Значит, колонии и колонистам грозила серьёзная опасность. Нет сомнения, что остров Линкольна придётся бандитам по душе — ведь он обладал запасами питьевой воды, удобной для стоянки судов бухтой, здесь немало потрудились колонисты, умножив естественные богатства острова, да и сама природа воздвигла тут надёжную крепость — Гранитный дворец. Пираты превратят мирный уголок в свой притон, и именно то обстоятельство, что остров необитаем и ещё не открыт мореплавателями, послужит разбойникам верной гарантией безопасности, и не на один год. Бесспорно и то, что Боб Гарвей со своей шайкой не пощадит докучливых свидетелей и уничтожит всех колонистов до одного. Сайрес Смит и его товарищи не могли рассчитывать спастись бегством или укрыться где-нибудь на острове, так как пираты решили там прочно обосноваться; даже когда «Быстрый», предпримет очередную пиратскую вылазку, несколько человек из экипажа, вероятно, останутся на суше. Следовательно, есть только один выход — вступить в бой, истребить всех этих головорезов, не заслуживающих никакого снисхождения, прибегнув для этой цели к любому средству, ибо с такими людьми всякое средство хорошо.

Вот какие мысли теснились в голове Айртона, и он знал, отлично знал, что Сайрес Смит думает то же самое.

Но возможно ли сопротивление и принесёт ли оно колонистам желанную победу? Это зависит от того, насколько хорошо вооружён бриг и сколько людей он имеет на борту.

Вот это-то и решил узнать любой ценой Айртон, и, когда, примерно через час, на палубе смолкли крики и проклятья, когда добрая половина пиратов уснула, сражённая непомерным количеством хмельного, он, не колеблясь, проник на палубу, где уже потухли огни и царил полный мрак.

Он вскарабкался по ватер-штагам на бушприт и оттуда пробрался на бак. Осторожно лавируя между спавшими там и сям каторжниками, он обошёл всё судно и установил, что на «Быстром» имеется четыре восьми- или десятифунтовые пушки. Ощупав их для верности, он убедился, что заряжаются они с казённой части. Следовательно, перед ним были орудия последнего образца, удобные в действии и обладающие огромной разрушительной силой.

На палубе Айртон насчитал десять спящих пиратов, но, очевидно, столько же, если не больше, мирно почивали в кубрике. К тому же из разговоров, которые удалось подслушать Айртону, явствовало, что численность экипажа составляет пятьдесят человек. Пятьдесят против шести колонистов острова Линкольна — не слишком ли много? Но зато благодаря самоотверженному поступку Айртона Сайрес Смит не будет застигнут врасплох, он своевременно узнает о силах противника и сможет действовать обдуманно и осторожно.

Теперь Айртон мог с чистой совестью возвратиться на берег и отдать отчёт своим товарищам, ради которых он предпринял эту опасную разведку; он уже намеревался покинуть судно и пуститься в обратный путь.

Но вдруг смелая мысль мелькнула в его голове — недаром Айртон сказал инженеру, что он хочет выполнить свой долг, вернее, сделать больше того, чем требовал долг. Да, он пожертвует жизнью, зато остров и колонисты будут спасены. Бесспорно одно: Сайрес Смит и его товарищи не могут дать отпор пятидесяти прекрасно вооружённым пиратам, которые всё равно одержат верх, ворвутся ли они силой в Гранитный дворец или поведут осаду и возьмут поселенцев измором. Перед умственным взором Айртона возникли лица его спасителей, тех, что помогли ему вернуть человеческий облик, стать честным человеком, тех, коим он обязан буквально всем. И вот пираты безжалостно истребят их, уничтожат плоды их трудов, превратят остров в разбойничий вертеп! А кто окажется прямым виновником всех этих бедствий? Сам Айртон, ибо его прежний друг и сообщник Боб Гарвей лишь осуществил его собственные замыслы. При этой мысли Айртона охватил ужас. Он решил во что бы то ни стало взорвать бриг и вместе с ним весь экипаж. Пусть он, Айртон, погибнет, зато с честью выполнит свой долг.

Айртон больше не колебался. Добраться до крюйт-камеры, которая обычно расположена в кормовой части корабля, не представляло особого труда. На пиратском судне должен иметься солидный запас пороха, и одной-единственной искры будет достаточно, чтобы взорвать его в мгновение ока.

Айртон осторожно спустился в межпалубное помещение, где вповалку лежали пираты, которых свалил с ног не столько сон, сколько хмель. У грот-мачты горел фонарь, а вокруг неё была устроена стойка для огнестрельного оружия всех видов.

Айртон выбрал себе револьвер, убедившись предварительно, что он заряжен и что капсюль на месте. Теперь он может выполнить свой губительный для брига план. И он бесшумно пополз к корме, где под ютом должна была находиться крюйт-камера.

Однако здесь на корабле, погружённом в полумрак, продвижение было сопряжено с немалыми трудностями, так как дорогу преграждали тела пиратов; Айртон то и дело задевал кого-нибудь из спящих, и тот, не открывая глаз, разражался бранью и даже толкал дерзкого; тогда Айртон, сдерживая дыхание, замирал на месте. Всё же он добрался до переборки, отделявшей кормовую часть судна, и нащупал дверь, несомненно дверь самой крюйт-камеры.

Оставалось взломать эту дверь, и Айртон взялся за дело, стараясь не шуметь, что было нелегко, так как ему предстояло сбить висячий замок. Однако под могучей дланью Айртона замок подался, и дверь отворилась.

В ту же самую минуту чья-то рука тяжело опустилась на плечо Айртона.

— Что тебе здесь надо, друг любезный? — раздался над его ухом грубый голос, и какой-то рослый человек вдруг поднёс фонарь к самому лицу Айртона.

Айртон невольно отпрянул. В ярко блеснувшем луче света перед ним предстал прежний сообщник — Боб Гарвей, но Гарвей не узнал Айртона, ибо считал, что тот уже давно умер.

— Что тебе здесь надо? — повторил Боб Гарвей, хватая Айртона за пояс.

Но Айртон, не ответив, с силой отшвырнул от себя вожака пиратов и бросился к крюйт-камере. Один выстрел из револьвера в бочку с порохом — и всё будет кончено!..

— Ко мне, ребята! — завопил Боб Гарвей.

Двое или трое пиратов, разбуженные его криком, вскочили и бросились на Айртона, норовя сбить его с ног. Но силачу Айртону удалось вырваться из их рук. Раздались один за другим два револьверных выстрела, и два преступника рухнули на пол; но внезапный удар ножа рассёк Айртону плечо, прежде чем он успел увернуться.

Айртон понял, что замысел его сорвался. Боб Гарвей захлопнул дверь крюйт-камеры, а на корабле, где тем временем проснулось большинство пиратов, началась суматоха. Надо было спасать свою жизнь, чтобы продолжить бой в рядах колонистов. Значит, оставалось одно — бежать.

Но не поздно ли? Шансов на спасение было немного, однако Айртон решил во что бы то ни стало добраться до своих товарищей.

В револьвере оставалось четыре патрона. Айртон выстрелил ещё дважды, однако ж выстрел, предназначавшийся Бобу Гарвею, не попал в цель, а если и ранил его, то ранил легко; Айртон, воспользовавшись тем, что пираты на миг отступили, бросился к трапу, ведущему на палубу брига. Пробегая мимо фонаря, Айртон разбил его рукояткой револьвера, палуба погрузилась во мрак, что значительно облегчало бегство.

Кое-кто из пиратов, разбуженных шумом, спускался по трапу. Пятым выстрелом Айртон сбросил одного с лестницы, а остальные шарахнулись в сторону, не понимая толком, что такое происходит на корабле. В два прыжка Айртон выскочил на палубу и через три секунды послал шестой, последний, выстрел прямо в физиономию какого-то пирата, который схватил было беглеца за ворот; затем Айртон перепрыгнул через фальшборт и бросился в море.

Не успел он отплыть и шести саженей, как вокруг него под градом пуль забурлила вода.

Что перечувствовал Пенкроф, поджидавший Айртона на островке, под защитой скалы, что перечувствовали Сайрес Смит, журналист, Герберт, Наб, укрывшиеся в Трущобах, когда до их слуха долетел звук пальбы. Схватив ружья, они бросились на берег и ждали нападения, готовые смело отразить врага.

Они не строили никаких иллюзий: Айртон попал в руки пиратов и, конечно, уже простился с жизнью; возможно, морские разбойники решили воспользоваться ночным временем и вот-вот высадятся на берег!