-Велор? Никогда такого имени не слышал.
-Оно древнее... древнескандинавское...
-Да?.. Ну пусть.... Итак?
-Что "итак"?
Тут Андрей снова вспомнил о чае и взял кружку. Тот уже сильно остыл, хотя от начала появления деда прошло не так много времени.
-Как там говорили раньше: "Дело пытаешь, аль от дела лытаешь?" - улыбнулся тот.
Андрей сделал глоток и сосредоточился: "Держать ситуацию под контролем... держать ситуацию... нельзя идти на поводу".
-Ты знаешь, - голос деда стал несколько серьезнее, - кто ты?
Андрей лишь покосился на собеседника и снова сделал глоток.
-Тогда смотри...
32.
Мир взорвался.
Наверное, по-другому не назовешь. Андрей испугано смотрел по сторонам: люди неслись со всех сторон. Они будто хотели затоптать его. Толкали, огрызались...
Кружка вылетела и покатилась по пыльному асфальту, разбрызгивая чай на тротуар.
И тут Андрей вдруг отчетливо увидел себя со стороны: бомжеватый тип сидящий на краю тротуара. Да еще и не бритый. Почти, как Старичок-Боровичок.
-Развелось тут...
-Еще один ненормальный.
-Ой, слушай, я его знаю.
-Точно, это же главврач...
Слова, мысли... отрывки фраз... "Где я?"
Андрей давно не чувствовал такой паники. Ему казалось все чужим. И люди какие-то страшные... чужие... вовсе не люди... Слева... справа... повсюду...
Идут. Как-то зловеще смотрят.
Андрей схватил свою кружку, словно она могла ему как-то помочь.
-Отойди...
-Ну, блин! Какого ты тут встал!
-А вонище какое! Сколько дней он не мылся?
Пинок в спину... в плечо... Кружка чуть снова не вылетела из рук. Андрей с силой прижал ее к груди и попятился.
Глаза на несколько секунд перестали бегать по сторонам, и он увидел четкий рисунок на асфальте. Это были спиралевидные узоры, нанесенные белым мелом, и причем очень ровно. Они "рукавами" расходились в стороны... А в центре стоял он - Андрей.
"Лабиринт? - от этой мысли стало вдруг нестерпимо душно. - Это лабиринт!"
Андрей отчего-то даже обрадовался подобному открытию.
И только теперь он отметил, что окружающие люди перестали его толкать. Они проходили по внешним кольцам и уходили прочь.
Лабиринт его защищал... Андрей присел в центре и коснулся белых линий. От них исходил какая-то радостная энергетика. И восторг...
Но это длилось минуту-другую. И потом все исчезло. Исчезло как дым, растаявший в воздухе... бесследно...
Андрей снова ощутил их взгляды... шепот...Какая-то черная тень застилала ему глаза... И еще эта боль... Боль от одиночества и непонятости...
"Они осуждают меня, - Андрей тяжело сел на холодный асфальт. - Я сумасшедший".
Эта мысль поглотила все иные.
Андрей потерял нить своих рассуждений. И лишь больше забился в "скорлупу", пытаясь закрыться от недовольных взглядов... а еще от мыслей...
"Да, мыслей! Они словно молнии, что вырываются из мглы темных туч... Нет! Нет... Чего вы хотите?"
А люди проходили мимо.
"Мне, кажется, что вижу узоры... Те узоры, что сплели нити, на которые нанизаны все вещи... Они связываются в какой-то лабиринт..."
Эти слова выплыли из глубин памяти.
"Я также отнесся к своему брату, как сейчас прохожие относятся ко мне", - от этой мысли стало горько.
-Что за чушь!
Андрей сжал зубы до хруста. Зачем он тогда так сказал?
Кто-то присел рядом.
Андрей знал, кто это и зажмурил глаза.
Как не хотелось их открывать: там, за пеленою век, была иная реальность.
-Здравствуйте, - и голос у этой реальности был неискренним и слащавым. Хотя этот голос и старался убедить в обратном.
Можно было откликнуться на него и снова выбрать путь к Порядку.
Чужая рука легла на плечо. С ним пытались установить контакт.
О, как же хотелось снова оказаться у озера. Старичок-Боровичок сыграл злую шутку, вернув Андрея назад.
"Отомстил, сволочь!.. Отомстил за все те дни, проведенные в психушке... И пусть я фактически не участвовал в процессе его лечения, но я, как и все, его осудил за отказ от Ритуала".
Андрей сделал глубокий вдох.
"Не надо забывать, что я воин! - резко ответил он сам себе. - Да, воин! И не надо говорить о напыщенности фразы!"
Андрей открыл глаза.
Перед ним сидел средних лет мужчина. Лицо его - маска. Маска терпения и доброты. Маска понимания и любви.
Его выдавали глаза. Глаза потерявшего цель в далеком-далеком прошлом... Наверное, в детстве.
Андрей представил, какой сейчас ужас этот человек должен испытывать, глядя в его глаза. И этот страх, будто змея, уверенно заполз тому в сознание.
Смотреть в глаза безумца действительно страшно. В них нет той привычной логики обыденности. В них что-то иное.
Это как сидеть пред бешеной собакой и не знать, какой фокус она сейчас выкинет: то ли пробежит мимо, то ли укусит.
-Здравствуйте! - повторил мужчина. Голос его на миг дрогнул.
За ним стояли двое. Он вспомнил о них и сделался чуть увереннее:
-Андрей Станиславович... вы меня узнаете?
-Меня зовут Велор.
Реакция была однозначной: мужчина покосился на своих помощников, и подал им сигнал.
-Велор? Удивительное имя... Что вы делаете, Велор?
-Генрих Максимович, - усмехнулся Андрей, - вы все равно не поймете.
Кажется, собеседник не ожидал, что к нему обратятся по имени.
-Может и пойму. Не стоит сразу отказываться от беседы, - настаивал он. - Может, проедем ко мне. Все обговорим.
-Я не хочу что-либо обговаривать.
-Но...
-Но я знаю, что вы примените силу.
Андрей протянул руки, словно предлагая надеть на них наручники.
Двое помощников подняли его с земли, и повели в "карету".
Андрей обернулся: лабиринта на асфальте не было...
33.
Андрей проснулся из-за холода. Серое утреннее небо, промозглый туман... Костер давно погас.
Андрей поежился от всепроникающей сырости. Вставать не хотелось. Лучше сжаться калачиком, укрыться теплым одеялом и ждать пока не выглянет теплое солнышко.
-Доброе утро!
Голос принадлежал Генриху Максимовичу. Каждое утро он приходил на берег озера рыбачить и своим приходом всегда старался разбудить Андрея.
"И от чего я должен каждое утро лицезреть его? Как специально, прямо!"
-Почему "доброе"? - недовольно проворчал Андрей.
Уже который день подряд стояла типичная английская погода.
-Это лишь традиционная форма приветствия, - слащаво улыбнулся Генрих Максимович.
Андрей помнил его еще по институту. Правда, учился он на другом потоке.
-Чтобы вас не раздражать, - продолжал он, - буду просто здороваться.
Он закинул удочку и сел на свою излюбленную кочку.
-Послушайте, - Андрей заставил себя сесть, - а почему бы вам не рыбачить в другом месте?
-Здесь я уже прикормил, - снова улыбнулся Генрих Максимович.
"Неужели я постоянно буду его видеть тут? Надо, наверное, самому найти какое-то другое место".
Андрей зачерпнул воды из озера и умылся.
-Сколько помню, - обернулся он к Генриху Максимовичу, - у вас тут никогда не клевало.
-Разве? - кажется, тот искренне удивился. - А мне помнится, что вчера я поймал пять карасей.
-Да? Видно я где-то ходил.
Андрей вернулся к затухающему костру.
-Хотите кофе? - спросил Генрих Максимович, протягивая термос. - Жена утром сварила.
-Она у вас так рано встает?
-Иногда... а ваша?
-Что моя?
-Жена. Ваша жена тоже рано встает?
