И в одно прекрасное утро я поняла, что осталась одна. Я выросла. У меня теперь не было ничего общего с моими сверстниками, хвастающимися друг перед другом приобретением нового супермодного планшета или клевой кофточки. У меня осталась только Аня. Она была отнюдь не идеальна – вспыльчивая и горячая, как перец чили, она часто выносила мне мозг настолько, что хотелось кричать и бить посуду. И при этом она была невероятной. Я знала, что она приедет ко мне в любой день и час, если мне будет плохо, и пусть она не всегда понимала мои мысли и мечты – тем не менее, она их уважала. И в тот день, когда хоронили моих родителей, я очень хорошо поняла, насколько сильно Аня меня любит. После того как я бросила на гроб с мамой первую горсть земли, Аня взяла мою руку в свою и тихо сказала:

– Я с тобой, держись за меня.

И это «держись за меня» стало для меня путеводной звездой, моим наркотиком до конца того дня.

С Антоном все было иначе. Его я увидела 1 сентября, в первый же день и час наших занятий в институте. Мне было шестнадцать, я никогда не влюблялась, и вот – вот он, герой моих снов, мой принц без белого коня, мой прекрасный халявщик. О да, он был потрясающим раздолбаем. И бабником, каких еще поискать. Но сердцу не прикажешь – Наташа Зотова влюбилась.

Антон меня совсем не замечал. Вернее, замечал, но только когда надо было что-то списать или спросить, как зовут преподавателя. Попав в такой цветник, какой была наша студенческая группа (двадцать девочек и пять мальчиков), конечно, он не обращал на меня внимания. Меня ведь не назовешь красавицей, да и просто симпатичной я себя не считала. Ростом я не вышла, чуть выше 160 сантиметров, полноватая, я всегда немного сутулилась и страшно смущалась, если меня вызывали к доске или что-либо спрашивали. Теперь, когда я скинула с себя почти все лишние килограммы – поспособствовала смерть родителей – на меня в зеркало смотрела совершенно обыкновенная девушка, чуть пухленькая, с вьющимися от природы темными волосами, большими голубыми глазами и упрямой ямочкой на подбородке. «Вот он, твой характер!» – всегда говорила мне мама, когда я упрямилась, и нажимала указательным пальцем на эту ямочку.

В институте я была прекрасным утенком среди гадких лебедей. «Гадкими лебедями» я называла своих однокурсниц – стервозность некоторых из них просто поражала. А вот я была беззлобной и беспомощной перед ними. Я молча смотрела, как Антон встречается то с одной, то с другой, понимая, что у меня нет ни малейшего шанса.

Но однажды наши отношения с ним изменились. Мы учились тогда на третьем курсе. Я случайно пришла к первой паре, когда нам надо было ко второй. Поняла свою ошибку и, усевшись на широкий подоконник на третьем этаже нашего института, погрузилась в книжку, которую тогда читала, – это были «Братья Карамазовы». И погрузилась я в нее настолько, что совершенно не заметила, как рядом со мной кто-то громко плюхнулся и не менее громко сказал:

– Вот сучка, блин.

Я медленно подняла голову, еще находясь в словах из романа Достоевского. Рядом со мной сидел Антон – мой любимый голубоглазый и кучерявый блондин.

– Привет, Наташ, – он улыбнулся. – А ты чего так рано? У нас ведь нет первой пары.

– Да так, – я пожала плечами и опустила глаза в книгу, – перепутала просто.

– А-а-а.

– А ты тоже перепутал?

– Если бы. Ты же, наверное, знаешь, что я встречаюсь… то есть встречался – с Катей Артемьевой?

«Да?» – подумала я. Но ведь всего месяц назад была Марина Белкина. Ну что ж, Катя так Катя, мне-то какая разница?

– Да я как-то не слежу за чужими отношениями, – я подняла голову и улыбнулась Антону. У меня всегда была странная особенность – если мне нравился человек, я совершенно не стеснялась с ним разговаривать, не тушевалась, не опускала глаза и не краснела. И вот теперь я смотрела на Антона и улыбалась. И он… обалдел.

– Ух ты, – он тоже вдруг улыбнулся, – я тебя впервые так близко вижу. У тебя такие красивые глаза, Наташ, как море на юге где-нибудь.

Теперь уже обалдела я.

– Ну спасибо… А что с Катей-то? Она заболела?

– Да нет, все с ней в порядке, – отмахнулся он. – Просто я так мчался, цветочек ей купил по дороге, а она меня бросила. Говорит, я не в ее вкусе.

Я озадаченно посмотрела на Антона. Он не во вкусе Кати? Да они просто идеально смотрелись вместе – оба такие голубоглазые блондины с идеальными фигурами, ну просто загляденье.

– Ой, да забудь, – сказала я, вновь опустив глаза в книгу. – Другую найдешь, какие твои годы.

К моему удивлению, он подсел ближе и положил руку на книгу, чтобы я не могла ее читать.

Я подняла голову. Антон смотрел на меня и улыбался.

– Слушай, а давай сегодня учебу прогуляем?

– Зачем?

Он удивился.

– Ну елы-палы, ты первый человек, который задает мне такой вопрос…

Он выглядел таким озадаченным, что я расхохоталась. Я хохотала так, что слезы выступили на глазах. Я остановилась, только когда Антон сказал:

– Ты такая прикольная, когда смеешься.

Никто и никогда не называл меня прикольной. Я вообще не была уверена, что во мне есть хоть что-то прикольное.

– Хорошо, – я повернулась к нему. – Давай прогуляем учебу. Правда, я совершенно не понимаю зачем, но давай.

Антон ликующе вскинул кулак. О, сколько же еще всего я буду совершать под его влиянием и после этого дня, не понимая, зачем это нужно…

– Отлично, просто отлично! А теперь давай собирайся и пошли.

«Антон Грачев обратил на меня внимание! – внутри меня в этот момент будто что-то взорвалось. – О боже!!»

Спустя несколько лет я пыталась выпытать у Антона, зачем все-таки я ему понадобилась в тот день. Но он и сам этого до сих пор не знает. Он не влюбился, он не был даже чуточку очарован. Просто почему-то захотел провести тот день со мной.

И он был прекрасен – о да, это был один из самых нелепых дней в моей жизни – но я никогда его не забуду. Мы гуляли дотемна – а в мае темнеет поздно! – разговаривали, лопали мороженое, гуляли в парках, ездили в автобусах и трамваях зайцами, один раз даже убегали от контролера…

Когда мы прощались, Антон – сам! – обнял меня и сказал:

– Слушай, это было просто суперски. Ты круче всех моих друзей.

– Да ладно, – отмахнулась я, не поверив ему.

– Да серьезно! – грозно подняв палец, он добавил: – И вообще, Антон Грачев никогда не врет!

Я хихикнула.

– Ну да, ну да, я и не сомневалась.

В тот вечер я «летала», а мама и папа все дивились на меня. А на следующий день в институте Антон сел со мной за одну парту и, улыбнувшись, сказал:

– Все, попала ты, Зотова. Теперь я буду твоим соседом.

– Да я и не против, – улыбнулась я.

Сквозь сон и свои воспоминания я услышала тявканье Бобика. Алиса тут же с громким мяуканьем вскочила на кровать, требуя еды. Я потянулась, погладила ее по голове и встала. Наполнив миску кормом, я сполоснула лицо водой и вернулась в кровать. Но уснуть никак не могла.

Звонок Антона всколыхнул во мне столько воспоминаний…

С того дня, как он сел рядом со мной на третьем этаже, мы стали близкими друзьями. Но – всего лишь друзьями. Ни разу он не дал мне повода почувствовать, что хочет чего-то большего. Да Антон и не хотел, у него и девушки были. Все как на подбор – из журнала мод.

Только однажды между нами кое-что произошло. Три года назад. Ни разу с тех пор я не напоминала о том случае Антону, как будто его не было. Да и он явно не желал об этом разговаривать…

Смерть моих родителей была страшной. Они разбились в жуткой автокатастрофе, погибнув мгновенно. По крайней мере, мне так сказали…

После их смерти организацию похорон взяла на себя моя тетя, двоюродная сестра мамы. Я была раздавлена, разбита, уничтожена. Три дня я валялась на диване, ничего не ела и почти не пила. Я не чувствовала, я не жила.

На третий день раздался пронзительный звонок в дверь. Я продолжала лежать. Еще один, и еще, и еще… Антон звонил непрерывно целых полчаса, пока я не сползла с кровати и не открыла ему дверь.