- Твоя кузина, Гарри Поттер и маглорожденная Гермиона Грейнджер?

   ***

   Когда каникулы, наконец, начались, Гарри продолжал появляться в библиотеке и искать информацию о Николасе Фламеле. К сожалению, в разделах, посвященных артефактам, пока не удалось ничего отыскать. В спальне он остался в одиночестве, да и в факультетской гостиной было куда меньше народа, чем во время учебы.

   Про Рождество Гарри даже не вспомнил, не считая нужным праздновать день, который объявили священным последователи сидхе-шутника, любившего воскрешать маглов. К христианству же он относился неприязненно. Подарков он ни от кого не ждал. Драко и Катрин праздновать тоже не собирались, а Гермиону он о своем отношении к Рождеству уже известил. Однако, проснувшись наутро, он первым делом заметил свертки и коробочки у статуи Ровены Равенкло.

   Гарри быстро распаковал верхний сверток. Подарок был завернут в толстую коричневую оберточную бумагу, на которой неровными буквами было написано: "Гарри от Хагрида". Внутри была флейта грубой работы - скорее всего, Хагрид сам вырезал ее из дерева. Гарри поднес ее к губам и извлек из нее звук, похожий на уханье совы.

   - Интересно, кому же так надо, чтобы я смог пройти мимо цербера... Ты случайно не выяснил? И почему ему еще неизвестно, что усыплять Пушка мне для этого не нужно? Хотя для директора это удобный способ убить меня, если дальше там серьезные ловушки, - сказал он Ириссахсу.

   Вторым был довольно объемистый сверток. Гарри разорвал упаковку, обнаружив внутри толстый, ручной вязки свитер изумрудно-зеленого цвета и большую коробку с домашними сладостями. К подаркам прилагалась записка с официальными извинениями некоего Артура Уизли за действия его сына. Впрочем, стоило посмотреть на наполнявшую коробку магию, как стало ясно, что сладости пропитаны не сиропом, а зельями, влияющими на разум. Интересно, кто надоумил Уизли прислать ему комплект зелий дружбы, вражды и подчиняющих. Насколько Гарри помнил, семейство Уизли было тесно связано с Дамблдором и Хмури. Похоже, что директор пытается поменять его круг общения, для того, чтобы было проще манипулировать или уничтожить.

   Оставался еще один сверток. Гарри поднял его с пола, отметив, что он очень легкий, почти невесомый. И неторопливо развернул его.

   Нечто воздушное, серебристо-серое выпало из свертка и, шурша, мягко опустилось на пол, поблескивая складками. Гарри подобрал с пола сияющую серебристую ткань. Она была очень странной на ощупь, как будто частично состояла из воды. Вскоре равенкловец понял, что мантия, как и тот прутик, пропитана магией Лираэл. Похоже, что он держал в руках третий Дар Смерти.

   Гарри набросил мантию на плечи и отправился к зеркалу в спальню мальчиков первого курса. Лицо его, разумеется, было на месте, но оно плавало в воздухе, поскольку тело полностью отсутствовало. Гарри натянул мантию на голову, и его отражение исчезло полностью. Затем он вернулся назад к Риссиусу.

   Гарри снял мантию и поднял с пола листочек бумаги. Надпись на нем была сделана очень мелким почерком с завитушками - такого Гарри еще никогда не видел.

   "Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне.

   Пришло время вернуть ее его сыну.

   Используй ее с умом.

   Желаю тебе очень счастливого Рождества"

   Подписи не было. И это наводило на определенные мысли. Одна флейта может быть случайностью, но в паре с мантией... У Суссахесса мантий не было никогда, так что, очевидно, имелся в виду Джеймс Поттер. Учитывая, что мальчик никак не мог помнить, что принадлежало, а что не принадлежало тому, это был беспроигрышный ход для управления бедным сиротой. Флейта позволяет обойти цербера, мантия - следующую опасность, и вот потомок Салазара, стремящийся уничтожить опасный предмет, застревает и гибнет в запретном коридоре, а директор вроде ни при чем. Но Гарри себя бедным сиротой не считал. Так что мантию стоило поскорее вернуть Лираэл. Прихватив "подарочек" Уизли, он вышел из гостиной.

   ***

   У Гарри в жизни не было такого рождественского пира. На столе красовались сотни жирных жареных индеек, горы жареного и вареного картофеля, десятки мисок с жареным зеленым горошком и соусников, полных мясной и клюквенной подливки, - и башни из волшебных хлопушек. К сожалению, съедобность этого великолепия с точки зрения Гарри оставляла желать лучшего. Поэтому он с удовольствием поедал добытое вчера в лесу мясо артлайского кабана. О том, что эта свинка из Темнолесья ростом в четыре метра и относится к категории B в списке опасных магических животных, он даже не задумывался. Для домовых эльфов не составило особого труда поджарить часть мяса с листьями луноцвета и наложить на оставшееся консервирующие чары. Гарри искренне надеялся, что туши ему хватит на месяц-другой. Хлопушка же, которую опробовали за столом Гриффиндора, не просто хлопнула, но взорвалась с пушечным грохотом и, окутав их густым синим дымом, выплюнула из себя контр-адмиральскую фуражку и несколько живых белых мышей. Надо отметить, что в это Рождество заняты были только три стола из пяти - стол Равенкло, занятый равенкловцами и слизеринцами, стол Гриффиндора, за которым сидели два других факультета, и стол преподавателей. Похоже, что школа раскололась на два лагеря.

   Вслед за индейкой подали утыканные свечками рождественские пудинги. Пудинги были с сюрпризом - Терри чуть не сломал зуб о серебряный сикль, откусив кусок пудинга. Все это время Гарри внимательно наблюдал за Хагридом. Тот без устали подливал себе вина и становился все краснее и краснее, и наконец, он поцеловал в щеку профессора МакГонагалл. А она, к великому удивлению Гарри, смущенно порозовела и захихикала, не замечая, что ее цилиндр сполз набок.

   Профессор Флитвик же сегодня решил присоединиться к ученикам. Сидел он рядом с Гарри и ближе к концу пира заинтересовался коробкой от Уизли. Когда декан потянулся к домашним сладостям Уизли, Гарри решил вмешаться.

   - Не советую. Если вы хотите испытать великую дружбу к оставшимся в школе Уизли и ненависть к слизеринцам, то, конечно, можете и попробовать. Но учтите, зелий там больше, чем всего остального.

   - Но я сам видел, как вы ели сладости из коробки. Неужели вы стремитесь к подобному, мистер Поттер? - возразил профессор Флитвик.

   - Для меня это безопасно. Видите ли, человек я только внешне. Моя кровь, для примера, на две трети воплощенная магия, а на оставшуюся треть - яд василиска, полученный в результате игр с родичами. На такое зелья просто не подействуют. Не рассчитаны. Вы хоть знаете, сколько в меня пришлось влить сильнейшего кроветворного, чтобы дать мне возможность слегка восстановиться после привязки посоха?

   - Не знаю. Но обязательно спрошу у миссис Помфри. Я должен знать все о здоровье своих учеников.

   - Профессор, я прошу вас уничтожить коробку. А сам пока пойду избавляться от второго "подарка". А еще семью проведаю. Вернусь через несколько дней.

   Примерно через час юный сидхе достаточно отошел от замка и шагнул на Серые Пустоши. Ириссахс же решил остаться в школе вместе с Риссиусом. Вскоре он отыскал Лираэл. Так из мира ушел третий из Даров Смерти.

   ***

   Вернулся в Хогвартс Гарри уже без мантии-невидимки, но зато с другим предметом сидхийской работы - амулетом, содержащим в себе часть сути Аида, что позволяло в случае нужды призвать древнего сидхе на помощь. Подобные предметы раньше использовались как объекты поклонения в храмах, посвященных сидхе, а также позволяли бессмертным узнавать, что происходит в храмах. Некоторые сильные маги, по словам Салазара, в его времена изредка использовали подобные предметы, называемые крестражами, как гарант возможности воскреснуть после смерти. Впрочем, учитывая, что самый простой и самый неправильный способ создания крестража состоял в расколе сути посредством убийства, за подобными магами объявлялась охота многими светлыми. Ирония ситуации заключалась в том, что подобный способ раскалывал суть полностью, а, следовательно, связь между частицами себя приходилось дополнительно восстанавливать, что было значительно сложнее правильного разделения себя. Поэтому данный метод практически никем не использовался. Но охота от этого не слабела.