Литмир - Электронная Библиотека

Нора Робертс

Орудие ведьмы – любовь

Посвящаю Кэт. Ты свет в моем оконце.

Как звезды далеки от нас,

И как далек наш первый поцелуй,

Ах, сердце, сколько ж лет!

Уильям Батлер Йейтс

Он жаждет мести, прольется кровь – за кровь.

У. Шекспир[1]

Nora Roberts

Blood Magick

Copyright © Nora Roberts, 2014. This edition published by arrangement with Writers House LLC and Synopsis Literary Agency

© Володина С., перевод на русский язык, 2014

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

1

Лето 1276

Стоял солнечный день на исходе лета. Брэнног собирала душистые травы, цветы и листья – она готовила из них снадобья и отвары. Люди тянулись к ней – соседи и путники, движимые надеждой на исцеление. Как когда-то шли к ее матери, они шли к ней, Смуглой Ведьме, со своими болями в теле, в сердце, в душе и расплачивались монетой, услугами либо товаром.

Вышло так, что они с братом и сестрой обустроились в Клэре, далеко-далеко от родного Мейо. От домика в лесу, где жили прежде. И где умерла их мать.

Им удалось наладить здесь свою жизнь, да что там наладить – жизнь эта оказалась куда более спокойной и счастливой, чем она могла себе вообразить после всего, что случилось в тот страшный день. День, когда их мать отдала им всю свою чародейственную силу, оставив себе самые крохи, и, принеся себя в жертву, отослала подальше от дома и родных мест, туда, где они будут в безопасности.

Вспоминая тот день, Брэнног теперь понимала, что тогда ею руководило ощущение непоправимой беды, чувство долга и неизбывный страх. Вот почему она исполнила то, о чем просила мать, – увела братишку с сестренкой подальше.

Любовь, детство, невинность – теперь все позади.

С тех пор прошли долгие годы. Первые несколько лет, как наказала им мать, они провели в семье близких, а точнее – в доме их тетки, в спокойствии и безопасности, окруженные вниманием и заботой. Но, как это бывает в жизни, настало время – и они покинули это гнездо, чтобы стать тем, кем было написано им на роду и кем они останутся до конца своих дней.

Смуглой Ведьмой. Тремя ее составляющими.

В чем их удел? Их высшее предназначение? Уничтожить злодея Кэвона, черного колдуна, погубившего их отца, Бесстрашного Дайти, и мать, Сорку. Кэвона, который неведомым образом уцелел, несмотря на проклятье Сорки.

Но сегодня, в этот ясный день последнего месяца лета, все казалось таким далеким – и та жуткая последняя зима, и пришедшая ей на смену весна, принесшая с собой кровь и смерть.

Здесь, в обихоженном ею доме, воздух был напоен благоуханием розмарина из ее корзины, роз, посаженных ее мужем по случаю рождения их первенца. На синем небе, как на лугу, белыми барашками паслись облака, а леса и расчищенные ими для пахоты поля были зелеными, как изумруд.

Сынишка, ему еще не исполнилось и трех лет, сидел на солнце и колотил в барабан – его смастерил для него отец. Малыш барабанил с таким сосредоточенным упоением, что от любви у Брэнног защипало глаза.

Годовалая дочка спала, крепко сжимая любимую тряпичную куклу, под неусыпной охраной верного пса Катла.

А во чреве Брэнног уже ворочался и толкался ножками третий. Тоже сын, она это знала.

С места, где сейчас стояла она, ей было видно поле и небольшая хижина, которую без малого восемь лет тому назад они поставили здесь с Тейган и Эймоном, своими сестрой и братом. Дети, подумалось ей, мы были всего лишь дети, лишенные детства.

А теперь они живут поврозь, но все друг от друга неподалеку. Эймон Верный, такой сильный и такой настоящий. Тейган, сама доброта и справедливость. Сейчас она вся лучится счастьем, без ума от любви к человеку, чьей женой стала этой весной.

Какой здесь покой, подумала Брэнног, и барабанный грохот ее малыша не нарушает его. Дом, деревья, зеленые холмы с крапинками овец, сад и чистое голубое небо… Везде разлит этот покой.

И всему этому должен прийти конец. Всему этому скоро должен прийти конец.

Время подходит. Она ощущала это так же явственно, как уверенные толчки ребенка у себя во чреве. Ясные дни уступят место мраку. На место мира придет кровь и война.

Она потрогала на шее свой амулет с фигуркой собаки. Его сделала для нее мать как оберег, и теперь магия крови Сорки хранила Брэнног в трудные для нее дни. Скоро, подумалось ей, очень скоро ей вновь понадобится эта защита.

Почувствовав легкую боль в пояснице, Брэнног потерла ее рукой, а к дому уже скакал Ойн – ее мужчина.

Ойн. Такой красивый и такой родной. Зеленые, как холмы, глаза, черные, как вороново крыло, волосы, локонами спадающие на плечи. Высокий и прямой, он непринужденно держался в седле гнедой кобылы, и по округе летел его голос – он по обыкновению пел.

Видит бог, при одном взгляде на мужа Брэнног всегда испытывала прилив счастья – вот и сейчас губы ее разошлись в улыбке, а сердце взмыло вверх, как подхваченная ветром птица. Она, никогда не верившая, что для нее тоже существует любовь, убежденная, что ее семья – это брат и сестра, что она живет с одной целью – исполнить свое предначертание, влюбилась в Ойна из Клэра без памяти.

Брин подскочил, отбросив в сторону барабан, и со всех маленьких крепеньких ножек помчался навстречу отцу, повторяя:

– Пап! Пап! Пап!

Ойн нагнулся, подхватил сынишку и усадил к себе в седло. До Брэнног долетел смех – мужа и сына. И снова ей защипало глаза. В этот момент она чувствовала, что готова отдать все, всю свою силу, все свое дарование до последней капли, только чтобы уберечь их от трагического грядущего.

Малышка, названная в честь бабушки Соркой, захныкала. Катл зашевелился и негромко зарычал.

– Слышу, слышу. – Брэнног поставила корзину, подошла к проснувшейся девочке, взяла ее на руки и поцеловала. Ойн был уже тут как тут.

– Глянь, кого я подобрал на дороге! Какого-то потеряшку-цыганенка… Не знаешь, откуда здесь взялся такой?..

– Пожалуй, оставим его себе. Может статься, если его отмыть как следует, так и продать выгодно удастся.

– Да, за этого могут дать неплохую цену! – И Ойн поцеловал сынишку в макушку. Тот захихикал, довольный. – Ну, а теперь ступай, парень.

– Кататься, пап! – Брин повернул к отцу умоляющие черные глазищи. – Пожалуйста! Кататься!

– Ну давай, только недолго. А потом я рассчитываю получить свой чай. – Он подмигнул жене и пустил коня галопом. Мальчуган восторженно вскрикнул.

Брэнног подняла корзину, поправила малышку Сорку на бедре.

– Идем, дружище, – позвала она Катла. – Пора тебе пить твой отвар – для укрепления, ты ведь уж немолод, сам знаешь!

И она зашагала к дому, который Ойн, сильный и мастеровитый, выстроил своими руками – прекрасный дом. Поворошила кочергой огонь в очаге, усадила дочурку и поставила чай.

Поглаживая собаку, напоила ее свежим оздоровительным снадобьем. При должном уходе, считала она, жизнь Катлу еще можно продлить на несколько лет. Она почувствует, когда пора будет его отпустить.

Но не сейчас. Пока еще не время, нет.

Когда, держась за руки, в дом вошли ее муж и их сын, на столе у нее уже стояли медовые кексы и варенье и был готов чай.

– Хорошо-то как… – Ойн нагнулся поцеловать жену и, как всегда, не спешил отрываться от ее губ.

– Ты рано сегодня, – начала было она, но тут ее материнский глаз углядел, что детская ручонка уже тянется к сладкому. – Давай-ка, мальчик мой, ты сперва ручки помоешь, а потом сядешь за стол, как положено, и выпьешь свой чай.

– Мам, они не грязные! – Малыш показал ей ладошки.

Брэнног бросила взгляд на чумазые пальцы и сдвинула брови.

вернуться

1

«Макбет», акт III, сцена 4.

1
{"b":"258877","o":1}