Слова Марии прозвучали для Анны как гром среди ясного неба.

– Но я-то этого не знала, – тихо произнесла она. – Понимаешь? Я не знала этого.

На какое-то время девушка замолчала, уставившись на неструганые доски, из которых был сколочен стол. По ее щекам вновь потекли слезы. Несколько слезинок упало на руку, лежащую на столе, оставив после себя мокрый след.

Мария потянулась через стол и погладила Анну по руке.

– Дон Эдуардо неплохой человек.

Анна покачала головой.

– Мои братья – преступники, – прошептала она, – поэтому отец и не хочет их видеть. Мне неизвестно, чем они занимаются на самом деле, но это что-то незаконное.

Ее голос дрожал. Анна начала всхлипывать. Мария поднялась, обошла стол и положила руку ей на плечо.

– Твои братья – это твои братья, – просто сказала она. – Что бы они ни делали. Ты любишь их, ведь это твоя семья.

Анна прильнула к Марии. Как приятно было ощущать тепло другого человека! Она так давно чувствовала себя одинокой! Анна думала о Калебе, который становился все слабее и уже практически не вставал с постели. Она вспоминала Эдуарда. Когда у него было время, он играл с ней, Густавом и Калебом. Тогда они были еще детьми. Ничто не могло их разлучить…

Анна села прямо, шмыгнула носом и снова вытерла слезы ладонью.

– Эдуард всегда относился ко мне хорошо. Он ведь самый старший из нас, ты же знаешь. Он часто играл со мной, хотя я была тогда еще совсем маленькой. Со мной и с Калебом.

Мария кивнула.

– Он хороший старший брат. Он любит свою младшую сестру.

Анна уставилась на жестяную кружку и отодвинула ее одним пальцем, чтобы потом снова притянуть к себе. «Может, Мария и права, что так говорит об Эдуарде?»

– У меня тоже есть старший брат. Я по нему очень скучаю, Анна, очень, очень, очень. Как бы я хотела, чтобы он был здесь, рядом со мной.

Анна кивнула. Наверное, ей стоило иначе смотреть на вещи: Эдуард был здесь, был рядом с ней… Она вдруг встала. Неожиданно взгляд Марии упал на живот Анны. Итальянка сначала засомневалась, но все же спросила:

– Ты ждешь ребенка?

Щеки Анны порозовели.

– Уже заметно? Моя семья знает об этом, но…

– Теперь и я это вижу. – Мария внимательно посмотрела на подругу. – И когда это случилось?

– В декабре, я думаю.

– И что говорит Брейфогель?

Анна потупила взгляд.

– Он еще не знает. Может, он думает, что я слишком много ем…

Она хотела, чтобы ее слова прозвучали серьезно, но не смогла не рассмеяться.

Мария тоже улыбнулась.

– Я помогу тебе, – сказала она потом. – Я умею обращаться с… bambini…

– С детьми. Спасибо.

Голос Анны стал почти неслышным. Девушки переглянулись, дружно рассмеялись и обнялись.

Что бы ни случилось, они были подругами.

Крепко держа мясо, Пит Штедефройнд отрезал кусок и сунул в рот. Пряный сок жаркóго тек по подбородку на расстегнутый воротник, пока он жевал. Чуть позже тарелка опустела, и Пит провел по губам тыльной стороной ладони, блаженно вздыхая. Дома он не мог позволить себе такой роскоши. Здесь он ел мясо, когда хотел, не только по воскресеньям. Пит достал языком остатки мяса из зубов, потом выудил из кармана жилетки заостренную палочку и продолжил это занятие с ее помощью.

Михель сидел напротив дружка и уплетал уже второй кусок. Дон Эдуардо действительно хорошо заботился о них. Из-под полуопущенных век Пит внимательно следил за противоположным концом стола, где сидел главарь со своими приближенными. Блондина звали Элиас, брюнета – Джино. Мужчины разговаривали. Редко, очень редко они поворачивались и смотрели на простой народ.

Нахмурившись, Пит внимательно изучал ближайших соседей по столу. Здесь сидели пареньки, в основном невысокие, курчавые, они занимались карманными кражами и кражами со взломом. Рядом сидели крепкие мужчины, которые охотно пускали в ход кулаки, а если было нужно, то и ножи. Среди разношерстной публики затесалась парочка женщин, вызывающие платья которых красноречиво говорили об их профессии.

Пит беспокойно заерзал на лавке. У него уже давно не было женщины, и иногда между ногами невыносимо чесалось. Он снова бросил взгляд на дона Эдуардо.

«Когда-нибудь, – подумал Пит уже не в первый раз за этот день, – на этом месте буду сидеть я. Я буду носить красивый костюм, покуривать после еды хороший табак и пить бурбон. Женщины будут глаза выцарапывать друг другу за то, чтобы посидеть у меня на коленях. А я еще буду выбирать, кого отвести в свою комнату. Буду есть вилкой и ножом, это выглядит невероятно роскошно. Остальные, – Пит все еще разглядывал гостей, – предпочитают довольствоваться крошками со стола дона Эдуардо». Но он не такой, он хочет большего. Это точно. Пит сунул зубочистку обратно в карман жилетки. Снова мимо стола пробежала служанка с подносом только что пожаренного мяса. Дон Эдуардо не мелочился: для асадо, как здесь называли мясо, жаренного на вертеле, забили быка; также в честь праздника зажарили двух ягнят и молочного поросенка. Пит взял еще мяса. Когда он отправил в рот кусок, его мысли вновь завертелись вокруг того, как бы пролезть в круг приближенных. Простые люди, такие как он, едва ли могли перекинуться с доном Эдуардо или его братом парой слов. Пит обшарил глазами комнату в поисках дона Густаво, младшего брата дона Эдуардо, с помощью которого надеялся проторить себе путь наверх. В последнее время Пит заметил, что дон Эдуардо был часто недоволен братом.

Несколько часов назад Густаво вернулся из долгой поездки. Вскоре после его прибытия из комнаты донеслась короткая, но ожесточенная словесная перепалка между братьями. Речь шла о новых делах, и разговор закончился ссорой. Пит стал жевать медленнее, пока искал глазами каштановую шевелюру Густаво. И вот он наконец разглядел его на другой стороне стола. Хотя место Густаво было в тесном кругу рядом с Эдуардо, тот сидел сегодня отдельно. У дона Густаво тоже были доверенные люди, которые сидели рядом с ним. Пит с упоением впился в кусок молочного поросенка. Когда слуги вновь проходили мимо, Пит опять схватил что-то и ущипнул свободной рукой маленькую брюнетку за зад.

– Ну что, повеселимся вдвоем?

Девушка рассмеялась, обнажив коричневатые зубы.

– Только в твоих мечтах, дорогой, только в мечтах.

Пит рассмеялся. Он не выказал досады. Чертова баба еще пожалеет о своем отказе: следующую встречу Пит превратит в ее самый страшный кошмар.

Несмотря на то что Эдуард мало выпил, у него болела голова. Он радовался, что после долгого дня оказался в своей комнате, где мог немного расслабиться. Со вздохом он наконец стащил с плеч пиджак и бросил его на спинку стула. Потом расстегнул воротник и пояс. Эдуард съел больше, чем следовало, но его люди должны видеть, что он может пить и есть, как настоящий мужчина.

Эдуард осторожными движениями массировал живот. К сожалению, он плохо переносил такие празднества. Возможно, из-за того, что бóльшую часть жизни голодал. Эдуард подошел к шкафу, взял бокал и бутылку со спиртным и налил себе. Резким движением он опрокинул в рот алкоголь и тут же почувствовал себя лучше.

Взглянув в зеркало, Эдуард на секунду испугался. «Ты стареешь, – мысленно сказал он себе. – Ты выглядишь так, словно жил слишком бурно и чересчур долго». Потом он повернулся к брату. Густав не сводил с него глаз с того момента, когда они вошли в комнату. Впервые Эдуарду было неприятно осознавать, что он старше, чем Густав.

Густав, несмотря на длинный вечер, выглядел все еще свежо. Было незаметно, что совсем недавно он проделал долгое путешествие. Все же он был на восемь лет младше. До его рождения мать потеряла много детей. Когда Густаву исполнилось два года, на свет появилась Анна, а потом и Ленхен.

Эдуард налил себе еще один бокал и залпом осушил его. «Все нити по-прежнему в моих руках, – подумал он. – Все решаю я. И пока что мои решения оказывались верными. Это единственное, что имеет значение». Братья Бруннеры неплохо зарабатывали взломами, кражами, уличными грабежами, сутенерством и небольшой контрабандой, объемы которой хотели увеличить. Эдуард пристально посмотрел в глаза младшему брату.