Кстати, с часами произошла забавная история. Их, разведкой конфискованные, разрешили покупать по себестоимости сотрудникам наших органов Госбезопасности.
А Кузнецов крепко жал на Крно, и информация от того, пропадавшего в немецком посольстве днями и ночами, пошла ценнейшая. Затем благодаря Кузнецову отыскали подходы к военно-морскому и военному атташе Германии. Да, он умел обаять людей. Ухитрился расположить к себе и камердинера немецкого посла, и его жену. Перед войной благодаря Кузнецову проникли в резиденцию посла в Теплом переулке. Вскрывались сейфы, снимались копии с документов, и немецкая агентурная сеть попала в руки сотрудников Лубянки. И в благодарность за все это камердинер немецкого посла, считавший Кузнецова настоящим арийцем, фашистом, подарил ему под последнее предвоенное Рождество значок наци, книгу «Майн Кампф» и пообещал после окончания войны оформить членство в нацистской партии.
– Методы для вербовки чекисты, в том числе и Кузнецов, использовали самые разные.
– Надвигалась война. И методы были всякие.
Разведен, детей нет
– Немало судачат о том, что Кузнецов часто использовал в своей работе прекрасных дам. Простите за грубость, будто бы подкладывал балерин и прочих художниц в постель к иностранцам. Называли даже имя одной народной артистки.
– Было, но, конечно, не в тех гипертрофированных размерах, о которых болтают. Кузнецов – человек красивый, успехом у женщин пользовался. В том числе и у тех, у которых кроме него были и богатенькие поклонники, не только советские. Зарплата у девушек – не очень, а иностранец и чулочки привезет, и тушь из Парижа, и еще что-то подкинет. Так что Кузнецов никому никого не подкладывал. Прекрасные дамы и без него свое дело знали. Да, среди балерин были и его источники, много чего Кузнецову рассказывавшие. Случился и серьезный роман с дамой-художницей. Было ей тогда под 30, и обитала она рядом с Петровским пассажем. Салон, богема – между прочим, в той квартире Кузнецов познакомился с актером Михаилом Жаровым. А Николай, по-моему, серьезно влюбился в эту светскую львицу с дворянской фамилией, назовем ее Ксаной О. Известен он ей был как Руди Шмидт. Начало 1940-х, и пакт – не пакт, отношение к немцам уже настороженное, могли за близкие связи по головке и не погладить. И Ксана свою любовь, говоря по-современному, взяла и кинула. Кузнецов же, при всем обилии связей, страдал. В партизанском отряде, об этом раньше совсем не писалось, просил Медведева: если погибну, обязательно расскажите обо мне правду Ксане. И Медведев, уже Герой Советского Союза, отыскал в центре Москвы эту самую Ксану О., выполнил волю другого Героя.
– И последовала сцена раскаяния?
– Ничего похожего. Полное равнодушие и безразличие.
– Может, ревновала? Приходилось Кузнецову спать с женщинами разных стран и профессий.
– В оперативных, как говорят в разведке, целях. К примеру с дамой из немецкого посольства – очень красивой и молодой. И, между прочим, технической сотрудницей, имевший доступ к самым разным документам. Пришлось благословлять Николая и на этот роман. В результате – ценнейшая информация прямо из посольства. И навыдавала она ему столько…
– Правда ли, что был Кузнецов когда-то в молодости женат?
– Чистая правда. 4 декабря 1930 года счастливая свадьба, и, бац, уже 4 марта 1931 – развод, не сложилась личная жизнь, и никогда уже не понять почему. Так это и осталось между двумя людьми, судя по всему, в начале совместной жизни любившими друг друга. Бывшая его жена Елена Чуева оказалась женщиной исключительно благородной, достойной. Выпускница медицинского, воевала, спасала раненых и закончила войну в звании майора. Демобилизовалась после победы над Японией. И, знаете, никогда и никому не хвасталась, мол, я – жена Героя, и ничего не просила.
– Пошли какие-то разговоры о детях. Конкретнее – о дочери.
– Детей не было. Слухи о дочери действительно поползли, и их проверили. У Героя отыскалась прямая наследница? Нет, неправда. Остался лишь племянник.
Шпионы к нам летали пачками
– Сложнейшее предвоенное время, совпало по срокам с началом работы Кузнецова в Москве как разведчика.
– Да, и приходилось ему общаться с людьми разными. Сделался завсегдатаем в знаменитом тогда ювелирном комиссионном магазине в Столешниковом переулке. Заводил там знакомства и с народом благородным, и с нечистым. В артистическом мире знавал многих. Был момент, когда, чтобы легализовать Кузнецова, его даже хотели сделать администратором Большого театра. Наибольшую активность немцы проявляли в 1940-м году, в страшном 1941-м. Как раз в ту пору немецкая разведка развернула в СССР бешеную, пожалуй, мало где виданную деятельность. Вот кто выжал из пакта Молотова – Риббентропа все, что только можно. Какие делегации к нам зачастили. Ну, где такое бывало – человек по 200. И постоянная смена сотрудников – кто работал месяц – три, а кто нагрянул на день – два, выполнил задание – и был таков.
– Но пишется об этом мало да и как-то глухо.
– Не самые удачные времена. Огромный десант немцев на ЗИЛе, множество торговых делегаций. Пойди, уследи. Труднейшие для наших спецслужб годы. Бывало и такое, что среди махровых шпионов вдруг появлялись в Москве и наши агенты, например, Харнак, которому предстояло войти в историю, как одному из руководителей «Красной капеллы». Или наладили воздушное сообщение, полетела в Москву из Берлина и Кенигсберга с посадками в наших городах их «Люфтганза». А вместо девочек с передничками – только бравые ребята – стюарды с отличной выправкой. Но и они менялись: два – три рейса, и другая команда. Это изучали маршруты немецкие штурманы из «Люфтваффе».