Ахоранги быстро проскользнула в комнату, уселась на кровать и положила руки на покрывало. Потом она в отчаянии призвала Папа-туа-нуку, великую мать маори. Девушка просила о защите от гнева предков и отца. Ее взгляд упал на деревянный крест на стене. «Может, мне стоит помолиться Богу, во имя которого я крестилась?» – быстро подумала она, но вера в богов маори так глубоко укоренилась в ней, что Ахоранги могла просить о помощи только их. И тут ей в голову пришла чудовищная мысль: «А что, если отец не поверит в обман Тома и обрушит на него всю злость за то, что его дочь исчезла? Нет ли иного выхода? Как отвести беду от Тома?» Она решила, что должна добровольно уйти с отцом, только чтобы месть маори не настигла Тома. Отец наверняка успокоится, заполучив дочь обратно. Она выйдет замуж за Хеху и позволит сделать себе на лице моко. От одной этой мысли девушка задрожала, но, чтобы спасти Тома, она была готова на любые жертвы. Она поднялась с постели, но тут же остановилась. Что будет с ребенком? Чтобы все обдумать, у Ахоранги не было времени. Если она хотела помочь Тому, нужно было действовать сейчас! Она решительно проскользнула по длинному коридору к выходу. Она испугалась, ощутив руку на плече.

– Что ты задумала? – резко спросил отец Клод.

Ахоранги решительно повернулась к нему.

– Я пойду с ними. Тогда они не тронут ни вас, ни Тома.

– Тебе нельзя так поступать, – ответил он и схватил девушку за руку.

– Пожалуйста, позвольте мне уйти! Это мой христианский долг – помочь ближнему!

– Но в Библии ничего не сказано о том, чтобы жертвовать собой напрасно. Я видел, как оба маори только что отошли от дома, и они не выглядели так, словно что-то узнали о тебе. Брат Пьер и Том даже помахали им вслед.

Из груди Ахоранги вырвался вздох облегчения. В этот момент снаружи послышался громкий хохот. Это были Том и брат Пьер, они свернули за угол и держались за животы от смеха.

Ахоранги, забыв обо всех предосторожностях, бросилась им навстречу.

Том подхватил ее и закружил.

– Они больше никогда не вернутся! – смеясь, заявил он.

– Они поверили нашей истории о миссис Болд, которая внезапно бросила мужа, потому что тот пил, – весело добавил брат Пьер. – Она даже оставила там несколько личных вещей. Платье, например…

– Но моя льняная юбка, мой пояс…

– Я, разумеется, их спрятал. Я даже услужливо показал спальню и ругал неверных женщин. Наверное, он так и не понял до конца моих слов. Я думаю, ему было неприятно, что пакеха говорит ему столько непонятных слов. Они не захотели попробовать вина и очень быстро ушли из нашего дома.

– Мы обвели их вокруг пальца. Они больше не вернутся, к тому же я рассказал им, что южнее Хейстингса есть еще одна женщина-маори, которая живет с пакеха.

Брат Пьер потер руки от удовольствия.

– Брат Пьер, разве вам неизвестно, что говорить неправду грешно? – Лицо отца Клода помрачнело.

– Я прежде спросил у нашего Господа разрешения, и он ответил: «Брат Пьер, если это послужит добрым целям, делай то, что нужно!»

Том громко расхохотался. Ахоранги задумалась. Ей стало намного легче.

Отец Клод пытался сохранить серьезный вид, но потом и у него уголки рта начали подергиваться. Теперь и брат Пьер не мог больше сдерживаться. Смех мужчин был слышен на всех окрестных виноградниках.

– Может, это все было связано с третьим человеком, – заметил Том после того, как они успокоились.

– Какой еще третий?

– Когда твой отец осматривал наш дом, появился третий маори и взволнованно что-то шепнул ему на ухо. Я услышал лишь обрывки фраз, но так ничего и не понял. Единственное, что я разобрал, это «те кооти». Тебе это о чем-нибудь говорит?

Ахоранги задумалась. Ей что-то чудилось, она, казалось, что-то слышала, связанное с этим именем… Потом она вспомнила.

– Те Кооти – это вождь, который боролся на стороне правительственных войск против движения Паи-Марире, это своего рода религия. Мой отец поддерживал это движение и был на стороне мятежников-маори, но смог избежать ареста. Много бунтовщиков изгнали на архипелаг Чатем. Вместе с ними и Те Кооти, которого арестовали как шпиона. Но почему отец упоминал его имя? Он же очень далеко отсюда!

Том лишь пожал плечами.

– Не знаю, может быть, я неправильно расслышал, – повторил он. – Пойдем, не волнуйся больше. Мы еще прогуляемся по виноградникам. – Он обнял ее и притянул к себе.

Они оба смотрели на виноградники, казалось, целую вечность. По дороге домой они остановились на верхушке холма, в самой высокой точке.

– Видишь вон тот холм? – спросил Том, с нежностью глядя на жену.

Она задумчиво кивнула.

– Однажды он тоже будет принадлежать нам, и тогда там, где сейчас пока лишь заросли кустарника, тоже появятся виноградники. И мы будем богаты, – мечтал Том.

Ахоранги сжала его руку.

– Но мы ведь и так уже богаты. У нас есть надел и дом в Нейпире. Скоро родится ребенок. Что нам от того, если мы станем еще богаче?

– Нам будет принадлежать холм. Наше вино будут покупать по всей Новой Зеландии. Ты сможешь носить самые красивые платья. Ты…

– Я и так ношу самые красивые платья, любимый, – решительно ответила Ахоранги.

– Но будет еще лучше и больше. Я поклялся отцу, что когда-нибудь у меня будет больше виноградников, чем у моего брата!

– И почему это так важно для тебя? – Склонив голову набок, Ахоранги искоса поглядывала на мужа. Эти слова в его устах звучали по-новому и необычно.

– У нас считается, что все наследует старший сын, а младший остается ни с чем. Поэтому в пятнадцать лет я отправился в Гамбург с непреодолимым желанием обрести счастье в новом мире. В ту ночь, когда я покидал отчий дом, мне встретился отец. Он спросил меня, куда я иду. И я ответил ему, что иду за тем, чего я достоин. Я боялся, что он преградит мне путь, не пустит, но он дал мне уйти. Я же пообещал, что стану могущественнее и богаче, чем он сам и мой брат. Только тогда он смог смириться с тем, что я, его любимый сын, ухожу из дома! Я поклялся ему в этом!

Ахоранги внимательно прислушивалась к словам мужа. Она поняла их, и они вселили в нее страх.

«Вдруг он никогда не будет удовлетворен тем, что имеет?» – мелькнула тревожная мысль.

– Я думаю, что у нас чудесная жизнь, – тихо произнесла она. – Главное, что мы любим друг друга. У нас есть свои доходы, и наши дети будут здоровы!

– Конечно, моя малышка! Но, пожалуйста, дай мне помечтать о том, что я обойду всех в семье. Я должен сделать это. Понимаешь? Я должен добиться большего, чем они!

Ахоранги молчала. Она не знала, что ответить на это. Конечно, она очень хотела, чтобы муж, родившийся вторым, сумел добиться успеха. И все же Ахоранги неприятно удивило то, как Том ожесточенно говорит, что должен добиться большего, чем брат.

– Может, пойдем домой? – нежно спросила она.

– Ты права. Мы наконец должны доделать то, о чем мечтали весь день! – ответил он и притянул ее к себе.

Ахоранги все еще была озабочена тем, что сказал Том. Она понимала, что Том хочет большего, но ее обижало и ранило то, что ему недостаточно всего, чего он до сих пор достиг.

Когда они вошли в дом, муж первым бросился в спальню.

– Иди сюда, моя любимая! – весело воскликнул Том.

Ахоранги последовала за ним, забыв, что его тщеславие огорчило ее. Однако когда она проходила мимо столика в передней, ее сердце замерло. Там лежал, переливаясь зеленым светом, ее хей-тики. Это нефритовое украшение в виде человеческой фигурки она надела в день свадьбы, принесла его в дом Тома и оставила на столике в прихожей – отгонять злых духов. Ахоранги могла лишь надеяться, что вождь Канахау не заметил этого знака ее присутствия в доме. Ни у кого из женщин пакеха не могло быть украшения с национальным орнаментом маори. Ахоранги носила его на шее всю жизнь. Его сделали специально для нее. Ахоранги схватила хей-тики, ощутила его теплую энергию и помолилась богам, чтобы те не выдали ее. Потом она отнесла украшение в спальню и незаметно положила в ящик туалетного столика.