— Граждане сектанты... немедленно разойтись! — режуще, как по стеклу, проскрипел мегафон.
— Мама!
Маргарита подбежала к Неле и прижалась к ее груди.
— Сила с нами, — уже менее уверенно произнесла мать.
— Мама, пойдем домой! — потянула ее Марго. — Ну пойдем!
Мегафон на той стороне внезапно прокашлялся и заговорил голосом подполковника Бугрова.
— Маргарита! Уйди оттуда, Маргарита!
Сашка преодолел последние отделяющие его от Нели метры:
— Неля...
— Наследник?
— Да, это я. Не надо этого, Неля. — Неля вдруг широко улыбнулась:
— Ты принял Силу... я вижу...
— Да, Неля. Принял.
Неля просияла и повернулась к своим:
— Учитель принял Силу!
— А-а-а?!
Толпа всколыхнулась, пришла в движение.
— Маргарита! — взревел мегафон. — Уйди оттуда, Марго-о!
— Он принял Силу! — многоголосо перекликалась толпа. — Учитель с нами! Он принял... Силу...
— Марго, я тебя умоляю! — чуть не рыдал мегафон. — Уходи оттуда! Немедленно! Бегом!
Неля перехватила дочь левой рукой, а правой обняла Сашку и прижала его голову к своей груди:
— Как я счастлива, дети мои! Бог мой! Как я счастлива! Теперь нам есть с кем встретить наш Апокалипсис!
— Какой Апокалипсис?! — отодвинулся Сашка. — Ты чего несешь?!
— Это коне-ец, — с горьким пониманием истины, как она есть, закивала Неля, и Сашка вдруг увидел: как же она постарела! — Это конец...
— Ты ничего не путаешь, Неля? — заглянул он в ее черные, на всю радужку, зрачки. — Это лишь начало! Шестая раса только родилась! В тебе! Во мне! Не хорони ее!
— Нет, Саша, — горько покачала головой Неля. — Испытания только начинаются. Нам здесь не оставят ни пяди!
— Но это же самоубийство! Ты же видишь: они там невменяемы!
Неля покачала головой:
— Я вижу, Саша. Вот и пусть отыграются на нас. Пусть они думают, что вместе с нами избавятся от необходимости меняться самим.
Сашка крякнул. Неля снова оказалась права.
Да, их всех локализуют и изолируют. Да, кое-кто не сможет этого пережить и уйдет досрочно. Но завтра сегодняшние гонители проспятся, глянут в зеркало и увидят в нем зрачки своих вчерашних жертв. А пока этого не случилось, пусть они будут спокойны и уверены, что истребили зло под корень! И пусть Сила получит передышку, чтобы идти дальше.
«Сила только массами управляет беспощадно, — вспомнил он вдруг слова дядьки, — а человеку она всегда выбор оставляет...»
Так оно и было. И до тех пор пока Сашка не сделал свой выбор, он еще мог что-то изменить. Но теперь и ему приходилось разделять общую судьбу — одну на всех.
Нестройная масса дружинников дрогнула, и Сашка увидел, что, подстегнутые изнутри адреналином, а может быть, еще и водкой, мужики уже просто не выдерживают бесконечного стояния лоб в лоб со своим далеко не условным противником.
— Маргари-и-ита! — прорыдал мегафон, и это словно сорвало последний предохранитель.
Толпа напротив снова дрогнула, загудела миллионами закоротивших под черепными коробками вольт и пошла вперед.
Его отсекли сразу. По команде мгновенно сообразившей, да что там — всегда это знавшей, — что сейчас начнется, Нели десяток мужиков рванули Сашку на себя, затем подняли его на руки, вырвали вверх и потащили над бушующей человеческой массой к реке. Мимо проплыл запечатленный на лаковом портрете застенчивый лик Махатмы Ганди.
— Не-ет! — заорал Сашка. — Наза-ад! Я не могу-у туда!
Но его не слушали: Учителя следовало спасать.
— Я приказываю! — орал он. — Назад! — Бесполезно.
И когда позади послышался этот лязг, Сашка вывернулся, ухватил кого-то за руку и повернул ее на излом. Хрустнуло, и хватка несущих его мужиков ослабла. Он уцепился за проплывающую мимо тонкую пацанячью шею, увидел черные, как бездна, и все-таки испуганные глаза, изо всех сил подтянулся к ним — и вырвался!.. Соскользнул, упал на четвереньки и пополз вперед, продираясь сквозь десятки переминающихся ног.
Впереди страшно закричали, и он понял, что передняя линия близко и там уже правят бал законы бойни.
— Марго-о!
Толпа всколыхнулась, кто-то зацепился за него, упал, и впереди неожиданно появился просвет. Он вскочил.
— Марго-о!
Прямо на него, с выпученными, черными от сладостного предчувствия глазами и уже поднятым над головой прутом арматуры, шел дружинник.
— Ы-ы-ы!
Сашка вбил ему в горло кулак и в отчаянии завертел головой:
— Марго!!! Где ты?!
Мимо проволокли щуплого бородатенького и, судя по широко распахнутым глазам, совершенно невменяемого мужика. Его азартно лупили обрезками кабеля и арматуры по спине, голове, почкам трое таких же невменяемых дружинников, и мужичок только всхлипывал и через раз икал.
— Саш-ша!..
Сашка вздрогнул, сбил мешавшего ему дружинника с ног и рванул на голос.
— Марго! Где ты?!
— Саша!
Он перепрыгнул через сидящую в снегу, сжавшую растопыренными пальцами окровавленную голову женщину и сразу же увидел ее. Там, вдали, у самого края, Маргариту сосредоточенно, как дюжие черные пауки, тащили куда-то в сторону двое мужичков. Сашка уклонился от летящего ему в лицо кулака, поднырнул под чью-то руку, перепрыгнул через очередное распростертое тело, выскочил на открытое место и помчался вслед. Ему наперерез уже мчались два милиционера.
Сашка увернулся от первого, поднажал, но второй успел ухватить его за ворот, и Сашка резко развернулся и увидел прямо перед собой возбужденное погоней лицо Шитова.
— Ты?! — выдохнул Шитов.
Зрачки у капитана были самые обычные.
— Я, — глотнул Сашка и двинул ему лбом в лицо. Шитов исчез.
— Держи его! — заорали сбоку. — Держи-и!
Но остановить Сашку они уже не успевали. Он догнал «сладкую парочку» у самого автобуса, развернул к себе первого... ударил, затем второго — тоже, и, когда его все-таки повалили в снег и начали, сосредоточенно пыхтя, топтать высокими армейскими ботинками, Маргарита уже бежала в сторону обросшего мегафонами отцовского уазика.
Только потом Сашка осознает, как ему повезло. Потому что, в отличие от снаряженных арматурой и полыхающих неутолимой жаждой действия дружинников, у ментов были только дубинки да ботинки. Да и психически адекватных среди службистов было всё-таки побольше, чем среди подстегнутых адреналином добровольцев.
