И конечно бывали моменты, когда мы просто не могли сидеть вместе — например, разругались или поссорились. Или было выгоднее сидеть с кем-то другим на каком-то предмете, по соображениям схитрить, или пообщаться. Или кто-то из нас заболел.

Такое тоже случалось.

Бывали разные случаи — когда мы не сидели вместе.

Но если посчитать и сложить дни, когда я сидел с кем-то другим, за все десять лет, то вряд ли наберется месяц, ну максимум два месяца.

А остальное время, то есть десять лет без двух месяцев мы сидели с Люськой за одной партой.

Пять-шесть часов, каждый день.

Девять тысяч часов — вместе.

Плюс к этому, внешкольные мероприятия.

Получается — почти полтора года, если сложить все часы вместе. Час за часом. День за днём.

Да. Внушительно.

Нет, я не могу. Мне все ещё тяжело говорить о ней.

Попробую попозже.

Когда они пришли в первый раз, я даже не обратил никакого внимания, насколько они серьезны. Я тогда жил в одной маленькой европейской стране. И общий уклад жизни располагал к тому, что бы ни воспринимать приход, кого бы то ни было, за что-то, что может осложнить жизнь.

Просто пришли трое, в серых костюмах, назвались по именам, отчествам и начали спрашивать меня, о моих одноклассниках.

«Русскоговорящих», в этой стране хватало. Так что, это не вызвало у меня ни малейшего намека на проблемы. Как нашли меня? Тоже несложно. Я весьма часто общаюсь в Интернете, а там все просто. Ну и, в конце концов, есть всевозможные регистрации. Сейчас нет проблем найти человека.

Я, конечно, всё, что помнил — рассказывал. Правда, старался не заострять детали и пытался обходиться без лишних имен. Зачем моим одноклассникам, какие-то лишние проблемы. Так — общие факты, которые можно было узнать и из других источников.

Эти люди, могли быть родственниками моих друзей, или какими-нибудь журналистами.

Ни адресов и даже конкретных дат, я не называл. Так просто пообщались, вспомнили каких-то общих знакомых.

Но когда они пришли во второй раз. Я уже обратил внимание на их серые костюмы и на отсутствие фамилий. Да и вопросы стали более конкретными.

А встречались мы в каком-то кафетерии.

И я естественно, тоже стал задавать вопросы. Уточняющие вопросы.

— Так с кем же я имею честь?

— И зачем вам, собственно это нужно?

И тут, спокойная беседа, как-то резко, закончилась. Они извинились и удалились.

Я остался в раздумьях — что бы это все значило?

Но так как продолжения не последовало, то я поставил это странное событие в разряд «необъяснимых» и успешно забыл о нем.

Правда, оказалось, что не навсегда, как я для себя решил.

Примерно через месяц, мне позвонили и сказали, что я должен помнить встречу с Владимиром Ивановичем. А так звали одного из тех троих. Он чаще всего говорил, а иногда и от имени других двоих.

Ну, я и ответил, что помню, и что встреча оказалась какой-то скомканной. И поэтому, как бы ни горю желанием продолжать в том же духе.

На что мне ответили, что у Владимира Ивановича были на то веские основания и сейчас этим делом занимается: — тот, кто вам звонит. Поэтому ему очень нужно со мной встретиться.

Я уточнил: — а что за дело-то? Ведь не было никакого дела. Была просто беседа-воспоминание о моих одноклассниках.

— Вот давайте встретимся, и я вам все объясню.

Сказал тот, кто звонил.

— Меня зовут Марат Камчаткин. И мне очень нужно с вами встретиться.

Вот о Жене можно рассказывать долго и спокойно. Но я не буду. А то будет выглядеть, что школа — это только портреты моих одноклассников, и то, что меня с ними связывает.

Необходимо только объяснить, какую роль сыграл Евгений. Правильнее будет сказать — какая роль ему выпала. Потому, что он тоже является одним из главных действующих лиц.

Хотя, вот как раз Женя, и заслуживает, что бы был его портрет. Дело не в том, что другие не заслуживают. Конечно, каждый человек, которого знаешь восемь — десять лет, да и ещё в такую пору, как детство, оставляет след в памяти. События, которые нас объединяют, дела и проблемы. Всё это заслуживает внимания. И всё это интересно.

А дело в том, что есть люди, которые с самого раннего детства несут на себе, какой-то отпечаток избранности, сейчас бы назвали — «харизма». Я понимаю под этим словом что-то, что заставляет остальных людей прислушиваться к мнению этих избранных. И именно такие вот, избранные, становятся вехами в нашей истории. Личностями, которых уважают и почитают, или забывают, если они не попадают в поле зрения средств массовой информации, и не стараются, извлечь выгоду из своих поступков.

Ну, прямо Иисус Христос получился или Мересьев как минимум.

Но, вот примерно так можно сказать о Жене.

О «Бате», «батяне» — как мы его, почти все называли.

Конечно, прозвища, хоть чуть-чуть отражающие суть человека, появились у нас уже в старших классах. А до этого, было то, что первое приходило в голову. Что бы обидеть или унизить, или указать на свое место. И чаще всего, эти прозвища, рождались коверканием фамилий. Что мы ещё, могли знать, об однокласснике в начальной школе — только фамилию.

Так вот. У Жени, таких прозвищ не было, с самого раннего детства — вот что значит «харизма».

Родители у него, были простыми людьми. Отец, я не знаю, но мама его, работала где-то в медицине.

Умный и в то же время, мягкий взгляд. «Офицерская» осанка. Уверенные движения. Слова — сказанные к месту и в необходимом тоне.

Таким он мне запомнился.

Прозвище — «Батя», он получил тогда, когда мы начали заниматься парусным спортом. Потому что, в процессе подготовки яхты к спуску на воду, приходилось делать очень много разных вещей, которые нам, пусть старшеклассникам, но пятнадцатилетним парням — давались с большим трудом. И технически — это было сложно. Разные приспособления, материалы и инструменты. И организационно, это было тоже, все не так как в школе — задали задание, решил, не смог — готовься. Нужно было уметь сосредоточиться на процессе, понять его и стараться выполнить.