— Хорошая мысль, Самая Бесстрашная Воительница Вселенной, — ответил Иоситаро. — Но сначала дай мне полчаса, чтобы смыть с себя запах страха.

Ньянгу выключил старомодный душ. Бедновато, конечно. Не то что в Корпусе, где струи воды щедро бьют со всех сторон. Или в номерах дорогих отелей, где он просаживал добытое в очередной краже. Но все же это лучше, чем когда на тебя мочится бандит. И пусть ненамного, но все же лучше, чем душ в перенаселенной квартире, где он вырос.

На улицах по-прежнему были слышны громкие звуки веселья. Он немного отодвинул занавеску душа и увидел руку, протягивающую ему полотенце.

— Я не смотрю, — сказала Пойнтон.

Ньянгу взял полотенце. Вытираясь, он задумчиво и совсем с новых позиций оценивал для себя эту женщину — шефа разведки 'раум. Он все еще опасался, что она разоблачит его… Не в буквальном смысле, конечно. Означало ли это, что он не может… не будет… даже если она сама проявит интерес? Смотреть на нее, безусловно, приятно. И она отнюдь не глупа.

«Очень странно», — подумал он, обвязал полотенце вокруг бедер и заставил себя улыбнуться.

— Вы точно не подглядывали?

— Ну, разве что чуть-чуть.

Он вышел из душа. Положив ногу на ногу, Пойнтон сидела на деревянном ящике для белья, который в последний раз открывали давным-давно, еще в те времена, когда прежние владельцы этого дома процветали. На ней был свободный бархатный спортивный костюм голубого цвета. Она быта босиком, и от нее восхитительно пахло экзотическими фруктами. Сейчас Пойнтон меньше всего походила на воина, посвятившего свою жизнь борьбе, и Иоситаро впервые осознал, что она всего на два-три года старше него.

Он почувствовал шевеление под полотенцем. Прошло уже столько времени с тех пор, как он был с Дейрой… Ньянгу выкинул это воспоминание из головы, сосредоточившись на Пойнтон.

Рядом с ней лежал неизменный пистолет, стояли открытая бутылка вина и разнокалиберные стаканы. Разлив золотистое вино, она протянула Иоситаро его стакан со словами:

— За победу.

— За победу, — ответил он. И не покривил душой. Взяв бутылку, она перешла из душевой в комнату.

— Тебе не следовало уничтожать подслушивающие устройства, которые мы усыновили.

— Простите. Но мне не нравится, когда за мной шпионят, — сказал Ньянгу.

Пойнтон состроила гримасу.

— Мы должны знать все. Только это может обеспечить нашу неуязвимость.

Не отвечая, Иоситаро подошел к окну и выглянул наружу. Улицы были полны 'раум, кричащих, поющих и размахивающих факелами, без которых редкие фонари едва разгоняли бы тьму. С двух сторон доносилась музыка — совершенно разные, несовместимые мелодии.

Пойнтон подошла и встала рядом.

— Немного похоже на то, как было прежде.

— И будет снова, — добавил Ньянгу.

— Надеюсь. — Она отпила глоток вина. — Но многие уже погибли и погибнут еще.

— Люди привыкают к страданиям, — сказал Иоситаро. — Иначе мы не смогли бы жить.

Пойнтон задумчиво посмотрела на него.

— Довольно мудрое замечание для столь молодого человека.

Иоситаро тоже отпил из своего стакана.

— Ну, что будем делать дальше? — спросила Пойнтон. — Мне отвернуться, чтобы ты мог одеться, и отправимся на поиски развлечений?

— За нами потащатся мои «сопровождающие» и ваши телохранители.

— Это уж точно, — подтвердила Пойнтон.

— А здесь посторонних нет.

— Нет.

— Я не особенно голоден, а вы?

— Нет. По крайней мере, в смысле… еды.

— И у нас есть вино.

— Да.

Иоситаро протянул руку и провел ногтем от горла Пойнтон до клиновидного выреза ее костюма.

— Приятное ощущение, — низким, гортанным голосом сказала она. — Наверно, мне не пристало его испытывать.

— Что, в Движении есть ограничения на близкие отношения с такими низкопробными людьми, как я?

— Зачем нам какие-то правила? Мы, 'раум, очень благоразумны в таких вопросах.

Она вскинула руки над головой и потянулась. Ньянгу подошел совсем близко. Пойнтон подняла к нему лицо, закрыла глаза. Она была всего на несколько сантиметров ниже его.

Он поцеловал ее, она обхватила его руками. Их губы все яростнее впивались друг в друга. Он нащупал застежку ее рубашки, потянул, и она упала вниз. Ее соски упруго вздернулись вверх, прижимаясь к его груди.

Наконец поцелуй закончился, и она прошептала:

— Я так давно одна… В джунглях, где твой собственный запах вызывает отвращение, не хочется, чтобы другой ощущал эту вонь.

Она развязала узел на его полотенце и отшвырнула его прочь. Шаровары сползли с ее длинных ног, и она переступила через них. Иоситаро подхватил ее на руки — она оказалась на удивление легкой — и понес к постели.

Гарвин удобно устроился, прислонившись к каменной стене церкви и глядя на веселящуюся толпу вокруг. Он был слегка пьян, и от этого ему было хорошо.

«Видно, Ньянгу и впрямь нашел что-то получше, чем проводить время со мной. А что, если Пойнтон… Нет. Никаких шансов. Она слишком вдарена в эту их революцию, чтобы даже думать о таких вещах. Жаль. Выглядит она совсем неплохо. Улыбалась бы почаще и…»

— Мистер?

Гарвин увидел перед собой совсем юную девицу с рыжими, коротко остриженными волосами. Губы, ногти, веки и мочки ушей у нее были выкрашены голубым. Одета она была в свободные штаны глубокого красного тона и такого же цвета блузку. Все расшито узорами, что придавало ей еще более юный вид.

— Привет. — Его губы совершенно рефлекторно сложились в похотливую усмешку.

— Ты ведь один из тех, кто пришел к нам из Корпуса, верно? Вон тот человек сказал, что это вы сегодня устроили облаву на бандитов. — Она указала на одного из «сопровождающих» Гарвина.

«Чертов болтун», — подумал он. Девушка заметила, что выражение его лица изменилось.

— Все в порядке, мистер. Я тоже состою в Движении. Заманиваю всяких придурков там, в городе. На моем счету семь человек, — с гордостью закончила она.

Гарвин попытался скрыть свою реакцию на это сообщение.

— И что тебе от меня нужно?

— Вчера я видела, как ты и второй человек из Корпуса входили в один из наших домов.

— Ну и?..

— Он такой высокий, смуглый. Коротко остриженные волосы. Симпатичный. Я встречалась с ним… раньше. Он сказал, что его зовут Иоситаро.

— Ну да, это мой друг.

— Ты не знаешь, где он? Однажды мы с ним… еще до того, как вы пришли к нам… Он мне понравился… Я хотела спросить… Может, он не против снова… провести со мной время?

— Понятия не имею, где он, — ответил Гарвин. — Ни малейшего понятия.

— У-у… — разочарованно протянула девушка и вдруг просияла. — Меня зовут Лимни. А у тебя есть кто-нибудь? — Гарвин покачал головой. — И тебе не одиноко?

— Не-а.

— Ох! О'кей, как говорят у вас в Корпусе. — Она повернулась, собираясь уйти. — Наверно, только мне не по себе, когда я одна.

Гарвин подумал о далекой Язифи и снова посмотрел на девушку. Надвигалась ночь, он был один, все чувства обострены. До сих пор ему до конца не верилось, что он уцелел в короткой, но кровопролитной схватке, разыгравшейся на складе.

— Нет, — медленно сказал он, — не только тебе. — Девушка повернулась, в ее глазах вспыхнула надежда. — Ну, и каким образом чужак может повеселиться в Экмюле?

— Я покажу тебе, — ответила Лимни и облизнула внезапно пересохшие губы — Я покажу тебе.

Убедившись, что Пойнтон крепко спит, Ньянгу перебрался через нее и слез с постели. Торопливо оделся, выскользнул за дверь, плотно закрыл ее за собой. Дверь в ту комнату, где находились его «сопровождающие», была закрыта. В тишине оттуда явственно доносился храп.

«Ясное дело. Почему не вздремнуть, если твой босс сама обеспечивает „сохранность“ объекта?»

По длинной, истоптанной лестнице Ньянгу спустился на улицу.

До рассвета оставалось всего несколько часов, и общее веселье почти сошло на нет, хотя кое-где еще звучало громкое пьяное пение.