– Пожалуйста… – я подняла руку и погладила его по щеке, – выслушай меня, я тебя очень прошу…

– Пчелка, хорошая моя, любимая моя пчелка, – шептал Антон, целуя на этот раз мою руку, – конечно, я тебя выслушаю…

– Я понимаю тебя, я очень хорошо понимаю то, что ты чувствуешь. Но прости, я не могу… ты – мой самый хороший, лучший друг. Не ты ли говорил, что секс портит дружбу? Я не хочу тебя терять, Антош!

– Не волнуйся, ты меня не потеряешь…

Я почувствовала его руку между своих ног – на миг меня захлестнуло отчаяние.

– Антон, пожалуйста, не надо…

Он наклонился и посмотрел мне прямо в глаза.

– Наташ, я ничего не сделаю тебе, пока ты не дашь согласие. Я же не насильник. Поверь мне, твои опасения напрасны – ты никогда не потеряешь меня, мы будем все теми же хорошими друзьями, просто проведем ночь вместе. Пожалуйста, соглашайся… пожалуйста…

Снова поцелуй, лишающий меня дыхания. Он, правда, беспокоил меня меньше, чем одна из рук Антона между моих ног – она вытворяла там такое, что я была рада тому, что на мне пока еще есть старые домашние джинсы.

Угораздило же меня уснуть на этом диване!

Я чувствовала, что начинаю сдаваться. В конце концов, получит Антон сейчас свою игрушку и потерзает меня ночку… может, хоть успокоится.

Если бы дело было только в самопожертвовании, ему бы удалось осуществить то, о чем он так мечтал. Но где-то в глубине моего сознания билась отчаянная мысль: Антон не успокоится, он захочет от меня такой же страсти и такого же огня, в котором горит сам, и когда поймет, что я не испытываю тех же чувств, это будет удар. Удар и по его самолюбию – как же, он, такой прекрасный, не может возбудить женщину, удар и по нашей дружбе – ведь фактически получится, что он меня изнасиловал.

Мои мысли резко оборвались, когда я услышала звук расстегиваемой молнии на джинсах.

– Антош, остановись! – от испуга я села.

Только в тот момент я осознала, что уже без кофточки, с абсолютно голой грудью, да и джинсы тоже приспущены. И когда он только успел.

Антон виновато посмотрел на меня и сел рядом.

– Прости, я… не удержался. Так что, ты согласна?

Он так откровенно меня разглядывал, что возникло желание прикрыться. Но я понимала, как это будет смешно и глупо выглядеть.

– Ты можешь оторваться от лицезрения моей груди и посмотреть мне в глаза, а? Вот, спасибо. Прости меня, Антон, я не могу.

Он, кажется, не понял.

– Что?

– Я не могу. Не надо нам этого делать.

– Пчелка… – он потянулся ко мне, но я резко отодвинулась.

– Пожалуйста, не нужно! Не уговаривай меня. Я хочу сохранить нашу дружбу.

Антон смотрел на меня очень долго. А потом наконец усмехнулся и сказал:

– Я понял. Ты просто меня не хочешь.

Черт! А ведь я так старалась, чтобы он не догадался.

– Нет, я…

– Да, Наташ, – он вздохнул, – ты просто меня не хочешь. Пока я тут… целовал тебя, ты лихорадочно придумывала, как бы так мне отказать, чтобы не задеть мое мужское самолюбие. Надо же, ты первая женщина, которая мне отказала.

– Правда? – я удивилась. – Как же так…

– Вот так… нет, конечно, мне отказывали, но не в постели же! В постели ни одна женщина не способна отказать мужчине, если она его хочет.

Антон выглядел таким несчастным, что у меня просто сердце разрывалось.

– Ты же сам говорил, что я необычная девушка, – прошептала я. То, что я собиралась сделать, не укладывалось в моей голове, но было жизненно необходимо, чтобы не пошатнуть его веру в себя.

Я потянулась к Антону, обвила его шею руками и поцеловала. Я постаралась вложить в этот поцелуй всю страсть, на которую была способна – я прижималась к нему крепче, выгибалась, даже застонала, когда он переключился с моих губ на шею.

– Ты не прав, я отказала не потому, что не хочу тебя, – прошептала я Антону на ухо. – Но пожалуйста, дай мне время. Я должна подумать. Мне очень трудно, ведь ты мой друг…

Я позволила ему еще несколько секунд себя обцеловывать, а потом отстранилась.

– Обещаю тебе, Антон, что в следующий раз, если ты не найдешь себе какую-нибудь красотку, в которую влюбишься, и я не найду себе парня, то исполню твою мечту.

Он застыл, не веря своим ушам. Потом улыбнулся:

– Обещаешь?

– Да.

– Пчелка…

Антон опять потянулся ко мне, но я вскочила с дивана, теряя на ходу свои джинсы, и, закрыв голую грудь руками, сказала:

– Все, хватит с тебя на сегодня. Я пойду к себе. Спокойной ночи, Антош.

– Спокойной, пчелка…

В своей комнате я села на пол и заплакала.

Слезы текли тихо, беззвучно. Я ни разу не всхлипнула, чтобы Антон не услышал.

Я мысленно называла себя самыми грязными словами. Что я за человек такой? В моих объятиях сегодня находился парень, в которого я была влюблена целых пять лет, а я… дура, бесчувственная ледышка. Я даже не возбудилась! Ни разу за все это время, что он целовал меня… Разве меня можно назвать женщиной…

В тот момент я по-настоящему ненавидела саму себя.

А в следующий раз… Что ж, остается надеяться, что Антон найдет себе знойную красавицу и забудет о мечтах обо мне. Во всяком случае, вероятность этого весьма велика.

Я вытерла слезы. После поцелуев Антона у меня болели губы. Но это будет хорошим уроком для меня – никогда нельзя терять бдительность и засыпать рядом с мужчиной, даже если он твой лучший друг.

– Ох, Антон, – прошептала я, закрывая глаза. – Ты-то мужчина, но не знаешь, что я – не настоящая женщина… Поэтому я и не нужна тебе.

Первое, что заметила Светочка, когда пришла на работу, – мои припухшие губы и синяки под глазами, которые я не смогла толком запудрить.

– Ого, – улыбнувшись, она села напротив и подперла щеку рукой, – ну, рассказывай, Наташ.

– Ты сейчас о чем? – спросила я, борясь со сном и неутихающей головной болью.

– О том, – Светочка лукаво улыбнулась. – Ты точно с кем-то была этой ночью. Давай рассказывай, кто это смог соблазнить нашу снежную королеву?!

В этот момент в комнату вошел Громов. Мне захотелось убить Светочку: я была уверена, что Максим Петрович все слышал.

– Доброе утро, – сказал он, кивнув нам. – Наталья Владимировна, когда закончите беседовать со Светой, зайдите ко мне, пожалуйста.

Мы дождались, пока он скроется в кабинете.

– Свет, – я вздохнула. – Ни с кем я не… в общем, не была этой ночью. Просто у меня остановился один мой друг и… попытался меня соблазнить.

– И ты его отшила, – это был даже не вопрос, по тону Светочки сразу стало понятно, что она в этом не сомневается.

– Ну да.

– Наталья Владимировна, – голос Светочки неожиданно стал колючим, – я давно хотела вам сказать – вы дурында!

– Почему ты так считаешь? – я улыбнулась.

– Да потому что… Он симпатичный?

– Очень. Могу показать фотографию.

Я нашла в одной из социальных сетей фотографию Антона и перекинула ее Свете через скайп. Несколько секунд после этого она молчала, а затем изрекла:

– Я передумала. Вы не дурында, вы просто дура…

Наверное, мне бы стоило обидеться, но вместо этого я рассмеялась.

– Ну а если я не хочу, Свет?

– Хочешь, не хочешь… Наташ, какая же ты… глупая! Во-первых, как вообще можно не хотеть такого мужчину?! Это же просто секс на ножках!

«Секс на ножках»… Надо будет передать Антону это прелестное прозвище.

– А во-вторых, тебе сейчас это очень нужно. Просто секс, без обязательств, без любви и страданий.

Я вздохнула и задала свой любимый вопрос:

– Зачем?

– Это самый лучший антидепрессант, – тихо сказала Светочка, уставившись на меня с очень серьезным выражением на лице. – Поверь мне, я знаю. А ты уже три года как… находишься в непрекращающейся депрессии.

– Это не депрессия, это…

– Да неважно! Вот твой Антон мог бы помочь тебе.

Меня аж передернуло. Нет ничего отвратительнее, чем секс без любви – в этом я была абсолютно уверена, и никакая цель не оправдывала средств. Пусть он хоть тысячу раз исцелит меня от ледяного состояния – я не готова была пойти на такое. Это безнравственно, пошло и нечестно по отношению к Антону.