Ну?..
ЛЮБА. Я так и знала, что мы поссоримся.
МИТЯ. Вы давно с ним близки?
ЛЮБА. Митя, дорогой, ну вот честное-расчестное... МИТЯ. Не лгите перед смертью...
ЛЮБА. Перед чьей смертью?
МИТЯ. Перед вашей.
ЛЮБА. Хорошо, я все скажу... Когда ты ушел за газетой, он прибежал и скоро-наскоро объяснился мне в любви... и все. Честное-расчестное...
МИТЯ. Довольно.
Хватает нож и замахивается на Любу. Она заслоняется газетой. Митя всматривается в газетный лист, опускает нож, наклоняется, читает, вырезывает интересовавшую его статью, хлопает себя по лбу и отходит с вырезкой. «Заготовка валеных сапог». Заготовка валеных сапог!.. Бежит к столу.
Ура! Моя пьеса спасена. Теперь я знаю, как закрыть ноги племянницы. Я ее в валенки одену.
Хватает рукопись.
ЛЮБА (глядя сквозь прорезь в газете). Митя, ты когда меня убивать будешь?
МИТЯ. Неужели нельзя подождать.
Интермедия вторая
За столом САША БЫСТРЫЙ.
Над столом надпись: «Литературная часть».
ГАЛУНОВ (входя). Там до вас писатели с пьесами пришли.
САША. Впускай [по паре.
ГАЛУНОВ уходит.
Входят два АВТОРА: МУЖЧИНА и ДАМА.
Ну и что?
1-й АВТОР. Вот, пьесу принес.
Подает САШЕ экземпляр.
САША (читает). Драма? Не пойдет: нам нужна комедия.
1-й АВТОР. Извольте. Пускай называется комедия.
САША. А конец бодрый? (Заглядывает в конец рукописи.)
1-й АВТОР. Очень бодрый.
САША. А как же у вас написано, что герой погибает?
1-й АВТОР. Не обращайте внимания, он погибает бодро, без всякого самоанализа погибает... Публика даже смеяться будет.
САША (возвращая рукопись). Это все равно, погибать нельзя: у нас не заграница. (Второму автору — даме.)
А у вас что?]
ДАМА (бойко). Мелодрама в пяти актах из жизни самоедов с северным сиянием, психологией и танцами.
САША. Ну и что?
ДАМА. На далекий приморский берег, где предрассудки и темнота освещаются одним северным сиянием, выбросило бурею...
САША. Русского революционера Гаврилу.
ДАМА. Откуда вы знаете?
САША (как урок, выученный наизусть). Он разоблачает шамана, старики хотят его убить, Гаврилу спасает молодая самоедка... Они бегут на оленях... На них нападают белые медведи... Гаврила говорит им речь, и медведи из белых становятся красными.
ДАМА (удивленно). Совершенно верно...
САША. Ну, так это у нас уже шло.
ДАМА отходит в сторону, входит 2-й АВТОР.
АВТОР. Мне надо видеть заведующего литературной частью.
ГАЛУНОВ. Они над репертуаром бьются. В очередь.
АВТОР. Но, позвольте, я тоже...
ГАЛУНОВ (беря 2-го автора за шиворот). Говорят — нельзя.
САША. Зачем же так грубо?
ГАЛУНОВ (уходя). Ничего, это автор.
САША. Если вы уже здесь, я вас слушаю.
АВТОР (передавая рукопись). Я написал сатиру.
САША. Сатиру? В таком случае вам придется посидеть.
АВТОР. Помилуйте, за что же?
САША (указывая на стул). Вы меня не поняли. Садитесь.
АВТОР садится. САША рассматривает рукопись.
Обстановка: скромная комната. Это уже не идет. Наша публика привыкла видеть на сцене что-нибудь экзотическое, праздничное: зубоврачебный кабинет, баню или камеру нарсуда... А у вас — «скромная комната...» Не обижайтесь, но это какой-то Анатолий Чехов.
АВТОР. Антон.
САША. Антон. Пожалуйста. Из-за мелочей я не спорю.
АВТОР. Но когда вы ознакомитесь с моей сатирой...
САША. Я уже ознакомился: пьеса не пойдет.
Возвращает рукопись. АВТОР отходит к ДАМЕ.
АВТОР. Тоже?
Указывает на рукопись.
ДАМА. Тоже.
АВТОР. А это у вас что?
ДАМА (подавая потрепанную книжку). «Ревизор».
АВТОР. Одолжите на минутку. (Берет «Ревизора» и подходит к Саше.) Не откажите дать отзыв еще об одной пьесе.
САША. Сейчас посмотрим. (Перелистывает книжку.) [«Казенного жалования не хватает даже на чай и сахар...» Это мещанское зубоскальство над нашими ставками. Посмотрим дальше... «Верно, уж какая-нибудь брюнетка сделала вам загвоздочку». Что значит — загвоздочку? Это же порнография. (Перелистывает.) А это что? «...ты строил мост и написал дерева на двадцать тысяч, тогда как его и на сто рублей не было». На что вы здесь намекаете? И это в расцвет нашего строительства. (Перелистывает.) Что ни страница, то какой-нибудь уклон. Вот, пожалуйста: «Ничего не вижу: вижу какие-то свиные рыла вместо лиц...» Это же идеалистическое мировоззрение. Это же мистика.] Что вы думали, когда писали?..
АВТОР. Это не я писал.
САША. Значит, какая-нибудь другая бездарность.
АВТОР. Это Гоголь написал.
САША. Гоголь?
Долгая пауза.
Никогда бы этого про него не подумал.
Картина четвертая
Театральный буфет. АКТЕРЫ, АКТРИСЫ.
С видом мученицы входит ЮНОНА АНТОНОВНА.
КОМИК. Юнона Антоновна, мама моя дорогая, нельзя же так страдать.
ЮНОНА. Не утешайте, я все равно не перенесу... Я так слаба, так слаба...
СТАРАЯ АКТРИСА. И это из-за мужчины. Да если бы все мужчины вокруг меня на колени встали, я бы только гордо и презрительно отвернулась.
ЮНОНА АНТОНОВНА. Ах, нет, я любила Сатурна. Я о своем муже заботилась: прежде чем из дома отпустить, я все у него выспрашивала: куда, зачем, к кому, а потом еще по телефону позвоню, проверю — там ли Сатурн Иванович. Я во все мелочи входила. Письма его распечатывала, деньги в его бумажнике сама пересчитывала.
КОМИК. Вам подкрепиться надо. Покушать не угодно ли? Поросеночка, а. Ну, хоть полпорции, а?..
ЮНОНА АНТОНОВНА (слабо). Целую.
КОМИК подает тарелку, ЮНОНА с аппетитом ест.
ТРАГИК. Юнона Антоновна, вы должны кушать не для себя, а во имя искусства.
ЮНОНА АНТОНОВНА. Искусства... но у меня отнимают роли. Дирекция забыла, как я на этих слабых плечах весь революционный репертуар держала. Как еще в девятнадцатом году я первая роль атеистки играла. Играла искренно, убежденно, даже молилась: «Господи, помоги мне атеистку сыграть». Теперь все кончено.
Отодвигает тарелку.
Дайте мне слабых умирающих звуков, таких же, как я сама.
Берет гитару и поет.
{Душевный смерч и тяжкий гнет Сжимают бедненькую крошку.
Не в силах больше сделать взлет Моя игрушечная ножка.]
В душе моей теперь туман,
Слеза в душе и слезы в небе.
Сгибает горе стройный стан,
Я вся тонка, как будто лебедь.
Не сбросить сердцу тяжких пут,
Былое счастье вспоминая,
Я вся из блесток и минут,
Я не такая — вся иная.
В снегах потерян жизни след,
За счастьем следует расплата,
Меня покинул мой Альфред,
И плачет, плачет Травиата.
Вбегает САША БЫСТРЫЙ с листком в руке.
САША. Предлагается подписка на подарок Грааль-Га- ремной.
ЮНОНА. Этого только не хватало.
ЛЮБОВНИК. Виноват, по какому же случаю?
САША. Во-первых, потому, что она невеста Сатурна Ивановича...
ЛЮБОВНИК. Виноват. Подарки должен делать жених, а не труппа. Насколько я понимаю, Сатурн Иванович вступает в брак единолично.
САША. А вы бы хотели, подписавши по рублю, вступить в брак все? Но вы меня не дослушали. Во-вторых, Грааль-Гаремная справляет двухлетний юбилей своей театральной деятельности.
ТРАГИК. Двухлетний юбилей!.. Где мы живем?.. Господи, сделай меня итальянцем. Я подпишу этот лист, только перешагнувши через свой собственный труп.
СТАРАЯ АКТРИСА. Чествование, подарок... И кому? Грааль-Гаремной.
Входит САТУРН и останавливается позади актрисы.
Этой... (актриса оглядывается) талантливой актрисе, нашей гордости, да я первая подпишу.
Идет и подписывает.
САТУРН. Что это за подписка?
САША. На подарок Зинаиде Львовне по вашему распоряжению и по инициативе труппы.
САТУРН. Очень мило. Но я боюсь, что мое присутствие стеснит. Может быть, здесь есть нежелающие подписывать.
ТРАГИК (подходя подписывать). Что вы, Сатурн Иванович, я скорее перешагну через свой собственный труп, чем откажусь от подписки.
САТУРН. Сейчас я приглашу сюда Зинаиду Львовну, ей будет приятно видеть ваши подписи.
