Узумаки инстинктивно отпрянул, но отклониться от руки ему помешала спинка стула. Ему показалось, что кто-то глубоко в сознании громко выругался. Наконец, ладонь Иноичи опустилась на голову Наруто, и у Узумаки сами собой закрылись глаза. Казалось, будто он перестал быть телесным и теперь свободно парил в пространстве и времени. Мудрый Иноичи решил проверить Наруто с самого детства. В памяти стали всплывать те картинки и сюжеты, которые Наруто как будто видел впервые.

Первые воспоминания были смутными и короткими. Это были сцены драк с ровесниками, побегов от разъяренных жителей Конохи, которым не по душе были проделки маленького хулигана, одинокие вечера в маленькой темной квартире, проведенные у окна.

Лишь в некоторых воспоминаниях, очевидно самых ранних, мелькало расплывчатое лицо блондина с приятным лицом с длинными торчащими во все стороны волосами, а потом оно исчезло без следа, и Узумаки проникся атмосферой одиночества.

Вот он, будучи мелким шустрым мальчуганом несется по крышам с кистью в руке, а сзади виднеются четыре изукрашенных каменных лица. Учиха Мадара после раскраски приобрел усы, а его брат Изуна  – синяк под глазом. Лицо Данзо маленький мерзавец решил не трогать, что, возможно, сберегло ему жизнь, а на каменное изображение Сакумо Хатаке Узумаки не пожалел сил и красок, измазав его полностью толстым слоем синей краски. За Наруто с угрожающими криками неслись шиноби, попадающие в его не мастерские, но достаточно качественные ловушки.

Перед глазами проплыли долгие и томительные дни в Академии, где он провел несколько лет только благодаря новой реформе Третьего Хокаге, решившего увеличить срок обучения шиноби в Конохе, тренировки, на которых его опережали Саске, Неджи и даже ленивый Шикамару, проспавший все занятия. Так же он увидел и то, как несколько раз приходил на полигоны и тренировался, стараясь набраться мастерства и преуспеть в том, чего не удавалось на уроках.

Он вновь почувствовал себя маленьким мальчиком, увидел резко помолодевших Шино, Кибу, Неджи, Ли, Хинату, Тен-Тен, Саске, Ино, Шикамару, Сакуру, Чоуджи, Сору, Сумару и еще многих других, с кем его пути разошлись в будущем.

Потом Наруто увидел две фигуры в черных с изображением красных облаков плащах, а затем его накрыла тьма.

Потом быстро пронеслись не столь давние дни: его появление возле скалы Хокаге, пробуждение в доме Учиха, возвращение в Академию на последний день учебы, экзамен, проверка, устроенная Данзо, тренировки на полигонах вместе с Кибой, Хару и Асумой, а затем вторжение Акацуки и битва с Саске.

Кьюби, о существовании которого Наруто начисто забыл провел ювелирную работу, подправив воспоминания Наруто после возвращения и полностью стерев те воспоминания, что Наруто принес из параллельного мира. Удивительно, но как только из его головы исчезли объемные знания техник и старые воспоминания, к Наруто вернулась утерянная прежде память его тела, правда о плену на базе Акацуки, смерти и извлечении Кьюби не осталось никаких воспоминаний. Девятихвостый успел искаверкать самое яркое за последние дни воспоминание – встречу Наруто с отцом, чтобы Яманака смог ее увидеть и не узнать ничего лишнего.

Наруто не видел боя светловолосого Акацуки с Данзо и помнил только короткий разговор, в котором Минато пытался уговорить Наруто добровольно сдаться, а затем передумал и выбросил его на поляну перед разъяренным  Саске, что помешало ему сразиться с отцом.

Когда Девятихвостый почувствовал, что Яманака приближается к концу воспоминаний, он пустил в Систему Циркуляции Чакры Наруто немножко своей энергии. Этого было недостаточно для появления покрова, но для такого опытного сенсора, как Иноичи этого стало достаточно, чтобы оторвать руку.

 Наруто открыл глаза и увидел, что Яманака касается рукой носа, из которого вытекает ручеек крови.

 — Все в порядке, Иноичи-сан? Я невиновен? – спросил обеспокоенный Наруто.

 — Да… Я доложу Данзо-саме о том, что ты увидел, после чего тебя отпустят, — ответил джонин, повернувшись к Наруто спиной, а затем вышел из помещения, а стражники вновь захлопнули дверь.

 — Эй! – заорал Наруто. Он понял, что его обманули, — Отпустите меня! Вы же обещали. Хотя бы развяжите веревку и дайте мне поесть…

После этого блондин бессильно опустил голову. На его шее виднелся порез, который опытный Яманака успел нанести, введя в организм Узумаки снотворное.

 — Вытащите его, отправьте к Орочимару-саме, — распорядился Яманака, — после этого верните парня домой и сотрите все воспоминания о сегодняшнем дне.

 — Есть, — синхронно ответили шиноби из Корня, после чего подождали, пока посланник Данзо исчезнет вдали коридора и приступили к исполнению приказа.

Проснулся Наруто от того, что его кольнуло в руку что-то острое. Наруто открыл глаза, перед которыми все поплыло. Над ним был темный потолок с круглыми лампами. Под спиной была ни твердая, ни мягкая простыня. Узумаки знал это чувство и сразу понял, что лежит на больничной койке.

Он повернул голову  и увидел, что койка в помещении не одна. На соседней кушетке лежала какая-то девушка, пребывающая в бессознательном состоянии. Узумаки очень удивился, когда понял, что это Хару. Она была полностью обнажена и даже не прикрыта никакой простыней. Наруто увидел изящное тело молоденькой девушки во всей красе, и естественно это произвело на него некоторое впечатление.  Взгляд Наруто на несколько секунд оказался прикован к двум немаленьким холмикам груди девушки. Узумаки возбудился, и только потом заметил несколько деталей, заставивших его мысли пойти естественным ходом. К Хару были подключены несколько проводов, из ее руки торчало несколько игл. На нежной коже были видны следы уколов и порезов.

Наруто насторожился, поняв что что-то тут не так. Ему стало холодно, и парень осознал, что и сам голый. Узумаки повернул голову и увидел фигуру тощего человека с бледной кожей и длинными темными волосами, который повернулся к Наруто спиной и рылся в каком-то столике с медицинскими принадлежностями. Вскоре картинка стала становиться четче. Одет Орочимару был в свою обычную светлую рубаху и темные брюки, на руках были белые перчатки.

 Как только Узумаки осознал, что происходит, то сразу попытался встать с койки, на которой лежал, но оказалось, что генин опять привязан к ней какими-то ремнями. Он дернулся, но это не дало никакого эффекта, кроме лишних звуков.

Орочимару повернул голову, и Наруто встретился с ним взглядом. Змеиные глаза саннина блеснули при контакте с голубыми глазами Узумаки. Генина передернуло.

 — До сих пор поражаюсь скорости твоей регенерации. Твой организм уже смог нейтрализовать снотворное. Да, ты довольно таки полезный экземпляр. Жаль, что твои искусственные копии не прожили долго, — прошипел Орочимару.

 Узумаки выпучил глаза и поспешно попытался освободиться. Хоть сейчас он помнил Орочимару не как сумасшедшего ученого, предателя Конохи и практиканта запретных дзюцу,  а как советника Данзо, который был всегда вместе с Третьим, вид этого человека его здорово напугал.

 — Ты проснулся немного раньше. Сейчас мы это исправим, — промолвил Орочимару. В следующий миг его шея вытянулась, а голова метнулась к Наруто. В следующий момент Узумаки почувствовал, как в шею ему впиваются два длинных клыка, а по крови разливается какая-то жидкость.

Сознание померкло, и Узумаки в очередной раз за сегодняшний день вырубился.

Он открыл глаза, уставившись в потолок. На этот раз над ним раскачивалась от порывов ветра, врывавшихся в окно, родная лампа. Узумаки понял, что он дома по трещинам на потолке, чье расположение выучил за много лет.

Блондин перевернулся на бок, отчего застонал. Все движения отзывались жгучей болью.

«Я дома. Это был лишь страшный сон?» — спросил себя Наруто.

Узумаки хотел встать, но потом передумал.

 «Надо спросить Кьюби, почему все тело так болит», — подумал Узумаки: « Стоп! Я помню про Кьюби. А тело болит от ремней и веревок. Прямо как после взбучки от Сакуры-чан…»