Звуки леса и ветра на реке были единственными вокруг нас, такие же утешающие, как и в темноте сказанное шепотом подтверждение.

Это место заслуживало немного умиротворения, после долгой кровавой истории, также, как и мужчина, шагавший рядом со мной.

Несколько минут мы шли в тишине, чувства Влада окрасились суровой решительностью, как будто он подбадривал себя сделать что-то действительно болезненное.

– Я привел тебя сюда не только для того, чтобы ты стала свидетелем, как я прощаюсь с Кларой в последний раз, – сказал он. – Есть кое-что, что мне нужно сказать тебе, и это достаточно удаленная территория, нас никто не сможет услышать.

Я бросила взгляд на кажущиеся бесконечными лес и реку. Нет, нас никто не мог подслушать. Мы были единственными людьми вокруг на ближайшие мили.

– Иии… что же ты хотел сказать? – спросила я нерешительно.

Он закрыл глаза и прервал нашу эмоциональную связь, что заинтриговало меня. Неужели это настолько плохая новость, что он не хотел, чтобы я знала, о его чувствах?

– Больше ста лет назад, – сказал он тихо. – Я поклялся, что не повторю это ни единой душе, сейчас я собираюсь нарушить клятву, потому что ты заслуживаешь узнать.

– Что? – спросила я, страх заструился по венам как быстродействующий яд.

Влад открыл глаза, мука отражалась в глазах цвета меди.

– Слухи о Дракуле – моя вина.

Я уставилась на него, убежденная, что потеряла рассудок и не расслышала.

– Что?

Он так сильно сжал челюсть, что я почти могла слышать, скрежет зубов.

– В конце восемнадцатого столетия, у меня было... смутное умственное состояние, что вероятно тебя не удивит, и я сделал что-то ужасно глупое. Я произвел вещество, известное как Красный Дракон, которое представляет из себя зараженную кровь, своего рода наркотик для вампиров. Либо я переоценил свою переносимость эффекта, либо доза была больше чем положено, потому что это повергло меня в состояние опьянения, подобного которому я не испытывал более четырех сотен лет.

Мои глаза продолжали округляться, это, вероятно, выглядело так, будто они готовы выпрыгнуть из глазниц.

– И? – подбодрила я.

Он бросила на меня раздраженный взгляд.

– Я сделал то, что делают все пьяные дуралеи: то о чем жалею. В баре я встретил писателя, который искал злобного исторического персонажа, чтобы написать новый роман. В опьяненном состоянии, я считал, что это будет верхом веселья передать всю самую жуткую ложь о моем прошлом, незнакомцу. Я больше не прикасался к Красному Дракону, что послужило его исчезновению. Затем, много лет спустя, вышла чертова книга писателя. Я был унижен, когда прочел ее, но надеялся, что она забудется, как и большинство литературных творений. Вместо этого, книга продолжала набирать популярность в течение многих веков, чем поразила все виды информационных носителей когда-либо созданных...

Я взорвалась от смеха, какая-то часть меня чувствовала сострадание, потому что подобная откровенность, большой шаг для него, еще я не могла больше сдерживаться, потому что не могла вынести сердитого взгляда, которым Влад меня смерил.

– В-вот почему ты не м-можешь с-слышать это слово! – ликовала я, смеясь так сильно, что почти не могла говорить. – Это напоминает тебе о том, что ты делал г-глупые, человеческие вещи. О, Влад, зная это, я люблю тебя даже больше!

– Тронут до глубины души, – сказал он холодным тоном.

Я не обратила на это внимания и обвила его руками, все еще смеясь.

– Я тоже тронута до глубины души. Теперь я никогда не буду сомневаться, что ты меня любишь. Ты доказал это не словом и делом, а просто рассказав мне это.

– Я уже жалею об этом.

Пробормотал он с не меньшей злобой, и властно меня обнял, чувства, которым он снова позволил слиться с моими были отличны от гнева и холода.

– Не волнуйся, я никому не скажу, – успокоила я, снова контролируя свой смех. – Твой самый темный секрет со мной в безопасности.

Незнакомый взгляд промелькнул на лице Влада. Если бы он был другим человеком, я бы сказала, что это была застенчивость из-за прошлых проступков.

– Так было бы лучше. У нас есть заклинание некроманта, от которого нужно избавиться, и я бы возненавидел поиск решения, потому что закрою тебя в новой подземной тюрьме, которую я собираюсь построить.

Я фыркнула на эту пустую угрозу.

– Разве нам не нужно вначале построить новый дом?

Краткий намек на робость исчез из его улыбки. Теперь улыбка Влада стала такой, каким был сам Влад: чувственной, но хищной, жесткой, но с долей юмора.

– Лучшие дома начинаются с разрушения старых.