Взяв себя в руки, я вышла на яркое солнце и медленно пошла по высокой траве, ведущей к небольшой веранде Джен, этот дом мне как родной, а старые качели когда-то принадлежали Адрику. Они уже дряхлые и изношенные. Коричневые подушки испортились в некоторых местах, и дерево поизносилось, но они были нашими. Моя мать хотела избавиться от них много лет назад, но я отказалась выбросить их, поэтому, когда Джен переехала в свой дом, то попросила ее взять качели с собой. Крыльцо моего дома слишком мало, иначе я бы взяла их к себе. Это скорее навес, чем крыльцо.
Джен открыла дверь и вышла на улицу тогда, когда я провела рукой по сиденью и села на своей стороне качелей. Я всегда сидела слева, а Адрик - справа. Мой взгляд размылся, когда я отпустила руку на пустое сиденье рядом со мной и позволила слезам течь. Все мое тело дрожало, и мои рыдания вырвались, как будто душили меня. Я едва могла дышать.
- Я так сильно скучаю по тебе. Я не могу без тебя, Ади. Почему ты не можешь вернуться? Я отдала бы свою жизнь, если бы знала, что это даст тебе еще один день на этой земле. Ты был величайшим человеком, которого я знала, и любила тебя больше всех. Я до сих пор люблю. Все без тебя вокруг по-другому, не поднимает настроение.
Я почувствовала, что рука Джен сжимает мое плечо, и слезы покатились градом, пропитывая влагой место подо мной. Ее поддержка заставила меня почувствовать себя уязвимей, и я просто хотела отпустить все это.
- Вот так, Феникс. Отпусти это, милая. Он слушает, - она опустилась на колени возле меня и, расположив свою голову на моей, губами касаясь затылка, успокаивала меня. - Я ждала этого дня в течение многих лет. Ненормально держать все в себе. Он бы не хотел, чтобы ты несла такую внутреннюю боль.
Она погладила меня по спине, и мы стояли так некоторое время, обе молчали, пока я смотрела вниз, на место, которое Адрик использовал, когда читал мне свои стихи. Ведь так просто представить образ в моей голове. Ветер обдувал его темные волосы, пока он сидел там с этой огромной улыбкой Адрика, которая так ему шла. Та, которая заставляла всех остановиться и вспомнить, за что был благодарен. Та, которая делала так, что ты хотел смотреть на эту улыбку всегда. Он жил, чтобы делать людей счастливыми. У него была улыбка, которая могла осветить мир. У него просто была темная сторона. Темная сторона, которую он никогда не показывал мне. Даже с темнотой он был и до сих пор остается лучшим человеком из всех, кого я знаю. Я хотела бы увидеть его в последний раз. Один шанс, чтобы сказать ему «прощай». Он не дал мне шанса сказать ему, что я его люблю. Если бы могла вернуть его ко мне только раз, я бы больше никогда ни о чем не попросила.
- Я беспокоилась о тебе вчера. Прости, тебе пришлось нелегко. Я просто не знала, как еще справиться с этим на тот момент.
Я наклонила голову и посмотрела в ее заботливые глаза. В ее сердце всегда было только искреннее участие, и я люблю ее за это. Она самый лучший друг, о котором я могла мечтать.
- Я знаю, - прошептала я. - Тебе не нужно ничего говорить, Джен. Твои инстинкты мамочки всегда были твоей лучшей частью, и я знаю, у тебя на сердце только искренняя забота.
Я села, позволяя ей занять место рядом со мной на качелях. Мы обе выглядывали из-за перил и смотрели вверх на небо, на большие красивые облака. Мы обе провели много времени на этих качелях. Всякий раз, когда Джен оставалась на ночь, а Адрик был занят с Келланом, мы с ней сидели снаружи часами, проводя время в наших знаменитых девчачьих разговорах. Эти качели хранят так много секретов, которыми все делились друг с другом. Если бы у качелей были губы, мы все были бы в глубоком дерьме.
- Ты знаешь, я никогда не думала, что буду в состоянии пережить эти дни один за другим. Это убивало меня в течение многих лет, оставляя меня эмоциональной калекой, которая не в состоянии ничего сделать, кроме как ползать в постели в течение двух дней, не реагируя. Несколько лет я даже напивалась в хлам, чтобы заглушить боль на некоторое время. Вчера, когда я уехала с Келланом, - я остановилась, чтобы сглотнуть и наклонить голову, чтобы посмотреть на Джен. Она оглянулась, ожидая, чтобы я продолжила. - Мы пошли на кладбище, и это был прекрасный опыт. Мы смеялись, плакали и говорили о старых воспоминаниях, и я чувствовала себя более живой, чем за все эти годы. Он - это единственная причина, почему я здесь сегодня, вместо того, чтобы свернуться калачиком в постели. Он заставил меня понять, что, отталкивая воспоминания о брате, я убиваю то, что от него осталось. Почему я не видела этого раньше, Джен? Что со мной не так? Адрику было бы стыдно.
Она слабо улыбнулась и провела рукой по панели над собой.
– Все с тобой нормально. Каждый переживает горе по-разному, и тебе просто было труднее найти лучший путь для себя. Келлан был большой частью жизни Адрика, конечно, он в состоянии облегчить часть этой боли, которую ты чувствуешь. Ненавижу это говорить, потому что боюсь, что он причинит тебе боль, но твой брат был бы так счастлив увидеть, что вы двое нашли свой путь вместе. Только будь осторожна. Небезопасно иметь обоих братьев, которые хотят тебя. Кому-то одному обязательно будет больно, не говоря уже о тебе самой.
Узел сформировался в животе, когда я вспомнила слова Келлана. Келлан не хочет меня. По крайней мере, не так, как я хочу его. У него были сексуальные потребности, и он позаботился о них, и это все, что было. Он, вероятно, планирует свою поездку туда, откуда приехал, пока мы говорим. Может быть, это и к лучшему. Таким образом, никому не должно быть больно, кроме меня.
– В том-то и дело. Келлан не хочет меня. Не так, по крайней мере, - выдохнула я. - Мы просто немного развлеклись, и это все, что было. Все кончено. Дело…
Джен полностью повернулась, поэтому ее колени оказались напротив меня. Она подняла руку вверх и ее глаза расширились.
– Эй, эй, притормози. Вернись-ка назад, девочка, - в ее глазах появилось любопытство, она сдерживала улыбку. – О каком роде веселья мы сейчас говорим? Веселье, как секс на бильярдном столе, или веселье, вроде типа приколоть хвост ослу?
Мое лицо стало глубокого оттенка красного, когда я поняла, что только что проговорилась. Дерьмо! Теперь я не смогу держать это в секрете. Кроме того, я уверена, что Кейд быстро распространит новости в связи с его ненавистью и гневом. Она в первую очередь должна услышать это от меня.
- У нас был секс, - сказала я едва слышно, но чтобы она услышала. - На крыше тату-салона.
Я не единственная покрасневшая сейчас. Все ее лицо красное, она обмахивалась руками.
– О, Мой Бог. Ты - счастливая сучка, - закричала она. – Я не могу, а ведь это не у меня был с ним секс. Что это я говорю? Это звучит горячо. На крыше? Это было хорошо, да? Подожди, не говори мне ничего. Это просто должно быть так, правильно? Посмотри на парня. Он ходячий оргазм. Все девушки его получают от одного взгляда не него, а у нее был с ним секс!
Я не могла сдержаться и засмеялась, глядя, как она извивается на месте, вытирая потный лоб. Я не осуждала ее. Снаружи чертовски жарко, и Келлан такой же. Это заставит кого угодно вспотеть. Он секс на палочке, и у него есть власть сделать так, что любая девушка согласится на все, что он хочет и в чем нуждается. Вот это меня беспокоит.
- Я собираюсь сохранить свой маленький секрет, но думаю, ты можешь догадаться сама, - ухмыльнулась я, заставляя ее покачать головой и прикусить губу. – Может дать тебе вибратор? Я дам тебе немного личного времени с твоей девочкой, если тебе это требуется. Я не против.
Мы обе рассмеялись, и было так приятно отпустить все это. Мы не смеялись так много лет. Еще до того, как она встретила Натана. Он многое разрушил за последние пару лет. Это заставляет меня презирать его.
После того, как мы перестали смеяться, мы перевели дух, и ее лицо приобрело серьезный вид.
- Я думаю, что Натан нашел вибратор. Когда сегодня утром я отправилась в магазин за едой, заметила, что упаковка выглядела немного порванной, как будто кто-то пытался вытащить его и испортить. Он будет зол, если нашел его, Феникс. Он уже жалуется на нашу сексуальную жизнь или, честно говоря, ее отсутствие. Это будет, как удар ему в лицо.
