– Миваки-сама... – растерянно произнесла ведущая, но «девчонка» ее уже не слышала.
– Кому нужны их лица? – не открывая глаз, бормотала она. – Мы так красивы, Юмако-сан, что можем выдать себя за камигами-но-отоме без маскировки! Нужно просто свернуть этим дурам шеи...
– Выключите же вы камеру! – не выдержав, ведущая вскочила с кресла. – Она совершенно не в себе!
– Камера, стоп! – прозвучал мужской голос откуда-то из-за кадра, и запись завершилась.
Настоящая Миваки тряслась как осиновый лист и плакала, громко шмыгая носом. Не может быть! Не может быть, чтобы проклятые кошки пустили подобное видео в эфир по всей стране!
– Впечатляющая премьера, – сказала ученица Черной Вдовы, стоящая у телевизора и наблюдающая за дрожащей зрительницей. – Готова вырвать себе пару ногтей, если появление на большом экране благородной гостьи из страны Водопадов не произведет грандиозный фурор! Может, я немного переигрывала в финале, но алкоголь творит с людьми удивительные вещи! На опьянение все спишут. Ну же, моя дорогая, не молчите! – Такара поставила локоть на видеосистему, приняла позу завзятой кокетки и подарила девчонке лучезарную улыбку. – Как вам мой актерский талант?
– Вы ведь потом, Такара-сама, сделаете опровержение? – жалобно спросила Миваки. – Пожалуйста, я умоляю вас! Вы ведь сообщите всем, что это интервью давала не я?
– Зачем? Дело сделано замечательно, съемочная группа очень достоверно изображает шок от «благородной госпожи», ведь рядовых работников мы ни о чем не предупреждали. Их изумление стало последним штрихом в создании достоверной картины. Завтра же или послезавтра я намерена демонстрировать нашим зрителям еще одну интереснейшую беседу нескольких уважаемых в народе людей, что будут обсуждать ваше телеинтервью. Наконец-то то напряжение, что разливалось в воздухе над страной Камней, сможет разрядиться. Народ нашей страны был глубоко возмущен и испытывал жгучий стыд от того, что нам приписывали использование паучихи и организацию нападения на леди Хикари. Теперь все верные дети империи смогут вздохнуть с облегчением и обрушить бурю негодования против вас, Миваки-сама, и против страны Водопадов, люди которой безропотно подчинялись таким «аристократам», как вы. Они даже убили юную богиню, желающую им только добра! Сделали все, лишь бы выслужиться перед вашим отцом и этим жирным слизнем Юидаем. Юмако теперь ваш агент, а не наш. Все злодейства и безумства ваши. Зачем же нам брать вину на себя и осквернять собственное имя? Лучше оставим потомкам право во всем разбираться. Выдвигать гипотезы, собирать улики, искать противоречия и выступать с разоблачающими обвинениями. Пусть тешатся.
– Но как же быть мне? Я... меня же нигде не примут! Отец отречется от меня, и я никогда не смогу показаться людям на глаза! Пожалуйста, я умоляю вас... сделайте что-нибудь!
– Да, действительно, что же нам делать с вами, Миваки-сан? – сказала Такара и в задумчивости коснулась пальцем губ. – Стыдно признаваться, но я перед вами в долгу. Как только Черная Вдова была отправлена на задание в страну Водопадов, я подумала о том, что нам понадобится подставное лицо, на которое можно будет списать все грехи, если паучиха наворотит дел. В первую очередь я подумала о вашем отце, благо он был от меня на расстоянии вытянутой руки. Вскоре была готова маска и началось написание сценария телевизионного интервью, но оставалось несколько смущающих меня факторов. Лорд Хокору – известный политический деятель. Он достаточно умен, чтобы не признаваться в союзничестве с монстрами вроде паучихи. Мы не могли выставить его идиотом. Семейным тираном, садистом, казнокрадом и пособником бандитов – да, легко. Но это не могло вызвать к нему той волны ненависти, отвращения и презрения, которой мы хотели добиться. Используя имя вашего отца, нам было бы трудно достичь требуемого общественного резонанса. И, кроме всего, главную роль при съемках интервью предстояло играть мне, а я не любительница принимать облик мужчин, да еще таких старых и непривлекательных, как лорд Хокору. И тут появляетесь вы... – Такара положила правую руку себе на талию и походкой сердцеедки приблизилась к Миваки. – Модная, красивая, овеянная дурной славой, дочь не кого-нибудь, а первой фигуры и теневого правителя страны Водопадов! Вы, Миваки-сан, решили сразу все наши проблемы, в том числе и мои, психологические. Чтобы прикинуться молодой, красивой, пусть и весьма глупой, стервой, никакого усилия над собой мне совершать не надо. Превратившись в вас, а не в вашего отца, я получила немало удовольствия, и в этом мой перед вами долг. Оплатить его? – Такара вновь коснулась своих губ пальцем, мурлыкнула себе под нос пару мелодичных нот и выдала решение. – Пожалуй, лучше я сделаю пожертвование храму в благодарность духам за удачное стечение обстоятельств. Вы, Миваки-сан, все равно не оцените моей доброты, как не оценили милосердия златохвостой, заступничества лорда Томео и любви своей матери.
– Но... но я же... ради Северной Империи и своего отца...
Не обращая внимания на сбивчивое нытье девчонки, Такара принялась расхаживать по комнате и рассуждать.
– Значит, то, что я сейчас молодая аристократка из страны Водопадов, подарок богов. Как же мне лучше воспользоваться этим подарком? Для начала, пожалуй, устрою пьяную оргию! Буду пить вино, приставать к служащим отеля, орать с балкона нецензурные песни и бросать закуски на головы прохожих! И это только начало. Когда совершенно захмелею, можно будет учинить... да мало ли что можно учинить?! Все ведь спишется на леди Акизуки Миваки, а не на милую, добродушную скромницу Такару.
– Вы не посмеете!
– Это почему же? – старая интриганка подошла к стоящему на столике телефону в мраморном корпусе и сняла с него трубку. Телефоны, предметы большой роскоши, редко можно было найти даже в лучших домах страны Водопадов, а здесь, в столице империи, они красовались на столиках в гостиницах. – Эй, алло! Почему так медленно отвечаете? Вам из номера люкс звонят, а не из какой-нибудь полуподвальной коробки для плебса! Примите заказ! – Такара надиктовала в трубку длинный список алкогольных напитков и деликатесов. – Принесите, как будет готово, а бутылку игристого вина давайте сразу, сейчас! Неужели никто не сделал предварительный заказ? Хотите, чтобы леди умерла от жажды? И еще раз заикнетесь о том, что не подаете алкоголь несовершеннолетним, прикажу своим самураям головы вам всем поотрывать! Оформите так, будто продали моим стражам. Или совсем тупые?
Такара с такой силой швырнула трубку на рожки телефона, что едва не разбила аппарат.
– Вот, – сказала лицедейка. – А голос, между прочим, кроме оператора слышат четыре дежурных слуги, которые должны стремглав носиться по приказам постояльцев. Весть о вашем буйном характере, леди Миваки, разнесется очень быстро. А уж про то, что вы малолетняя алкоголичка, без этого всем известно. Боже, какой стыд! – горестно вздохнув, Такара приложила ладони к раскрасневшимся щекам и покачала головой. – Куда только смотрел папа? Пью, всех подряд оскорбляю, нападаю на родителей и случайных прохожих. Всего пятнадцать лет, а уже такая плохая девочка! Всыпать бы мне ремня в самых строгих традициях келькурусов!
– Как вы можете так с нами поступать?! – вскричала Миваки сквозь слезы. – Мы так надеялись на вашу помощь! Мы столько для вас сделали... я так старалась быть... быть вам полезной...
– Не повышай на меня голос, малолетняя дрянь! – яростно взвилась вдруг Такара. – Почему ты так удивлена и возмущена? Нет, я не понимаю! Чем, скажите мне, Миваки-сан, мои дела отличаются от того, что вы творили с другими людьми? Хотя о чем я говорю? – короткими, неспешными шажками старая кошка направилась к своей собеседнице. – Для моральных уродов совершенно естественно душить, травить и избивать тех, кто не может ответить, а потом, столкнувшись с сильным, требовать к себе порядочного и уважительного отношения! Потому что, видите ли, все мы люди! Нет, милая моя. Ты поставила себя над законом и оказалась вне его! Ты поставила себя над человечностью и оказалась вне ее! А здесь, вне закона и человечности, – мир демонов. – Такара хлопнула ладонями по столику перед Миваки и резко подалась вперед, вплотную приблизив свое лицо к лицу девчонки. Полная злобы и насмешки, улыбка матерой хищницы до крови разодрала душу перепуганной злыдни. – Добро пожаловать, гнусная мелюзга!
