Долгое время он был простым верным слугой. К сорока годам вырос до управляющего. Но как-то раз в замке остановились на ночь странные путники, направлявшиеся в Гиблые пески. Всю ночь управляющий провел с ними, а наутро обнаружил в себе колдовские способности. Случаи приобщения к магии в зрелом возрасте бывали, но считались редкостью. Скороспелые маги никогда не перешагивали иллюзорную ступень (незначительное перемещение предметов, безобидные вспышки и тому подобное). А Варух очень быстро набирал силу и уже через год сравнялся с волшебницами по рождению – младшими сестрами Медины.

Вчера днем, когда она вернулась в замок после поездки в соседнюю деревню, у входа ее поджидал взволнованный Варух. Он сообщил тревожную новость: девочки случайно разбили любимое зеркало владычицы и убежали в пустыню, опасаясь гнева старшей сестры. Управляющий заявил, что знает место, где скрываются беглянки, и убедил свою хозяйку пойти за ними без охраны, чтобы не напугать проказниц. На границе с Гиблыми песками оставили личную стражу Медины и пошли в глубь мертвой пустыни.

Первая попытка злодея провалилась благодаря моему вмешательству, но в замке процессию ждал неприятный сюрприз. Накануне колдун отослал всю стражу «спасать попавшую в беду хозяйку» и заменил ее своими людьми. Слуг колдуньи заперли в треугольную башню, чтобы затем продать в рабство. Только благодаря храбрости личной охраны Медине удалось спастись. Четыре воина, которых я видел сегодня утром, дорого отдали свои жизни, что позволило колдунье добраться до места заточения верных ей людей. Треугольное строение являлось не только тюрьмой, но могло быть и самым безопасным укрытием. Однако внутри отсутствовала вода и пища, а магия была бессильна, древние стены надежно укрывали от любого волшебства. Когда зазвучала странная музыка и начались сумасшедшие пляски, все решили, что Варух разрушил защиту и больше не было смысла скрываться.

– А зачем ему головы колдунов? – задал я давно интересовавший меня вопрос.

– Скорее всего, он узнал о знаке Дарго и решил обрести могущество, которого при обычных условиях не сумел бы достичь никогда.

– Где-то я уже слышал такое название, – задумчиво произнес я, пытаясь из закоулков памяти выудить показавшееся знакомым мне слово.

– Так звали одного из самых великих волшебников. Он и четверо его братьев-близнецов были обычными магами в одной из деревень Долины, пока в семье не случилось большое несчастье. Темный колдун Гираш, славившийся могуществом и необъяснимой жестокостью, пришел свататься к сестре Дарго, но, получив отказ, уничтожил девушку, мать и отца. Скорее всего, та же участь постигла бы и братьев, окажись они в это время дома. Злодей был настолько уверен в своей силе, что оставил личную метку на месте преступления.

Вот тогда и родился магический пятиугольник.

Братья встали в круг на одинаковом расстоянии друг от друга и соединили свою жизненную и магическую энергию. Они прекрасно знали, что вернется она лишь в одного из них, и этим избранным оказался Дарго, вся энергия братьев соединилась и многократно усилилась в нем благодаря тому, что все пятеро были связаны кровным родством.

Он похоронил братьев и направился к жилищу убийцы. О силе, которую приобрел юноша, говорит пятиугольная пропасть на том месте, где стоял замок Гираша. Камень, брошенный в пропасть, не достигает дна, или оно настолько глубоко, что звук от удара не доходит до поверхности. Но самое странное заключается в другом: бездонный колодец хорошо виден, в него можно бросить камень, а подойти к краю ближе, чем на пять шагов, невозможно. И никто из самых великих колдунов Долины не смог разгадать загадку юного волшебника. И эта пропасть, и магический пятиугольник получили название «знак Дарго». Оставив своеобразную подпись, величайший покинул Долину и больше никогда не возвращался.

– Ничего не понимаю. Братья Дарго были живы до слияния, при чем здесь головы?

– Говорят, что знак можно составить не только из живых участников. В этом случае он получится не столь действенным, но остатки магических сил погибающего мозга волшебников переходят к устроителю церемонии без всякого риска. Три дня магия держится возле головы хозяина, а затем исчезает навеки.

Взгляд женщины стал каким-то отрешенным, словно она была не с нами, а где-то далеко-далеко. Я решил не продолжать печальную тему, и мы постояли несколько минут молча.

Появился один из слуг и сообщил о поданном обеде. Страх, вызванный угрозой какой-либо неприятности, всегда у меня способствует аппетиту, а возможность потерять жизнь вообще сделала его волчьим. Похоже, такая же реакция была и у сотрапезников. Даже шнырик, уставший от постоянной болтанки нашего бегства и последующих за ним танцев, съел гораздо больше, чем мог. Он бессовестно развалился прямо на столе в позе дохлого таракана. Глядя на него, все сразу решили, что неплохо бы отдохнуть.

Нам выделили по комнате. Медина проводила меня до самой двери:

– Серж, за одни сутки вы спасли меня дважды. Чем я могу отблагодарить доблестного воина?

Ее предложение было очень кстати, потому что мухи так и кружились возле моей головы, пропитавшейся куриным жиром и покрытой слоем дорожной пыли.

– Госпожа, у меня как раз два желания. Первое хотелось бы осуществить как можно быстрее при помощи теплой воды, мыла и бритвы. Мне просто необходимо смыть с себя всю грязь, пока она сама не начала отваливаться кусками. А второе я расскажу вам, как только стану более-менее чистым. Его осуществить не так-то просто, но, может быть, это в ваших силах.

После моих слов взгляд хозяйки почему-то стал менее приветливым. Неужели у них здесь проблемы с водой или про грязь в присутствии дамы говорить неприлично?

– За вами зайдут, когда баня будет готова, – сухо сказала она и удалилась.

Буквально через минуту за мной зашла молодая женщина и попросила следовать за ней. Мы спустились на первый этаж и зашли в одну из комнат.

– Здесь оставляют одежду, – сообщила мне спутница и начала раздеваться.

– Извините, а кто из нас сейчас будет мыться? – смущенно спросил я.

– Мыть мы будем только вас. Я – личная купальщица госпожи, и в мою обязанность входит обслуживание самых почетных гостей хозяйки, – сказала она, полностью раздевшись.

– И часто в замке бывают такие гости? – спросил я, стараясь отвести взгляд от обнаженной собеседницы.

– На моей памяти вы – первый, но не беспокойтесь, я справлюсь.

Как-то неловко было стоять в одежде перед обнаженной женщиной, поэтому я медленно начал снимать плащ.

– Вы знаете, я как-то привык мыться самостоятельно. Может, вы посидите здесь, а потом скажете, что выполнили свою работу?

Женщина побледнела:

– Если не нравлюсь, пришлют другую, а меня накажут. – И уже почти шепотом добавила: – К тому же обманывать нехорошо.

Не хотелось, чтобы из-за меня пострадали невинные люди. Пришлось раздеваться и идти в следующую комнату уже в одежде Адама и в сопровождении Евы.

Купальщица хорошо знала свое дело: за полтора часа на моем теле не осталось, пожалуй, ни одной мышцы, куда бы она ни приложила свои руки. Массаж чередовался с горячим паром и холодным бассейном, так что в раздевалку я вышел совсем другим человеком. На месте плаща и пижамных брюк теперь находился домашний халат. После того как мы оделись, я искренне поблагодарил купальщицу.

В комнате меня ожидал сюрприз в виде небольшого столика, накрытого на двоих. Зашторенные окна и зажженные свечи создавали недвусмысленную обстановку, а когда в комнату вошла Медина в вечернем платье, которое переливалось в мерцании свечей, я просто сел на стул.

– Готова выслушать вашу вторую просьбу, – сухо сообщила женщина, присаживаясь у другого края стола.

Столь необычный в данной обстановке туалет хозяйки замка, в особенности в контрасте с моим банным халатом, навел меня на мысль о своеобразном истолковании невысказанного желания. Неужели я похож на человека, пытающегося воспользоваться слабостью другого? Внутри меня все закипело от злости.