Вот теперь точно все. Сталкер осторожно спустился на улицу. Первым делом, опасаясь очередных неожиданностей, обошел бандитов. Никто не остался в живых. Затем бросился к телам товарищей. То же самое. «Черт!» Собрал общий хабар в один сидор, уложил его у стены с остальными вещами. Потом, присмотрев подходящее место на развороченном газоне, начал копать могилу – последнее пристанище для друзей. Никак не мог привыкнуть к смертям тех, с кем ходил в рейды, ел из одной банки, иногда и одной ложкой, а также делился последней сигаретой или каплей воды из опустевшей не ко времени фляжки…

Похоронив мужиков, сложил из камней продолговатый холмик. Пристроил грубо сделанный из кусков арматуры крест, по обычаю повесив на него один из противогазов. Присел на корточки, закурил, не забывая время от времени озираться по сторонам. На сегодня неприятностей и так с избытком… Но сейчас уже не до скрытности, стрельбу было слышно на всей территории заброшенного завода, поэтому прятаться не имело смысла. Впрочем, как и задерживаться здесь. Наскоро обыскав трупы бандитов, Рекс отобрал самое ценное и скинул их тела в общую кучу. Жалости не осталось совсем. Звери сами уберут за зверями. Может, наедятся и подольше не будут бросаться на живых…

Сидор за спину, трофеи тоже, и легкой трусцой к уже недалекому бару.

– Ну что, опять напарников потерял?

Басовитый с хрипотцой голос бармена не раз заставлял сталкеров по-мальчишечьи вжимать головы в плечи – опасались получить очередного «леща» широкой кистью руки. Да и взгляд хозяина заведения из-под тяжелых, будто свинцовых, век выдерживал не каждый. Но Рекс, не привыкший увиливать от ответа, вынес это стоически. Большой же вздохнул, принял хабар и оглядел содержимое контейнеров.

– Где вас так накрыло?

– Да уже недалеко отсюда, на заводе, бандюки засаду устроили. И место такое, сволочи, выбрали – как раз не развернешься… Мужики сразу погибли, а мне повезло, что не рассвело до конца, да и туман прикрыл. В тот момент даже подковы, попадись они мне под руки, с легкостью завязал бы в любые морские узлы! Короче, отморозков я всех там положил. Даже объяснить, как мне это удалось, сейчас толком не могу… До сих пор все кипит. Твари, да и только…

Большой еще раз окинул Рекса взглядом, из пузатой бутыли налил до половины в граненый стакан и придвинул его к сталкеру. Тот автоматическим движением сжал в ладони емкость с янтарной жидкостью, повертел, разглядывая содержимое, а затем одним махом опрокинул в рот. Закашлялся, уткнулся в засаленный рукав комбинезона и сделал глубокий вдох. Повисла напряженная пауза.

– Что хабар донес – хорошо, а вот что будешь дальше делать? – Большой продолжал буравить Рекса взглядом. – С тобой ведь теперь мужики в рейды не пойдут. Сам знаешь. Третья ходка уже у тебя: напарники гибнут, а тебе хоть бы хны…

– Ну, извини, что я тоже там не полег! – Рекс стукнул стаканом по столу и гневно стрельнул глазами. – Думаешь, сам не понимаю, что происходит?! Или, быть может, тоже хочешь во всем обвинить меня?! Может, это я мужиков в засаду завел?! Или сам перестрелял?!

– Ладно, ладно. Не кипятись! Я же не наезжаю, просто факты констатирую. Народ, он, знаешь, суеверный. Если бы сам не сталкерил, не говорил бы. Что делать-то будешь?

– Не знаю пока… – Рекс поник, опустил взгляд и тяжело вздохнул. – Пару дней отлежусь, потом с мужиками пообщаюсь. Посмотрим.

– Давай лучше поступим так. Ты к мужикам с предложениями не лезь. А я тебе пару дел подкину, где, возможно, и один справишься. Не так далеко, да и места поспокойнее. Хорошо?

– Спасибо, Палыч, на добром слове. Вот отдохну малость, а там видно будет.

– Ну, вот и решили, – уверенный тон хозяина дал понять, что вопрос исчерпан. – Как будешь готов, приходи – поговорим.

Рекс вышел из подсобки и направился в конец коридора, к своей комнате. Правда, комнатой этот закуток называть язык не поворачивался – так, каморка папы Карло. Кровать, прогнувшаяся под бременем лет, небольшой столик на трех ножках, тумбочка, пара стульев и все. Одежду сталкер вешал прямо на вбитые в стену ржавые гвозди. Радовало, что туалет и душевая находились рядом. Правда, запах стоял далеко не духов, но это уже полбеды. Побродишь по Зоне, надышишься смрадом, натерпишься ужасов – все остальное уже не страшно.

Перед Большим за Рекса ходатайствовал Горыныч, дав неплохие рекомендации и намеренно упустив, что сталкер на Плавнях несколько раз попадал в подобные ситуации. Не везет ему с напарниками, хоть плачь. Все, находящиеся рядом, гибнут или калечатся, а он лишь царапинами да ссадинами отделывается. Откровенно сказать – побоялся Горыныч сообщить коллеге всю правду, уж очень не хотелось ему, чтобы помеченный злым роком Рекс вернулся на Плавни. Каждому своя рубашка ближе к телу, а в дальнейшем предсказуемые окончания ходок сталкера могли негативно сказаться и на репутации самого Горыныча. Вот и отправил он Рекса ближе к базе «Пепла» – от греха подальше, помня, что группировка непримиримо относится к любым проявлениям Зоны. Естественно, процент гибели ее бойцов достаточно высок, поскольку пепловцы никогда не бросали попыток борьбы с едва ли не самой Смертью. А на общем фоне отдельные потери выглядят уже не так страшно…

Много раз размышлял над этим вопросом и сам Рекс, но как выпутаться из затруднительного положения, не знал. Оставалось либо уходить из Зоны, либо продолжать работать в одиночку – очень не хотелось ему являться причиной чужой гибели! Но и тут было все не так просто. В первом случае он даже представить не мог, куда ему податься, поскольку прошлая жизнь оставалась плотно скрыта неизвестностью. К сожалению, не придумано еще действенных мер борьбы с амнезией… А во втором – рисовалась пугающая картина одиночества, когда в рейдах даже поспать спокойно нельзя, потому что охранять сон некому. Девяносто девять и девять десятых из ста, что проснешься в желудке какого-нибудь монстра…

Вспомнив об отдыхе, Рекс развалился на кровати прямо в ботинках и через некоторое время уже спал. Жаль, недолго. Зона научила даже на небольшие изменения реагировать мгновенно. Резко сократившейся пружиной сталкер перекатился в противоположную от опасности сторону, вскочил на ноги и, сфокусировав зрение, с замученным видом медленно присел обратно на кровать. Тело колотила крупная дрожь. И вот так после каждой ходки: требовалось несколько дней, чтобы привыкнуть к тишине и научиться отличать кошмарный сон от яви. Опять вернулась сильная головная боль, а в висках застучало. И вновь гулким эхом раскатился по черепу далекий голос: «ОТДАЙ МНЕ МОЕ, ЧЕРВЬ!». Рекс, прогоняя наваждение, тряхнул головой, обхватил ее руками и, раскачиваясь взад-вперед, провел в таком положении несколько минут, пока не почувствовал себя немного лучше. Только после этого повернулся к входу.

Посреди комнатенки с подносом в руках стояла растерянная Долька. И назвали ее так неспроста. Стоило только взглянуть на нее сзади, вопрос о кличке отпадал сам собой. Неравнодушным к виду столь упругих женских ягодиц мог, наверное, остаться лишь окончательно плюнувший на себя импотент. Но не это сейчас волновало борющегося с медленно проходящей головной болью Рекса. Ему страшно хотелось отоспаться, уйти хоть ненадолго от вновь подступивших проблем. «И нашел же Палыч время для еды…» – мелькнула досадная мысль. Сталкер протяжно вздохнул, опустив плечи. Однако заурчавший желудок заставил отложить ненадолго всякие обиды, поскольку хозяин его не ел уже как минимум сутки.

Вздохнув еще раз, Рекс взглянул на приветливо улыбающуюся Дольку, жеманно подгибающую поочередно то одну, то другую ногу. Основной обязанностью девахи в баре являлось обслуживание клиентов, решивших что-нибудь перекусить. Словом, работала она официанткой. Но Большой развязную бабенку не журил, если та хотела еще подзаработать. В конце концов, с порученным делом она справлялась неплохо. И, наверное, редкий посетитель бара не мог бы во всей красе описать ее умение – выжимать за ночь из мужика все соки… О вкусах, как говорится, не спорят. А вот Рекс, как особо крепкий орешек, оказался ей не по зубам. От мысли, что такого просто не может быть, Долька часто злилась. Ее женское самолюбие было задето, и это заставляло упорную девицу повторять попытки с завидным постоянством. Однако Рекс всякий раз оставался Рексом – непробиваемой скалой, отчего по бару распространялись слухи о полной его непригодности как самца. Пресечь возникшие толки помогло то, что Долька оказалась не единственной женщиной в баре. А за это оскорбленная бабенка готова была порвать соперниц на запчасти, словно Тузик грелку. Возможно, оно бы так и произошло, но в этот момент в дело вмешался уже сам Большой, то ли из-за мужской солидарности, то ли еще по каким-либо причинам, ответить на вопросы сейчас мог только он сам. Начавшийся было смертоубийственный конфликт быстро сошел на нет, а Долька поставлена перед фактом: будь добра решать свои проблемы мирным путем.