Рука Джетро опаляла кожу, не прекращая своего медленного наступления. Моё сердце будто проткнули ножом, и боль пронзила грудь, когда чувство паники разлилось по венам. Я хотела сексуальных отношений на протяжении длительного количества времени, но, чёрт, не таким образом. Не будучи нежеланной.

Машина, плавно передвигаясь, объехала бортики фонтана. Мы повернули налево, следуя по широкому повороту подъездной дороги.

И меня поразило то, что я увидела.

Безобразное здание, которое называлось теперь моим домом.

Возвышающийся, словно каменная глыба, особняк, монолитный, окружённый башнями во французском стиле, поддерживающими ведущую стену крепости, и простирающийся на огромное расстояние. Асфальт под колёсами шин перешёл в гравийную насыпь, издающую шуршание. Пальцы Джетро двигались всё выше, требуя, чтобы я обратила своё внимание на всё, что он со мной творит.

— Добро пожаловать в «Хоуксбридж Холл», мисс Уивер. Будет приятно представить вас, как моего гостя.

Произнесённое им предложение обернулось вокруг моего горла, словно удавка; я крепко зажмурила глаза, когда его пальцы прикоснулись к моему клитору. Прикосновения его пальцев были решительными и жёсткими, через шёлк нижнего белья он дотронулся до моей киски, полностью покрывая ее ладонью, и своими мерзкими пальцами посылая к моему естеству ледяную волну желания.

Ненавидя его, я прикусила язык. Презирая себя. Ненавидя всё, что связано с долгами, вендеттой и семейной враждой.

— Это то, чего ты хочешь, да? — горячо прошептал Джетро, сильнее прижимая, и слегка двигая пальцами по тонкой полоске на моих трусиках, прикрывающей мою чувствительную, только, что подвергнутую прикосновениям киску.

Все моё тело сжалось, отвергая его ужасные ласки.

Я резко раскрыла глаза.

— Не так.

Продолжая надломленным голосом, я впилась в него взглядом:

— Пожалуйста, только не так.

Машина плавно остановилась.

Дэниель посмотрел через плечо, и его взгляд остановился на наглом расположении руки Джетро, находящейся у меня между ног. Он ухмыльнулся:

— Добро пожаловать в семью. Не знаю, что тебе о нас рассказали, но забудь абсолютно всё.

Потом блеснул белозубой улыбкой в свете, исходящем от особняка.

— Мы намного хуже.

Джетро продолжал поглаживать меня кончиками пальцев, проводя ими по шёлковому белью, и немного надавливая напротив сердцевины моей киски.

— Он прав. Намного хуже.

Я вздрогнула всем телом, когда он толкнулся в меня пальцем. Его неторопливые и властные прикосновения сводили меня сума. Эти принудительные действия по отношению ко мне отличались от посягательств его брата. Были всё ещё нежеланными, но более терпимыми.

Он был дьяволом, которого я знала. И одновременно совершенно не знала. Самое ужасное, что это делало Джетро больше моим союзником, чем мучителем.

— Я буду с удовольствием ждать следующей встречи, Уивер, — с самодовольной улыбкой на губах произнёс Дэниель, открывая дверь и исчезая, как будто его и не было.

Пальцы Джетро скользнули в меня снова, но я отказывалась откликаться на его действия — ни грусти, ни сожаления. Сидя с руками, сжатыми в кулаки, я проговорила:

— Зачем ты это делаешь?

Джетро усмехнулся:

— Самый правильный вопрос. Потому что мы сейчас дома, и тебе уже было об этом сказано.

Убрав руку, он открыл дверцу машины и вышел.

Все моё тело напряглось и казалось, вся кровь прилила к киске, как если бы каждая молекула в моем теле нуждалась в очищении, в поиске освобождения от жара желания, холодности, соблазна, от его омерзительных прикосновений.

Он так элегантно выглядел в своём тёмно-сером костюме, настолько утончённо, с блестящей бриллиантовой булавкой на лацкане пиджака. Как мог кто-то, настолько ужасный, быть таким красивым? Это было несправедливым. Жестокой иронией судьбы. Маленькие птички погибали в джунглях, привлечённые красотой хищных цветов. Змеи и всеядные существа умирали в тропических лесах от токсического воздействия ядовитых лягушек.

Красота — всесильное оружие. Быть красивым, значить уметь обманывать. Это подразумевает под собой возможность хитрить и обольщать так, чтобы молитвой соблазняемых стало — никогда не увидеть подступающую к тебе смерть.

Это работает.

А для женщин, которые всю свою жизнь вынуждены воссоздавать свою красоту для других, и которым ничего не даётся просто так, Джетро был двойной угрозой: для моего эго и моей жизни.

Поворачиваясь, чтобы предложить мне ладонь, Джетро ждал, что я приму его снисходительную помощь.

Я проигнорировала его.

По природе своей, я не была непокорной, но в нем было что-то такое, что превращало меня в бунтарку. Вставая с сиденья, я неуклюже двинулась вперёд и неохотно открыла дверь. В тот момент, когда я собиралась пересечь разделявшее нас расстояние, Джетро жёстко схватил меня за запястье и резко выдернул из машины.

Конечно, стоять для меня уже само по себе было опасной затеей, плюс всё смешалось с последствием действия неизвестного наркотического препарата, который нарушил мою координацию движений, в итоге, я не чувствовала земли под ногами.

Вскрикнув, я выпала из джипа, ударившись лицом о насыпь из гравия на земле. Внезапно, машина сорвалась с места и уехала. Оставляя меня одну, израненную, перед многомиллионным особняком.

— Какого чёрта?

Сверху донеслось грубое выражение, отличающееся от глубокого голоса Джетро, но влиятельного и полного авторитета.

— Чёрт возьми, это уже просто смешно, — пробормотал Джетро. — Ты теперь всегда собираешься так себя вести?

Своими крепкими руками он обхватил меня за талию, поднимая на ноги. В тот момент, когда я оказалась в вертикальном положении, я моргнула, изо всех сил пытаясь найти опору и остаться в этом положении. Когда окружающая реальность приняла более устойчивое положение, я сбросила руку Джетро, в прикосновении задержавшуюся у моего бедра.

— Да. Я смешная. Да, я страдала на протяжении всей моей жизни. Да, я знаю, что этим причиняю неудобство тому, кто так стремится убить меня, что я уже немного травмирована, но можешь ты хоть на секунду задуматься, что причина, по которой я сопротивляюсь больше, чем нужно, заключается в стрессе, которому ты подверг мою нервную систему?

— Ты когда-нибудь страдал от расстройства желудка или от мигрени?

Жестикулируя рукой перед его лицом, я огрызнулась:

— Это то же самое. Моё тело не может справиться с печальными обстоятельствами, которые произошли за последнее время. Смирись с этим, или отпусти меня, к чёртовой матери!

Я почувствовала восхитительное чувство облегчения, когда выпустила бушующую во мне злость. На какое-то время, это очистило моё тело, давая мне возможность просто дышать.

Джетро оставался неподвижным, но его глаза расширились от услышанного, а губы сжались, и всем своим видом он выражал недовольство.

— Ну, она борется. Это даже забавно.

Мужчина, произнёсший эти слова, стоял на второй, с конца, ступени величественного портика. Дом возвышался надо мной, затмевая луну и звезды, словно был реальным, живым существом. С множеством огненно-медных, с золотым отблеском крыш, покрывающих башни.

Внизу были переплетающиеся между собой цветочные клумбы, находящиеся под огромными окнами, отлично проводящими дневной свет.

С другой стороны башен, сквозь газонные решётки росла мелкая травка. Это не было просто домом — это было живым существом. Неприкосновенным, гордым, впечатляющим архитектурным строением, простоявшим века, и которое поддерживали в отличном состоянии.

Я вытянула шею, смотря по сторонам, и пытаясь ухватить все до мельчайших деталей. Строение, казалось, было бесконечным, оно устремлялось выше и выше, достигая в высоту почти десятиэтажного здания, с замысловатыми арками, широкими проходами и изображением ястреба на каждом замковом камне свода арок.

Это было настоящим произведением искусства. Я, по сути, была творцом. Моя страсть не ограничивалась лишь созданием текстильных изделий, меня интересовало всё, где уровень мастерства в каждом дюйме доходил до идеального.