15.
На наш этаж я взлетела бегом и толкнула дверь, давясь слезами.
Лера открыла через пару секунд, сверкая улыбкой. Она была в домашних шортах и широкой футболке, похоже, моей. Ее лицо вытянулось, когда она увидела меня несчастную, словно побитую собачонку.
-Эй, - она втащила меня в квартиру, закрывая дверь.
И тут меня прорвало. Я разревелась, как маленькая девочка, которой не купили желанную игрушку.
-Он- он не позвонил и… не-не написал! – всхлипывая, я чувствовала себя полной дурой. Господи, как я себе сейчас напоминала ту Регину, которая осталась после разрыва с Тем-Кого-Нельзя-Называть.
-Тшш, Редж, он…
-Нет, Лера! Я веду себя как…как дура! – захлебываясь, я икнула. – Боже, да что со мной не так!? Почему я вечно влюбляюсь не в тех?! Я о…обидела Сережу, и только сегодня поняла …а , что ему нравлюсь! А я весь этот гребаный фильм ду-думала о Адаме! И что он не-не звонит!
Брови Леры нахмурились, она притянула меня к себе, утыкая лицом в грудь.
-Заткнись, Боже, Лепнина! – прошипела она мне на ухо. – Он…
-Давай я поговорю с ней, - услышала я тихий и расстроенный голос. Меня дернуло током. Боже. Я впилась пальцами в руку Леры.
-Он что, здесь? – подняв глаза на нее, я пискнула.
Лера покачала головой:
-Я пыталась тебе сказать, а ты как болванчик заладила.
Затем подруга отпустила меня, отходя в сторону, и я увидела стоящего у косяка двери Адама. Он выглядел крайне грустным и усталым, но даже это не могло затмить его красоту.
-Я у себя, - Лера, махнув рукой, удалилась к себе в комнату.
Черт. Я почувствовала себя такой идиоткой, что просто хотелось бы провалиться в Ад прямо сейчас.
-Боже, - лишь выдавила я. – Прости за это…
Я скинула куртку и повесила ее в шкаф, параллельно смотрясь в зеркало. Я выглядела как панда – с огромными кругами под глазами и дорожками туши на щеках. Позорище.
Скинуть ботинки я не успела. Адам оказался ближе, чем я думала, и он наклонился вниз, расстегивая замок на левом сникерсе. Вытащив мою ногу, он осторожно поставил ее на ковер и принялся за вторую. Когда обувь была снята, он распрямился и притянул меня к себе, зажимая в крепких объятиях.
-Я приехал, как только смог. И Лера мне все рассказала. Прости, милая моя, это я виноват.
Боже, да разве может быть человек воспитаннее его?!
-Нет, - уткнувшись носом в его шею, ответила я. – Это я, наивная и глупая, разнылась. Не обращай внимания, просто… сегодня неудачный день…
И месяц, и год, и вся жизнь.
Он легко поднял меня, отрывая от пола, и занес в гостиную, укладывая на диван. Затем ушел в ванную и вернулся через пару секунд с салфетками, намоченными водой. Медленно, словно боясь меня тронуть, он стал стирать разводы туши и слез с моих щек. Мы оба молчали, лишь я тоненько всхлипывала и никак не могла взять себя в руки. Когда он закончил, то накрыл меня пледом, подоткнув его по мне и присел на край, положив руку на мои ноги.
-Это не ты наивная и глупая, а я. Я должен был понимать, что врываюсь в твою жизнь совершенно внезапно и опрометчиво. У тебя есть друзья и свои правила, свои интересы. А я думал, что, приехав к тебе в любое время, увижу тебя дома в уютном кресле. К сегодняшнему я не был готов, и это вернуло меня с небес на землю. Ты не давала мне никаких обещаний, да и я в общем-то тоже. Это так глупо с моей стороны и так эгоистично, Регина. Прости пожалуйста.
Я всхлипнула, кивнув:
-И ты прости за то, что увидел сегодня… Я… в общем-то я не хотела всего этого говорить.
Тут он улыбнулся грустной улыбкой, от которой у меня сердце сжалось.
-Хотела. Ты ведь не знала, что я здесь.
Еще и умный, ты погляди-ка. Хорошенько же их там в Сорбонне учат!
Я на это ничего не ответила, понимая, что отрицать было бы глупо.
-Просить у тебя не видеться с ним было бы верхом неприличия, тем более, он твой друг, вы близки… но мне кажется, что если бы я услышал любое мужское имя рядом с твоим, то чувствовал себя бы так же, как сегодня. И мне это не нравится, для заметки.
Сердце пропустило пару ударов. Это он так намекнул, что ревнует?
Тем не менее, он продолжил:
-Я решил, что ты моя. И если честно, не хочу думать по-другому, - помолчав, он добавил: - Ты влюбилась в меня?
Я посмотрела в эти небесные глаза, на тени, которые отбрасывали ресницы на его щеки. Я видела, что ему действительно важно знать правду. Но знала ли эту правду я? Да, я сказала Лере, что влюбилась, но так ли это? Я знакома с ним несколько дней, и совершенно ничего о нем не знаю. Лишь как его зовут и где он учится. Несколько общих фактов о семье… и на этом все. Но то, что я испытывала, находясь рядом с ним, не шло ни в какое сравнение с тем, что я испытывала при других парнях.
Я вся дрожала, дрожала от одного его взгляда, мимолетной улыбки или прикосновения. Это не объясняется никак, кроме…
-Да, - тихо ответила я, смотря прямо ему в глаза. Он убрал руки с моих ног, и я поджала их ближе к себе. Адам медленно кивнул, опуская взгляд на свои ноги, затем снова поднимая и смотря на меня.
-Да? – он задал вопрос, словно бы первый раз не расслышал.
-Да, - кивнула я, чуть усмехнувшись.
Он свел брови вместе, словно недоумевая. Затем подал мне руку, вставая. Я, ничего не понимая, взялась за нее, поднимаясь с дивана. И тут Адам резким рывком притянул меня к себе. Я столкнулась с его крепким телом и тут же оказалась в плену губ, захвативших меня так яростно и дико, что поначалу я испугалась. Но вся эта дикость была лишь наигранной – нежность его губ ее мигом прогнала, оставляя лишь мягкость и комфорт соприкосновения наших губ. Руки Адама запутались в моих волосах, а мои обвили его за шею.
Он углубил поцелуй, касаясь своим языком моего. Я не знаю, к чему бы это привело, не будь здесь Леры, но, похоже, Адам тоже об этом помнил, поэтому отстранился и посмотрел на меня потемневшими синими озерами:
-Я не буду делиться тобой ни с кем. Запомнишь это, моя милая, ладно?
Я задрожала. Это звучало так по-собственнически, так круто.
-Запомню.
***
Остаток ночи мы провели… разговаривая. Да, разговаривая.
Я рассказала ему почти всю свою подноготную, даже про сломанную коленку в третьем классе.
Адам внимательно слушал, его тонкие пальцы гуляли по моему плечу, спускаясь к предплечью и вновь поднимаясь к ключице. Он смеялся, когда я рассказывала о болтливости мамы, обнимал меня, когда я делилась особо грустными вещами.
Выговорившись, я прилегла на его грудь и спросила:
-А что насчет тебя? Ты уже знаешь обо мне почти все.
-А ты – обо мне. У меня скучная жизнь, милая моя. Я учусь, иногда работаю с отцом. Он крепкий, но мягкий внутри. Я больше по его стопам, нежели матери. Она – та еще стерва.
Я мягко хлопнула его по груди.
-Так нельзя говорить.
Адам хмыкнул, и этот звук приятно отозвался на моей щеке.
-Нет, можно. Мамочка – мужчина в юбке. Несмотря на ее миниатюрность, она сложнее, чем кажется. Как тротил, например.
-Отличное сравнение, - рассмеялась я, обнимая его одной рукой.
-Оно ей идеально подходит, - я не видела его лица, но знала, что Адам улыбается. – Я конечно люблю свою маму, может, несколько иначе, но люблю. Всю мою жизнь она диктовала условия, и сейчас это начинает выходить из-под контроля. Ее не устраивает, и мы все чаще стали ссориться... Не хочу говорить о ней. Ладно?
-Да, ладно, - ответила я, вздохнув. – А что насчет других родственников?
Адам ласково коснулся губами моего лба и проговорил:
-У меня очень много родственников. Но я не общаюсь со всеми ими. Только с дядей, маминым братом. До сих пор не понимаю, как совершенно разные люди могут быть родными братом и сестрой. Он замечательный. Раньше, когда я был младше, мы постоянно проводили вместе время.
-В «Сирени», - вдруг вспомнила я. – Твоя мама ругалась, что в пицце много холестерина.
