– Да, но тогда я заберу свое заявление, то есть не буду его подавать… и не буду предъявлять к госпоже Тимофеевой никаких претензий.

Надежда Николаевна задумалась.

Алла пыталась привлечь ее внимание, выразительно покашливая и поочередно моргая обоими глазами, но Надежда делала вид, что ничего не замечает.

Наконец она проговорила:

– Что ж, гражданин Зубров, мы с моей подзащитной должны обсудить ваше предложение. Обсудить и тщательно обдумать, чтобы взвесить все его плюсы и минусы.

– Да, я понимаю… – неуверенно проговорил мужчина. – Но я очень надеюсь, что мы с вами найдем общий язык…

– Я вам позвоню в понедельник, – сказала Надежда строго.

– Да, но Машу могут вызвать на допрос раньше…

– У вас же справка от врача, что у нее стресс, она же даже в школу не ходит! – усмехнулась Надежда.

Зубров скрипнул зубами и ушел.

Выйдя из ресторана и убедившись, что Зубров их не видит, Алка с уважением взглянула на подругу:

– Ну, Надя, я всегда в тебя верила! Спасибо, ты меня просто спасла! Как ты здорово поставила его на место! Теперь он уже сам хочет спустить дело на тормозах…

– Что-то здесь не так… – протянула Надежда Николаевна.

– Что? – удивленно переспросила Алка. – О чем ты? Я так понимаю, что дело закончено, он не будет подавать иск…

– Ты заметила, как он юлил? Заметила, как он не хотел, чтобы стало известно, что Маша бывала в том доме?

– Ну, допустим, заметила… это трудно было не заметить, но нам-то какое до этого дело?

– Может быть, и никакого… – задумчиво протянула Надежда. – А может быть, это очень важно… не знаю, но вообще-то надо в этом разобраться! Надо выяснить, действительно ли Маша бывала там раньше и что она там делала.

– Надежда! – строго проговорила Алка. – Знаю я это твое выражение лица! Что ты задумала? Наверняка какое-то очередное расследование? Остановись, пока не поздно!

– Ну до чего же некоторые люди неблагодарны! – вздохнула Надежда. – Я тебя только что отмазала от судебного иска, а ты тут же на меня наезжаешь!

– Я тебе очень благодарна! – вспыхнула Алка. – Очень благодарна! Но, Надежда, я хочу тебя предостеречь… ты уже забыла, в какие неприятности попадала из-за своего любопытства? Подумай хотя бы, как к этому отнесется твой муж!

– А от кого, интересно, он об этом узнает? – Надежда пристально взглянула на подругу. – Уж не от тебя ли?

– Нет, как ты могла подумать!

– Ну, так и не от меня!

– Да, но все равно… это твое любопытство не доведет до добра! Попомни мои слова!

– Это не любопытство! – с обидой в голосе перебила ее Надежда. – Это стремление к истине! А пока, чем поучать меня, скажи честно: я тебе помогла?

– Помогла, еще как помогла!

– Тогда и ты мне помоги.

– Всем, что хочешь!

– Скажи мне адрес, по которому в тот день ездила Маша Зуброва. Адрес вашей погибшей учительницы.

– Опять ты за свое! – вздохнула Алка. – Ну ладно, раз уж обещала… записывай! Улица Фиолетова, дом пять, квартира шестнадцать! Хотя за каким бесом ты туда потащишься… я не знаю.

– Не знаешь? – Надежда остановилась и поглядела на подругу в упор. – Алка, не делай вид, что ты полная дура!

– Ну, знаешь, – обиделась Алка, – если ты так ловко обошлась с этим проходимцем Зубровым, это не дает тебе права…

– Вот именно, что проходимцем! – перебила ее Надежда. – Алка, видно же, он что-то хочет скрыть, оттого и наехал на тебя. Алка, там явный криминал!

– Не может быть! – отмахнулась Алка. – Везде тебе криминал мерещится. Ну, дело какое-нибудь житейское, может, у него там любовница живет, и он не хочет, чтобы жена узнала…

– Ага, и к любовнице он дочку посылает! Алка, опомнись, включи мозги!

– Ну и что, по-твоему, Маша там делала?

– А вот это мы и должны узнать! – сказала Надежда Николаевна и заторопилась на маршрутку, чтобы не продолжать непродуктивную дискуссию.

На следующий день Надежда с деловитым видом подходила к дому покойной учительницы. На этот раз она выглядела совершенно иначе, чем накануне. Вместо строгого делового костюма на ней была скромная неброская курточка, брюки и удобные туфли на низком каблуке. На голове – незаметный беретик.

На лавочке возле подъезда, как это водится возле любого многоквартирного дома, сидели три колоритные особы среднего пенсионного возраста.

Когда-то давно Надежда Николаевна смотрела пьесу Шекспира «Макбет» в постановке драматического театра из какого-то большого сибирского города – то ли из Иркутска, то ли из Красноярска, то ли из Новосибирска. Так вот сейчас, увидев пенсионерок на скамейке, Надежда невольно вспомнила трех ведьм, появляющихся на сцене в самом начале спектакля.

Одна из них, высокая худая старуха в потертой зеленой шляпке с засунутым за тулью перышком, хорошо поставленным голосом вещала своим подругам:

– Я вам точно говорю, это он к Семенцовой ходит, из двенадцатой квартиры. Говорите мне, что хотите, но только точно к ней. Как муж ее в командировку уедет, так он тут как тут. Якобы трубы проверяет и батареи! Какие трубы? Какие батареи?

Надежда подошла к подъезду, нерешительно огляделась и набрала на домофоне единицу и шестерку – номер квартиры, в которой обитала покойная учительница Алина Михайловна. Затем приняла позу скромного ожидания и невзначай покосилась на старух.

– Так что можете со мной спорить, а только я уверена! – повторила старуха в шляпке, хотя подруги и не думали с ней спорить, напротив, слушали с вниманием.

Тут старуха заметила Надежду и с неодобрительной интонацией осведомилась:

– Женщина, а вы к кому?

– Да вот в шестнадцатую квартиру письмо принесла официальное… – сообщила Надежда Николаевна, достав конверт из своей сумки и помахав им в воздухе.

Старухи переглянулись.

– Мне его передать нужно, а никто не отвечает… – тянула свое Надежда. – Из банка письмо… она, Цыплакова эта, деньги в банке взяла в кредит и платеж просрочила… вот меня с письмом прислали, чтобы напомнить, а она не отвечает…

– И не ответит! – отчеканила старуха в шляпке.

– Почему не ответит? – осведомилась Надежда. – Уехала, что ли, куда-нибудь?

– Уехала, – старуха скорбно поджала губы. – Так далеко уехала – дальше не бывает.

– Это куда же? За границу, что ли?

– На кладбище, – припечатала старуха. – Померла она, уж несколько дней как померла!

– Ох! – Надежда изобразила удивление и присела на краешек скамьи. – Выходит, зря я сюда приехала…

– Выходит, зря! Так что плакали твои денежки!

– Да какие же они мои? – вздохнула Надежда. – Это банка деньги, а я – человек маленький, мое дело – только письмо отнести… ну, раз она умерла, что тут поделаешь…

Бдительная старуха через плечо своей соседки разглядела конверт.

Надежда Николаевна предусмотрительно напечатала на нем название крупного банка и адрес, где проживала покойная Алина Михайловна Цыплакова.

– Устала я, – пожаловалась Надежда, чтобы втянуть старушек в разговор. – С утра на ногах, а что делать? Работа есть работа! Четыре адреса с утра обошла, но там хоть не зря, отдала письма, а здесь… надо же, такая молодая – и вдруг померла…

– А откуда ты, уважаемая, знаешь, что она молодая, если прежде ее никогда не видела? – подозрительно осведомилась бдительная старушка в шляпке.

– Да как же? – Надежда ответила на подозрительный взгляд старушки своим самым честным и искренним взглядом. – Кредиты ведь только молодые берут. Ну, или там, как говорится, люди средних лет. Пожилому человеку кредит брать ни к чему, а самое главное – с чего этот кредит отдавать? С каких шишей? С пенсии, что ли, копеечной?

– Ваша правда, женщина, ваша правда! – тяжело вздохнула вторая старушка, маленькая и незаметная, как мышка. – С нашей пенсии особо не разгуляешься, какой уж тут кредит! Еле концы с концами сведешь… А сколько денег на одни лекарства уходит!

– А это смотря у кого какая пенсия! – снова авторитетно проговорила старушка в шляпке, не желая терять инициативу. – Вон, к примеру, у Анны Романовны из третьего подъезда такая пенсия, она что угодно может себе позволить!