— Постойте! — крикнул он.
Прохожий остановился:
— Да, Учитель, — и снова поклонился.
— Вы знаете, как найти Нелли Тимуровну? — Мужичок опасливо покосился на здание горадминистрации:
— Знаю, Учитель, — и снова поклонился.
— Проводите?
— Конечно, Учитель, — снова поклонился мужичок.
Сашка преодолел секундное раздражение и улыбнулся:
— Тогда ведите.
Мужик повел его на место дворами, периодически меняя направление движения и старательно и немного наивно оглядываясь по сторонам из-под воротника. И лишь на самой окраине пошел прямо к одному из бараков, где после условного стука их впустили в квартиру. Включили свет, и Сашка увидел Нелю прямо перед собой.
— Я вернулся, — сказал он, хотя правильнее было сказать «меня вернули».
Нелины глаза мгновенно увлажнились.
— Хвала Силе...
Она с трудом развернулась в узеньком коридорчике и заглянула в комнату:
— Ребята... Наследник вернулся...
Народ сразу же выскочил, обступил Сашку со всех сторон, принялся трогать его за руки, а некоторые даже касались лица...
— Слава Силе...
— Я знала...
— Мы все верили!
Его потащили кормить, напоили компотом из брусники и усадили на самое лучшее, самое видное место в небольшой комнате.
— Я слышала, в тебя стреляли? — напряженно поинтересовалась Неля.
— Было, — признал Сашка. — Федор Иванович не сдержался.
Скрывать этот очевидный факт в малюсеньком городке было так же глупо, как и разглашать всю закулисную правду.
Нелины глаза на секунду затуманились, а народ мгновенно затих.
— Но, в общем, это недоразумение, — неловко улыбнулся он. — Другое важно. Я сегодня на планерке у мэра был.
Нелины брови поплыли вверх, а в комнате стало настолько тихо, что Сашка расслышал, как в соседней квартире гремит посуда.
— Ничего страшного, — поспешил он успокоить публику. — У них там телевышку бураном погнуло и взлетную полосу замело, вот... просили помочь.
Неля растерялась:
— Чем помочь? Телевышку разогнуть? — Народ сдержанно хохотнул.
— Нет, аэродром почистить, — вдогонку рассмеялся он. — А в общем, всё банально: снега много, а соляры мало, только на три-четыре бульдозера и хватает. А полоса сами знаете какая: только на подчистку несколько сотен человек нужно.
Народ заинтересованно подался вперед.
— Вот я и подумал: наверное, вам это на руку, — так же тихо продолжил он. — И люди вас поближе увидят, поймут, что вы, в принципе, такие же, как они: два глаза, два уха...
— Толковая мысль! — с облегчением отметила Неля и тут же повернулась к остальным: — Ну как, ребята, выйдем на субботник?!
— Выйдем! — единодушно ухнули «ребята».
«Ну вот, а я боялся...» — с облегчением выдохнул Сашка.
Народ принялся бурно обсуждать, как побыстрее связаться с остальными, кто-то, по распоряжению Нели кинулся звонить в администрацию, чтобы узнать точное время выхода на это важное общественное мероприятие, а Сашка прошел на кухню. Ему было плохо.
Сашке очень хотелось рассказать Неле, что какой-то очень и очень ей близкий человек стучит. Тот, кто знает и про ее ожоги на лице и руках, и про эту квартиру, и про Лося. Сашка вообще привык жить открыто. Но он понимал, какой страшной бедой для него лично может обернуться излишняя разговорчивость. А ему проблем и без того хватало.
Сзади подошла и прижалась щекой к его плечу Неля.
— Как хорошо, что ты вернулся...
Сашка смущенно хмыкнул: ему так не казалось.
— Сейчас Мишка приедет, — тихо сказала Неля. — Поговоришь с ним? А то вы как-то так на расстоянии и держитесь... а дело-то делать надо. И общину регистрировать, и храм ставить... В принципе, мы с ним договорились, но, раз ты вернулся, нам надо всем вместе... я так Мише и сказала...
Сашка на какие-то секунды обмер, но как отказаться от этой встречи, не придумал.
— Ладно, поговорю.
К тому времени, как Мишка Лось приехал, Сашка вконец изнервничался. Он успел приготовить целую гирлянду вежливых аргументов и контраргументов, но он сам же понимал: всё это туфта, и там, где есть большие финансовые и политические интересы, его слово всё еще значит крайне мало. А если учесть предупреждение чекиста о том, что Лось — фигура сильная, может и под себя подмять, следовало признать: Сашкины шансы выдержать эту встречу более или менее ровно были исчезающе малы.
Но избежать разговора уже не получалось, и, когда Лось всё-таки приехал, их обоих провели на кухню и плотно притворили дверь.
— Чего там про меня мэр говорил? — с ходу, еще не поздоровавшись и явно демонстрируя свою осведомленность, поинтересовался Лось.
Было видно, что его не так остро интересует этот вопрос, как Сашкина реакция на него.
— Ничего хорошего, — честно сказал Сашка.
— Небось про мафию да за прииск? — криво улыбнулся Лось.
Сашка глянул на его холеное, красивое лицо, более чем приличную одежонку, вспомнил всё, что говорил чекист, и внутри у него аж полыхнуло. В конце концов, он ему улыбаться не обязан!
— Ага, — кивнул Сашка. — А еще сказали, что ты в оконцовке бабки с этого поимеешь, а Нелли Тимуровне рано или поздно придется грехи замаливать. Где-нибудь в женской зоне...
Лось бросил на него лютый взгляд, но мгновенно взял себя в руки.
— Не трясись, паря, это всё пугалки для маленьких, — привычно улыбнулся он своей американской, в тридцать два зуба, улыбкой. — Ты ж нормальный пацан! Я это сразу понял, еще когда в первый раз тебя увидел.
— А я и не трясусь, — покачал головой Сашка. — Это тебе в мэры выбраться надо, а меня другое мучает: как вот этих самых людей под ментов не подставить.
— Да ничего такого не будет! — еще шире улыбнулся Лось. — Это мне надо переживать, а вам-то что? Вы просто избиратели! Обычные граждане.
— В том-то и беда, что обычные, — согласился Сашка. — Поэтому ты по городу свободно ходишь, а я из ментовки не вылезаю.
Лось призадумался.
— Я тебя понимаю, Сашок, — печально вздохнул он. — Я потому и адвоката для тебя путевого посоветовал, чтоб вытащил быстро. Я же эту ментовскую породу знаю как облупленных. Для них живой человек — тьфу! Грязь под ногами!
