- Нахрена? - ошеломлено спросил Саша.
- Ну у него же там дочь, жена... Он же папа...
- Ну и что? Пусть их в Киев привозит. Зачем же ему в село возвращаться, к той ебанутой бабе Важине? Я, если честно, вообще не понимаю, кем нужно быть, чтобы в здравом уме уехать из Киева в какую-то жопу мира. Как там на жизнь зарабатывать? Там же работы нет никакой. Хотя, учитываю его наклонности, я сомневаюсь, что он вообще-то когда-либо сможет найти нормальную работу.
- Не забывай, что ты говоришь о моем младшем брате, которого я очень люблю, - предостерегла его Алиса.
- Как скажешь. Давай лучше покушаем.
Алиса сама не гнушалась отзываться негативно о своих родственниках, но терпеть не могла, когда это делали другие. От Саши она постоянно требовала уважение к своей семье и максимального участия. Так что вскоре Саша занялся Лёшиным досугом: возил его в кино и выгуливал в местном парке. А еще мальчика нужно было отдать в школу. Алиса решила отдать сына в школу с углубленным изучением китайского языка.
Между тем, бизнес наращивал обороты. Прибыль, учётом которой заведовала Алиса, не напрасно получившая своё бухгалтерское образование, поступала тогда по двум основным каналам: большую часть прибыли, на тот момент, должны были составить деньги непосредственно от продажи газет, меньшую - деньги, которые платили клиенты за покупку рекламной площади. Такое соотношение объяснялось, во-первых, крайне низкой стоимостью рекламной площади, во-вторых, тем, что процесс продаж еще не был толком налажен, и большая часть клиентских денег уходила в виде процентов рекламным агентам; в-третьих, тем, что в целях сделать новую газету толстой и популярной в короткие сроки, большинство объявлений печатались там вообще бесплатно.
Главная проблема заключилась в том, что "Наша печать", киевский монополист по распространению печатных изданий, постоянно откладывала выплату денег "Йди працюй!" за проданные экземпляры. Саша с Алисой ждали уже больше двух месяцев. Получить деньги были чрезвычайно важно, особенно для Саши, над которым Дамокловым мечом висел неуплаченный перед ЮСОНСом долг, образовавшийся вследствие того, что с начала лета Дятлов перестал рассчитываться за товар, пуская все остатки денег от дистрибьюторской выручки на развитие "Работы джус".
Тем временем, возникали новые разногласия с Алисой, которая панически продолжала Сашу ко всем ревновать. Новым объектом Алисиной ревности стала новоиспеченная (и по всей видимости, уже отжаренная) подружка Гены - смазливая крашеная блондинка по имени Снежана. Алиса не переносила ее, как и всех женщин, которые были красивее ее, а таких хватало.
Она подняла этот вопрос в один из пятничных вечеров, когда Саша уже морально приготовился к тому, чтобы отправиться домой и как следует расслабиться. Все остальные сотрудники к тому времени уже ушли. Оставалось только закрыть офис и удалиться, что он и собирался сделать, когда Алиса невинно сказала, что нужно остаться и кое-что обсудить. Они уселись на кухне для собеседований, и началась настоящая пытка.
- Нужно уволить Снежану! - решительно заявила она.
- Ммм... Это почему же? - спросил Дятлов, изрядно удивленный таким заявлением.
- А ты что, сам не понимаешь?!
- Нет. Будь добра объясни.
- Не, ну ты ведь понимаешь...
Саша и вправду не понимал.
- Нет, Алиса, я не понимаю, почему я должен уволить Снежану. Объясни, что с ней не так, или давай закроем эту тему.
- Она выскочка. Ее нужно уволить!
Для Саши эти слова были сущим абсурдом. Снежана всегда вела себя скромно, и была исполнительным, хорошим сотрудником.
- Ну что ты несешь?! - возмутился Дятлов.
- Вот видишь - ты уже из-за нее начал со мной ругаться! Я так и знала, что она хочет нас поссорить! Говорю тебе: ее надо уволить, пока еще не слишком поздно...
Эта реплика была нелепой и даже идиотской в сложившимся контексте, но в Алисином исполнении она прозвучала поистине зловеще.
- Пиздец! - схватил себя за голову Саша. - Что значит "пока не поздно"? Что, по-твоему, должно произойти?!
Это был просто какой-то театр абсурда. Самое ужасное в той ситуации было то, что Алиса, судя по всему, искренне верила в ахинею, которую она несла. Девушка пристально посмотрела на него. В ее взгляде читалась непоколебимость, фанатичная вера в правоту своих слов. От такого взгляда Саше стало неуютно, если не сказать жутко. От забавной толстушки-хохотушки не осталось и следа.
- Ты вообще понимаешь, до чего она нас довела? Мы уже ругаемся между собой! Она этого и добивается, только этого и ждет! - продолжала напирать Алиса.
Саша не привык к подобному виду общения. Это было что-то непонятное. Вроде и не сора, но и не нормальный способ ведения разговора. Обычно, если Саше доводилось с кем-то конфликтовать, то он пускал в ход либо силу своей логики, либо кулаки. Но тот стандартный инструментарий был бесполезен в случае с Алисой: логика для нее была пустым звуком, бить ее тоже было не вариант.
Он еще какое-то время пытался достучаться до здравого смысла, но им там даже не пахло. В комнате воцарилась какая-та нездоровая, гнетущая атмосфера, из которой хотелось поскорее сбежать или на худой конец просто сдохнуть от безысходности, вписав свою лепту в статистику суицидов. От бессилия, Саша встал со стола и стал театрально биться головой об стенку. Закончив самобичевание, он повернулся к Алисе, и произнес:
- Ок, твоя взяла - в понедельник я уволю Снежану. Попытаюсь придумать какое-то объяснение для нее и Гены.
- Я тебя так люблю, Сашенька! - заблагоухала от счастья Алиса.
Когда они вышли из офиса и ждали лифта, Саша нахмуренный и недовольный, сказал ей:
- Знаешь, если мы расстанемся, то это будет не из-за деловых разногласий, а из-за такой вот херни.
- Ошибаешься - мы не расстанемся! - улыбнувшись, ответила Алиса, которая успела снова превратится в милую дурочку.
Спускаясь с ней на лифте, Саша уставился в пол, и надеялся, что таких разговоров больше не будет. Но когда заканчивался связанный с личностью Алисы деловой напряг, тут же начинался семейно-бытовой. На тех выходных Алиса настояла, что бы они взяли Лёшу и сводили его куда-нибудь погулять. Саша, раздраженный ситуацией со Снежаной, сразу заявил, что больше не собирается разыгрывать из себя его папашу. В итоге эту идею благополучно накрыли медным тазом, завезли мальчика к бабушке, и отправились гулять вдвоем.
Настал понедельник. Дурацкий день. С утра Саша провел крайне неловкий для себя разговор с Геной, объясняя ему необходимость увольнения его подружки. Сын Поднебесной отнесся к этому с пониманием, и заверил Сашу, что в этом нет проблемы. От Гениной тактичности и самообладания, Дятлов проникся острым отвращением к самому себе. Это надо же - уволить подругу своего товарища из-за дебильных заскоков ревнивой бабы! Мало того, она еще набралась наглости в тот пятничный вечер просить принять без собеседования на работу какого-то чувака, который, как она сказала "очень-очень хочет поработать распространителем газет". По словам Алисы, это был какой-то хороший знакомый их семьи.
Парень был зол на Алису, и еще больше на себя. Сначала он вообще отказался принимать на работу абстрактного товарища, сославшись на то, что им не нужны дополнительные распространители, что конечно же было не правдой. Спустя несколько минут жесткой психической пенетрации, парень все-таки согласился принять господина хорошего человека, но про себя решил для галочки все же провести с ним предварительную беседу.
И вот Саша сидел на кухне-кабинете и внимательно рассматривал необычного соискателя. Высокий, метр девяносто, пожилой мужчина в разношенных старых туфлях, потертом пальто, с напрочь пропитым лицом, целым стогом не расчёсанных каштановых волос и неопрятной многодневной щетиной. Так совпало, что за свою короткую жизнь Саша практически никогда не видел бомжей, но в его представлении они должны были выглядеть именно так. "И это чудо-юдо, который сам похож на безработного и бездомного, будет пытаться продавать газеты по трудоустройство? Бред, не иначе".
