– Вот видите? – обратился Корриган к Вульфу. – Еще вчера все было иначе. Пока не принесли коробки с орхидеями и записками от вашего Гудвина. А сегодня мы узнали, что происходило вчера вечером. И что происходило это здесь, и что Гудвин сказал одной из наших сотрудниц, будто вы полагаете, что ниточка к убийце Джоан Уэлман тянется в нашу контору и что вы от нее не отступитесь. А мы достаточно наслышаны о вас и ваших методах, чтобы понять, чем это нам грозит. Пока вы одержимы идеей, вы ни перед чем не останавливаетесь. Полиция может от нас отстать, и слухи сойдут на нет, но вы от нас не отстанете, и мне страшно подумать, как это скажется на персонале конторы. Они и так вчера чуть не передрались по вашей милости.

– Чепуха! – вмешался я. – Они уже давно грызутся.

– Они уже поостыли. А вы их завели да еще пригласили потерявших дочерей отца и мать, чтобы наши сотрудницы совсем утратили самообладание. Одному богу известно, на что вы еще способны. – Корриган вновь обратился к Вульфу: – Итак, мы решили с вами встретиться. Спрашивайте нас, о чем хотите. Вы говорите, что для вас это рабочая гипотеза, в таком случае проверяйте ее. Вы расследуете убийство Джоан Уэлман и полагаете, что один из нас или, возможно, мы все можем оказать вам помощь. Мы к вашим услугам. Пора кончать с этим делом. – Корриган посмотрел на меня и вежливо попросил: – Вы не дадите мне воды?

Я посчитал само собой разумеющимся, что он имел в виду не только воду, и уточнил, что именно, одновременно нажимая кнопку – сигнал для Фрица, поскольку мне не полагалось отлучаться во время совещания. Заодно я осведомился, не найдутся ли еще охотники промочить горло. В итоге двое из них предпочли бурбон, двое – скотч, а один заказал водку. Они переговаривались вполголоса. Бриггс, придурковатый моргун, встал со стула, чтобы чуть-чуть размяться, и пересек комнату, пожелав полюбоваться нашим здоровенным глобусом и, возможно, заодно попытаться определить свое местоположение. Я заметил, что Вульф не велел принести себе пива, что, на мой взгляд, не лезло ни в какие ворота. Я не имею ничего против его привычки избегать совместной выпивки с возможным убийцей, но нынешних гостей он видел впервые и не имел против них никаких улик. Типично ослиное упрямство, только и всего.

Корриган отставил в сторону наполовину опустевший стакан и сказал:

– Начинайте.

– Насколько я вас понял, сэр, – пробурчал Вульф, – вы хотите, чтобы я расспросил вас и убедился, что моя гипотеза безосновательна. Это может растянуться на весь вечер. К сожалению, мой ужин ждать не будет.

– Мы можем уйти и возвратиться позднее.

– И я не могу поручиться, что мне хватит одного часа или даже дня, чтобы прийти к определенному выводу.

– Мы согласны. Главное, чтобы вы от нас отстали как можно быстрее и не причинили конторе и ее репутации еще большего вреда.

– Очень хорошо. Тогда вопрос. Кто из вас первым предложил встретиться со мной?

– А какое это имеет значение?

– Я задаю вопросы, мистер Корриган.

– Да, да. Это предложение внес… – Старший компаньон запнулся. – Да, верно, Фелпс.

– Ничего подобного, – возразил Фелпс. – Вы зашли ко мне и спросили, что я об этом думаю.

– Тогда, значит, вы, Фред?

Бриггс заморгал.

– Не знаю, Джим. Я вечно что-нибудь предлагаю, быть может, и на сей раз… Помню только, Луис позвонил мне, когда у него был перерыв на обед, уточнить кое-какие цифры, и мы с ним обсуждали встречу с мистером Вульфом.

– Верно, – согласился Кастин. – И вы сказали, что обдумываете этот вопрос.

– Черт возьми, сколько же вы будете мусолить ответ на элементарный вопрос?! – послышался язвительный возглас. Это не выдержал Конрой О’Мэлли, экс-компаньон. – Предложение исходило от меня. Я позвонил вам около одиннадцати. Джим, вы рассказали про вмешательство Ниро Вульфа, и я сказал, что единственный выход для нас – встретиться с ним.

Корриган поджал губы:

– Верно. А потом я пошел посоветоваться с Эмметом.

Вульф обратился к О’Мэлли:

– Вы позвонили мистеру Корригану сегодня утром около одиннадцати?

– Да.

– С какой целью?

– Узнать, что нового. Я уезжал из Нью-Йорка на неделю и не успел вернуться, как на меня насела полиция – все с тем же Бэйрдом Арчером. Я и хотел выяснить, что случилось.

– Куда вы ездили?

– Я был в Атланте, штат Джорджия, собирал сведения о поставках стали для строительства моста.

– Для кого?

– Для этой конторы. – Рот О’Мэлли скривился еще больше, словно перечеркивая лицо наискосок. – Вы же не думаете, что мои старые коллеги позволят мне умереть с голоду? Они и не позволяют. Я принимаю пищу каждый день. При увольнении мне не только выдали часть дохода от незавершенных дел, но и позволили вести кое-какие операции вне стен конторы. Знаете, какая главная отличительная черта у моих бывших компаньонов? Любовь к ближнему. – Он ткнул указательным пальцем себя в грудь. – А я как раз и есть их ближний.

– Черт возьми, Кон! – взорвался Фелпс. – К чему этот балаган? Чего вы добиваетесь? И на что рассчитываете?

Огонек в сонных глазах Кастина вспыхнул было и снова потух во время тирады О’Мэлли.

– Мы пришли сюда для того, чтобы отвечать на вопросы Вульфа, – сухо проронил он. – Давайте отвечать конкретно.

– Нет, – возразил Вульф, – это не судебное разбирательство. Порой уклончивый ответ бывает столь же красноречивым, как и ложь. Но я надеюсь, что вы постараетесь как можно реже прибегать ко лжи, поскольку я извлеку из этого пользу лишь после того, как уличу вас во лжи, а тут хлопот не оберешься. Например, я собираюсь задать вопрос каждому из вас: не пытались ли вы писать художественные произведения или не испытывали ли творческого зуда, который сдерживали? Если вы все станете это отрицать, а позже выяснится, что один из вас солгал, мне это скажет о многом, поэтому вам лучше сразу говорить правду, чтобы не попасть в дурацкое положение. Вы когда-нибудь пробовали свои силы в беллетристике, мистер О’Мэлли? Или испытывали тягу к этому?

– Нет.

– А вы, мистер Бриггс?

– Нет.

Всего оказалось пять «нет».

Вульф откинулся на спинку кресла и обвел адвокатскую братию глазами.

– Конечно, – сказал он, – для подтверждения моей гипотезы нужно, чтобы Леонард Дайкс или один из его знакомых написал художественное произведение, достаточно масштабное, чтобы называться романом… Лучше, чтобы автором оказался Дайкс, поскольку убили именно его. Полиция, конечно, расспрашивала вас на этот счет, и вы в один голос твердили, что не слышали о литературной деятельности Дайкса, но я предпочитаю получать сведения из первых рук. Мистер Корриган, знали ли вы или слышали от кого-либо о том, что Дайкс написал, писал или намеревался написать художественное произведение?

– Нет.

– Мистер Фелпс?

Вновь пять «нет».

Вульф кивнул:

– Теперь вы понимаете, почему я, даже если мы проведем вместе с вами целую неделю, все равно буду вынужден обратиться к вашему персоналу? Здесь уж мистеру Гудвину и карты в руки. И я не стал бы на вашем месте отговаривать этих молодых женщин от встречи с мистером Гудвином. Если они ослушаются и вы их уволите, то они лишь с большей готовностью откликнутся на его предложения. Если же вы конкретно предупредите их о том, что они должны умалчивать о литературных увлечениях или амбициях Дайкса, о которых знают или слышали, то рано или поздно это дойдет до ушей мистера Гудвина, и я спрошу вас, почему вы пытались скрыть от меня эти факты. Если же кто-то из женщин располагает подобными сведениями, быть может, случайно услышав оброненную кем-то фразу, то мы об этом узнаем.

Никто из них и ухом не повел.

– Мы не школьники, Вульф, – со скучающей улыбкой заговорил Луис Кастин. – Что касается меня, я готов предоставить вам любые сведения, которыми располагаю и которые могут иметь отношение к вашему делу. Хотя мне кажется, что я ничего такого не знаю. Но я пришел сюда – как и все остальные, – чтобы вы сами в этом убедились.