Еле успокоила Анастасия доблестного премьер-майора Новотроицкого кирасирского полка. Поскольку их беседа происходила в постели, то для этого ей пришлось спустить с плеч ночную сорочку. Мысли молодого офицера тотчас приняли другое направление. Целуя ей груди, Михаил начал сдвигать ночную сорочку ниже, гладить обнажившийся ее живот и бедра, бормотать нежные слова.

Страсти он предавался всецело, точно кидался в омут головой. Присутствовало что-то мальчишеское в его ласках, порой неожиданных и резких. Третий мужчина Анастасии не подлежал никакому сравнению ни с подполковником Аржановым, ни со светлейшим князем Потемкиным. Он был совершенно особенный. Суровые чувства, взращенные их долгим боевым товариществом, прошедшим проверку в самых жестоких переделках, словно бы оттеняли сексуальные отношения, придавая им некую пряную остроту при каждом их новом соитии в постели.

Такого курская дворянка не ожидала. Сейчас она не могла сказать, будто князь Мещерский полностью заслонил в ее сердце образ великолепного Григория Александровича, но какие-то изменения, бесспорно, происходили. Отдаваясь венчанному супругу, Анастасия приказывала себе не думать о прошлом, но лишь о настоящем и будущем…

Утром Михаил сказал жене, что им пора уезжать из Москвы в Аржановку, ибо тесть никаких добрых чувств у него не вызывает. Она, накручивая на палец его чудные каштановые волосы, огорчилась:

– А модные французские магазины на Кузнецком мосту? Я и половины из них еще не посетила…

– Хорошо, – согласился князь. – На французские магазины – два дня. Что вы собираетесь там покупать?

– Разве сразу скажешь… – Анастасия мечтательно возвела очи вверх. – Какие-нибудь красивые вещицы. Например, у меня до сих пор нет бального веера из черных страусовых перьев.

– Сумашедшие деньги! – покачал он головой.

– Милый, неужели мы их не заработали? – курская дворянка, обняв мужа, увлекла его за собой на высокие подушки из гусиного пуха.

Опять ночная сочка очутилась не на своем месте, и молодой офицер прикрыл ладонями прелестные холмики с темно-розовыми сосками, чтобы алебастровые херувимчики, размещенные у потолка в четырех углах комнаты, их не увидели.

– Боже, что ты делаешь со мной? – прошептал он ей на ухо, раздвигая коленями податливые ноги курской дворянки.

– А ты? – спросила она…

Магазин-ателье французской мастерицы Надин Дамьен располагался на углу Кузнецкого моста и улицы Петровка. Дела у портнихи шли неплохо. О том свидетельствовали две витрины с манекенами, одетыми в платья и шляпки, дверь из полированного дуба с литыми бронзовыми украшениями и довольно большой торговый зал, где стоял прилавок, стол и несколько стульев, висели зеркала в позолоченных багетовых рамах. Мадам Дамьен отлично помнила своих постоянных покупательниц, и Анастасию приветствовала, выйдя ей навстречу из-за прилавка.

Как ни старался Мещерский, но выдержать разговор двух женщин о тканях, кружевах, лентах, корсажах и шляпках более тридцати минут он не смог. Молодой офицер вышел на улицу, к карете, запряженной парой лошадей. Там он перекинулся парой слов с Досифеем, сидевшим на козлах, и решил от скуки зайти в табачный магазин напротив модной французской лавки.

– Ваше сиятельство! – услышал он голос за спиной. – Какими судьбами?..

Князь обернулся. К нему шел человек невысокого роста, с белыми, слегка вьющимися волосами до плеч, в черном длинном пальто с пелериной. Черную фетровую треуголку он снял заранее, и, почтительно поклонившись Мещерскому, остановился в двух шагах.

– Здорово, братец, – сказал ему Михаил. – Вот уж не думал свидеться с тобою в Москве. Каково поживаешь?

– Хорошо, ваше сиятельство, – ответил тот…

Сергей Гончаров, называвший себя белым магом и народным целителем, прибился к ним в феврале прошлого года. Случай произошел невероятный. На экспедицию секретной канцелярии Ее Величества в подмосковном лесу напали разбойники известного вора Ваньки Каина. Четыре лошади, запряженные цугом в барский экипаж, понесли, испугавшись выстрелов. В двух верстах от схватки остановил их Гончаров. Причем ничего особенного он не сделал. Просто вышел на средину дороги, вытянул вперед правую руку и повернул к ним раскрытую ладонь.

Аржанова взяла белого мага сначала в свою деревню, затем – в Крымское ханство. Там он поставил на ноги заболевшего хроническим бронхитом мурахаса – то есть члена ханского совета, или Дивана, – Али-Мехмет-мурзу, верного сторонника русских. В разгар татарского мятежа Гончаров согласился отправиться с конфиденциальным донесением Флоры, зашитым в его куртку, из Бахчи-сарая, которой контролировала разведывательно-диверсионная группа Аржановой, в Керчь к Веселитскому, полномочному министру и чрезвычайному посланнику Ее Величества при дворе хана Шахин-Гирея.

В шифровке-отчете о своих действиях Аржанова также рекомендовала начальству обратить внимание на мещанина Архангельской губернии и бывшего штурмана-мастера торгового флота Сергея Васильевича Гончарова как на человека надежного и наделенного некоторыми необычными способностями.

Что стало с белым магом потом, ни Анастасия, ни князь Мещерский не интересовались. Не принято сотрудникам секретной канцелярии задавать такие вопросы. Коль понадобится, то встанет перед ними Гончаров, подобно сказочному Сивке-Бурке, «как лист перед травой», и подаст особую записочку. Если не понадобится, то исчезнет из их памяти, точно никогда и не существовал на белом свете.

Но, похоже, нынче никакими серьезными обязательствами белый маг обременен не был, выглядел человеком весьма преуспевающим и явно желал продолжать разговор.

– Где Анастасия Петровна? – спросил он.

– В магазине, – Михаил показал на заведение мадам Дамьен.

– Счастлив буду ее увидеть.

– Ну, это не скоро.

– Отчего не подождать? – приятно улыбнулся князю мещанин Архангельской губернии. – Я сегодня не спешу…

К предсказателям будущего, гадалкам, колдунам, народным целителям, экстрасенсам и прочим псевдоспециалистам, подвизающимся в данной сфере, премьер-майор Новотроицкого кирасирского полка относился с недоверием. По его мнению, все они являлись шарлатанами и обманщиками, использующими ради собственной выгоды языческие предрассудки народа, психические расстройства у людей и неврастению, которая, к сожалению, распространяется все больше в среде благородного дворянства из-за полного его безделья и замкнутой жизни в отдаленных поместьях.

Однако Аржанова говорила ему, что, вероятно, потусторонний мир все-таки существует и каким-то непостижимым образом связан с нашей реальностью. Установить эти связи или повлиять на их развитие для простого смертного невозможно. Но среди тысяч и тысяч обычных обитателей Земли иногда – очень редко! – попадаются люди, действительно отмеченные Господом Богом. Они не знают великих тайн Вседержителя, но умеют чувствовать некоторые из них. Остальные – клоуны в цирке, лишь имитирующие прикосновение Божественной десницы к их нечестивым головам.

Князь Мещерский, глядя на Сергея Гончарова, задумался, какой бы вопрос ему задать, как продолжить беседу. Они рекомендовали белого мага секретной канцелярии Ее Величества. Но была ли принята их рекомендация? Прошел ли он тот строгий отбор, которому подвергаются кандидаты? Выдержал ли испытания, обязательные для всех?

К счастью, тут дверь магазина-ателье отворилась. Княгиня Мещерская, сопровождаемая улыбающейся мадам Дамьен и слугой, нагруженным коробками и свертками, вышла на улицу. Михаил поторопился открыть большой багажный ящик, расположенный за задней стенкой кареты. Гончаров, предоставленный самому себе, выждал, пока Анастасия распрощается с владелицей магазина, и затем решительно шагнул к ней.

– Позвольте приветствовать ваше высокоблагородие на московской земле! – он с низким поклоном снял треуголку и изящно отвел руку с головным убором в сторону.

– Здравствуйте, Сергей Васильевич! – курская дворянка зорко взглянула на колдуна. – Вижу, вы понемногу осваиваете придворные манеры.