— Кроме того, он был накрыт масксетью, — добавил Тибб. — Густавино только что убрал ее.
— Теперь ты понял, Стив, зачем на «Парадизе XXI» понадобились башни в виде летающих блюдец? — спросил Цезарь.
— Начинаю понимать…
— Не спускай с него глаз, Тибб, — продолжал Цезарь, обращаясь к Линстеру. — Трюки, на которые он подчас решается, бывают опасны. Пусть он как можно дольше спокойно посидит в зоне. При необходимости вылетов первое время по возможности сопровождай его.
— Первое, и довольно длительное, время водить УЛАКи буду только я.
— Тем лучше.
— Не забудь про Тео, Цезарь, — напомнил Стив.
— Отправлю его на бразильский полигон, как только возвратится. Оттуда при первой возможности перебросите его в зону.
— Да… Но если у него «клюнет» в Тринкомали, пусть задержится сколько необходимо.
— Разумеется.
— И еще одно. — Стив наклонился к самому уху Цезаря. — Пусть и Суонг продолжит поиск нужных нам контактов, пока ты будешь находиться здесь.
— Это совсем недолго, Стив. Сразу же после торжественных похорон Хорхе де Эспинозы я улечу в Суракарту.
— Можно попробовать и там.
— Хорошо, он займется этим.
— А Тео по пути в Бразилию пусть сделает остановку в Марокко и разузнает об отголосках операции «Кобра».
— Не сомневайся, Стив. Я ничего не забуду.
— Ну, тогда до новых счастливых встреч, как любят говорить англичане.
— Удачи, Стив, — Райя протянула ему руки, и Стив, задержав их на мгновение, поднес к губам и поцеловал.
Последние рукопожатия. Тибб, уже стоя на трапе, предупреждающе машет, чтобы Цезарь и Райя отошли к краю площадки.
Темнеет, начинают падать первые крупные капли дождя. Цезарь хватает Райю за руку, и они бегут под защиту деревьев.
— Дождь перед отлетом — к счастью, Став! — кричит Райя, на мгновение оборачиваясь.
— Не забудьте про красивый памятник на моей могилке! — вторит ей Стив, сложив руки рупором и стараясь перекричать шум дождя, который все усиливается.
— Быстрее, Стив. — Тибб тянет его за мокрый рукав куртки. — Пора.
Бросив последний взгляд на зеленую лужайку, перечеркнутую дождевыми струями, и на чуть различимые вдали фигуры Цезаря и Райи, которые уже укрылись под деревьями, Стив быстро вбегает по трапу вслед за Тиббом. Люк входа тотчас задвигается.
— Вот полетный комбинезон. — Тибб протягивает Стиву белый сверток. — Быстрее переодевайся и поднимайся наверх.
Стив с любопытством озирается. Низкое круглое светлое помещение с дверцами шкафов по стенам. Узкая ажурная лестница ведет наверх к круглому отверстию в потолке. Рядом быстро переодевается Тибб. Он уже успел натянуть белый полетный комбинезон. Стив торопливо следует его примеру, путаясь в застежках-молниях. Кое-как справившись с ними, Стив вслед за Тиббом поднимается наверх. Здесь тоже круглое помещение без окон, но значительно большего радиуса. Стены — сплошной пульт управления, занятый экранами, указателями, всевозможной аппаратурой. На узком столе, опоясывающем круглую кабину по периметру, — ряды разноцветных кнопок, включателей, светящиеся циферблаты и карты. Перед пультом — шесть кресел с высокими спинками и подлокотниками; кресла установлены по окружности, спинками к центру кабины. В самом центре, немного возвышаясь над полом, что-то похожее на двухместный прозрачный саркофаг, разделенный на два отсека прозрачной же перегородкой.
— Мне куда? — спрашивает Стив, с сомнением поглядывая на двухместный саркофаг в центре.
Тибб молча указывает на одно из кресел и протягивает розовую таблетку в прозрачной упаковке.
— Пристегнись ремнями и проглоти это. — Он сует в руки Стива таблетку.
— Зачем?
— Надо. Ты ведь никогда не летал так. В первых полетах лучше спать.
— Но я хочу…
— Глотай быстрее!
Стив мрачно усаживается в кресло, срывает прозрачную упаковку и осторожно кладет таблетку в рот. Она не имеет ни вкуса, ни запаха.
— Проглотил?
— Угу, — ворчит Стив, соображая, что делать с концами ремней.
В кабине появляется еще кто-то с копной черных волос и в белом комбинезоне.
— Это Густавино, — говорит Тибб. — Помоги ему пристегнуться, Густавино.
Густавино наклоняется над Стивом. У него узкое смуглое лицо под шапкой густых курчавых волос, темные брови, тонкие, плотно сжатые губы, пронзительные черные глаза. На вид ему лет двадцать пять.
— Привет, — бормочет Стив, пытаясь справиться с ремнями.
Густавино молча кивает, пальцы его мгновенно распределяют концы эластичных ремней но местам, и через несколько секунд Стив уже составляет одно целое со своим креслом.
Из-за спины Стива доносится голос Тибба, и Густавино быстро усаживается в соседнее кресло. Пальцы его ложатся на кнопки пульта. Стив в напряжении ждет, что произойдет. Но ничего не происходит. УЛАК остается неподвижным.
— Слушай, Тибб, когда мы полетим? — спрашивает наконец Стив. Собственный голос кажется ему глухим и очень далеким.
— Мы уже летим, — доносится откуда-то издалека голос Тибба. — Почему ты не спишь? Ты проглотил таблетку?
Стив хочет сказать, что проглотил, но вдруг проваливается в мягкую темноту.
Он затруднился бы сказать, сколько времени проспал. Из небытия его извлек голос Тибба:
— Мы над Марракешем, Стив… Ты слышишь меня? Под нами Марракеш.
— Марракеш? Где? — Стив с трудом раскрывает глаза.
Вокруг та же белая кабина с пультом управления, из которой он только что провалился в темноту. Рядом Густавино, внимательно глядящий на приборы.
— Смотри на экран, Стив.
На экране пестрая мешанина красно-бурого и зеленого цветов. В центре — темный прямоугольник неправильных очертаний.
— Это Марракеш с высоты двадцати восьми километров. А вот так — если изображение увеличим.
Изображение мгновенно меняется. Теперь на экране четкий рисунок обрамленных зеленью улиц, красноватые плоские крыши домов, косые длинные тени от минаретов, пальм, старинных красноватых стен. Улицы почти пустынны.
— Здесь раннее утро, Стив. Солнце только что встало, и люди еще не проснулись. Что будем делать?
— Нам надо попасть на площадь Эль-Фла возле главного базара, — бормочет Стив. — Там есть… Там мастерская чеканщика Надира.
— Мы сядем на пустыре за городом, вот у той пальмовой рощи, — раздается сзади голос Тибба. — Место незастроенное и совершенно безлюдное. От него близко до главного базара. Приготовь пока халаты, сапоги и фески, Густавино. Шкаф шесть.
Густавино исчезает. Изображение на экране, не теряя резкости, начинает быстро укрупняться. У Стива вдруг появляется неприятное ощущение, что экран валится на него. Он поспешно закрывает глаза и вдруг слышит над собой голос Тибба:
— Мы на месте, надо быстрее выходить.
Через несколько минут в просторных марокканских халатах, надетых прямо на полетные комбинезоны, красных фесках с золотыми кисточками и в зеленых сафьяновых сапогах с загнутыми вверх носками Стив и Тибб выбрались из придорожных кустов на пустынное асфальтовое шоссе, обсаженное агавами. Солнце только что поднялось над цепью невысоких гор на востоке, и красноватая каменистая равнина с рощицами чахлых пальм еще дышала утренней свежестью. В километре, освещенные косыми солнечными лучами, виднелись красно-бурые стены старого Марракеша. Вдалеке за ними громоздились и поблескивали стеклами кубы красноватых зданий новой европейской части города.
— Я когда-то был в Марракеше, — сказал Стив. — Площадь Эль-Фла недалеко — почти сразу за этими стенами, правее ворот, к которым ведет шоссе.
— Так получается и по карте, — кивнул Тибб. — Минут двадцать хода.
— Пригодилась бы машина.
— Если повезет.
Первое такси они увидели, когда миновали городские стены. Машина стояла у тротуара на совершенно пустой узкой улице. Водитель сладко спал, откинувшись на спинку сиденья.
— Проспишь рай вместе с гуриями, — сказал Стив, тряхнув водителя за плечо.
Шофер встрепенулся и открыл глаза.
— Поехали, — объявил Стив, открывая дверцу машины.
