* * *
Крайне заинтересованные представители правительства и другие гости вошли в ярко освещенную лабораторию. В помещении было светло, как днем, несмотря на то, что широкие окна плотно закрывали стальные ставни. Люди удивленно осматривались вокруг, ища источник света.
Профессор Веге объяснил, что здесь искусственное, так называемое «холодное» освещение. Потолок и стены фосфоресцирующие.
Один из журналистов коснулся похожей на стекло поверхности стены.
— А из чего состоит это светящееся вещество? — поинтересовался он. — Оно что, аккумулирует дневной свет?
Инженер Тале, стоявший рядом, отрицательно покачал головой.
— Нет, здесь вы имеете дело со сложным химическим соединением. Оно делает видимым инфракрасное тепловое излучение — в обычных условиях, как вам известно, его видеть нельзя. Трубы отопления проложены не под штукатуркой на стенах, а проведены вдоль пола у стен. Как известно, теплый воздух поднимается вверх. Химическое соединение впитывает определенное количество тепла и превращает его в свет.
Доктор Гартунг начал что-то делать у ультразвукового генератора. Аппарат стоял на четырех толстых белых изоляторах и был весь закрыт футляром. Из футляра торчал эластичный шланг, на конце которого висел диск величиной с тарелку.
Профессор Веге придвинул пластмассовый столик с круглым углублением посередине и положил туда кусок стальной пружины. Гости расположились у генератора полукругом, чтобы всем было хорошо видно, как будет проходить опыт.
— Включайте! — крикнул доктор Гартунг.
Инженер Тале повернул вверх рычаг на пульте управления. Засветились сигнальные лампы, включились измерители, показывая высокое напряжение тока. Высокий вибрирующий звук заполнил комнату. За защитными решетками засветились трубки. Громко щелкнув, включились два реле. Тридцать пар глаз, не отрываясь ни на миг, смотрели на кусок стали в круглом углублении стола. Через несколько секунд засветился воздух вокруг звукоизлучателя. Большой диск стал похож на маленькое солнце, сияющее зеленоватым светом. Свет периодически вспыхивал ярче, и в нем трепетали, словно молнии, бледно-красные полоски. По комнате распространился сильный запах озона. Кусок стали постепенно плавился, превращался в жидкость, которая наконец начала кипеть.
Доктор Гартунг передал одному из представителей правительства длинную пластмассовую палочку.
— Прошу проверить, что масса, которая только что образовалась, действительно расплавленная сталь.
Представитель взял палочку и помешал ею кипящую жидкость. В этот момент доктор Гартунг подал знак. Аппарат выключили. За какую-то долю секунды жидкая сталь затвердела, крепко прихватив палочку.
Профессор Веге вытянул слиток из литейной формы за палочку и покачал им, как маятником. Он предложил всем присутствующим убедиться, что слиток совсем холодный.
— Сталь расплавлена холодным способом! — воскликнул высокий седой профессор из Эссена. — Невероятно.
— Но это реальность, уважаемые господа! — отреагировал на это восклицание профессор Веге. — Это был опыт номер один. Второй опыт вы своими глазами увидите через час.
Он повернулся к Гартунгу:
— Вы дали распоряжения?
— Уже всё готовят, господин профессор.
— Хорошо. А пока прошу всех снова в клуб.
Профессор Веге жестом пригласил подойти к себе заместителя заведующего вторым исследовательским отделом. Напряженной и от этого слегка неестественной походкой Хансен приблизился к профессору. Веге внимательно смотрел на маленькую худую фигуру в сером костюме. На брюках была наглажена острая, как лезвие ножа, складка. Хансен подошел поближе к Веге.
— К вашим услугам, господин профессор, — произнес он звонко и вопросительно посмотрел в лицо ученого.
— Не заметили ли вы, что во время опыта главное реле как-то странно щелкнуло?
Хансен удивленно поднял вверх брови.
— Странно щелкнуло? — повторил он скорее для себя. — Нет, господин профессор, я этого не заметил.
— Реле неисправно, — еще раз повторил Веге и озабоченно покачал головой. — Там что-то не в порядке. Прошу вас после обеда разобрать главный узел автоматического управления и внимательно все проверить. Мы не можем допустить, чтобы лампы генератора сгорели ко всем чертям.
— Хорошо, я сейчас проверю реле, — пообещал Хансен, — а потом снова поставлю их на несколько часов для проверки.
Профессор Веге отрицательно качнул головой.
— Нет, Хансен, этого нельзя делать. Хватит и одного часа. Самое позднее в три генератор должен быть готов к работе.
В глазах инженера Хансена вспыхнули недобрые огоньки. Он старался не смотреть на профессора.
* * *
В клубе ученые и представители правительства расселись группками и возбужденно обменивались впечатлениями о только что проведенном эксперименте. Журналисты набросились на инженера Тале, как на сотрудника профессора Веге и доктора Гартунга. На него посыпалось множество вопросов. Инженер Тале поднял руку, словно защищаясь от них, и сказал:
— Прежде чем ответить на ваши вопросы, я думаю, надо объяснить, что именно представляет собой ультразвук. Вы только что сказали, — он обратился к представителю иностранной газеты, — что это колебания. Правильно. Однако нельзя назвать ультразвуком любые колебания. Ультразвук — это такой звук, которого мы не слышим. Парадоксально, но это так. Как вам известно, звуковые тона состоят из колебаний. Все они имеют определенную частоту, то есть количество колебаний в секунду. Частота выражается в единицах, которые называются «герцами»… Звук распространяется в воздухе со скоростью триста тридцать метров в секунду. Ухо человека воспринимает колебания от шестнадцати до. Звук, частота которого выше двух тысяч герц, мы слышать не можем. Это и есть ультразвук. Собаки и некоторые другие животные способны воспринимать звук с еще большей частотой колебаний.
С помощью так называемого свистка Гальтона можно получить звук в четыре тысячи герц. Такой звук применяют для бесшумной подачи команды собакам. Маленький камертон также может излучать ультразвук. Но все эти способы возбуждения ультразвука невозможно применить в технике. Нам нужна огромная энергия звука. В 1880 году братья Кюри обнаружили, что тонкая кварцевая пластинка, если подвести к ней переменный ток с высоким напряжением, начинает колебаться и излучать ультразвуковые волны. Нужный для технического применения ультразвуковой излучатель был найден. Это устройство непрерывно совершенствовали, и сегодня мы имеем возможность получать ультразвук частотой около миллиона килогерц. Область применения ультразвука настолько широка, что без него трудно представить себе нашу жизнь. Ультразвук играет очень важную роль в металлургии. Тончайшие щели, даже тоньше волоса человека, которые не обнаружит ни один рентгеновский аппарат, можно «увидеть» с помощью ультразвука. Ультразвуковые волны пронизывают металлическую деталь, и там, где есть малейшее повреждение, крохотная щелка, а значит, и сопротивление воздуха, они отражаются. На экране катодной лампы мы видим их в виде линии или серии линий. Ультразвук разрушает бактерии. С помощью ультразвуковых волн можно вызывать осадки. Можно смешивать между собой жидкости, которые, как до сих пор считалось, смешивать нельзя — например, воду и масло, воду и ртуть — и получать так называемые эмульсии, очень нужные в химической промышленности. Новый промышленный ультразвуковой генератор крайне необходим для науки и техники. С помощью ультразвука удается также паять алюминий. Ультразвук разрушает на алюминии твердую оксидную пленку, которая препятствует спайке. С помощью ультразвуковых волн можно искать косяки рыбы в море, обнаруживать в тумане крупные айсберги, а также можно производить точные измерения глубины моря. В данном случае замерять время, за которое ультразвуковые волны достигнут дна, отразятся от его поверхности и вернутся назад. Вам уже известно, что летучие мыши не только слышат ультразвук, но и излучают его. Прежде чем полететь в темноте, летучая мышь излучает во всех направлениях ультразвуковые волны. Отраженные волны она воспринимает слуховым аппаратом и направляет свой полет так, чтобы не столкнуться с каким-либо препятствием. Итак, летучая мышь находит для себя свободный путь с помощью своеобразного облучения пространства. Во время полета она также излучает ультразвук, который имеет примерно пятьдесят тысяч колебаний в секунду. Эти звуки не слышит человек. Опыты показали, что летучая мышь огибает в темноте даже проволоку диаметром 0,2 миллиметра.