— Да? Старик скажет? — Ртуть была мрачнее тучи. — Тогда пусть он поторопится, если не хочет свести знакомство с розгами!

— Конечно, миледи! — улыбка снова проступила на старческом лице. — Все очень просто. Дело в том, что молодым джентльменам необходимо время от времени доказывать самим себе, что они достойны своих прекрасных дам. И чем прекраснее дамы, тем весомее должны быть, эти доказательства!

Ртуть посмотрела на него оценивающе и констатировала:

— В этом определенно что-то есть.

— Конечно же! Наши милые дурни! — Корделия просияла улыбкой. — Но тогда скажи, Том Садовник, что случится, если мы отправимся им на подмогу?

— Ну как же, миледи! Вы поставите под сомнение их достоинства!

— Глупости! — фыркнула Ртуть. — Их достоинства всем очевидны!

— В самом деле? — хмыкнул садовник. — Даже дамам, вынужденным спасать своих неразумных кавалеров?

Ртуть хотела возразить ему, но Том Садовник все же закончил фразу:

— Уверяю вас, мужчины не прощают женщинам собственной беспомощности! Что бы вы ни говорили потом, они вам не поверят. Таким образом, ваша помощь обернется унижением для ваших кавалеров.

— Все мужчины глупеют до невозможности, когда речь заходит об их гордости! — пожаловалась Ртути Корделия.

Том Садовник открыл было рот, чтобы добавить что-то, но затем передумал и вернулся к своим луковицам.

— Ну говори, — потребовала Ртуть. — Что еще у тебя на уме?

— Я только хотел спросить, — вздохнул садовник, — а разве у женщин нет собственной гордости, заставляющей их считать себя не хуже мужчин?

Перепачканные руки старика ловко отбраковали одну цветочную луковицу и приступили к посадке остальных.

— Полагаю, мы проигнорируем этот выпад. Как и сам вопрос Тома, — насмешливо заявила Корделия, пребывая тем не менее в легкой задумчивости.

— Однако не следует пренебрегать его советом!

— Я ничего не советовал, — быстро возразил Том Садовник.

— Формально — да, — согласилась Корделия.

— Ага, — сказала Ртуть. — Он только дал честный ответ на наш вопрос.

— Если таковой вообще существует, — добавила Корделия. — Тем не менее давайте продолжим. Ответь, Том, ты и впрямь считаешь, что мальчикам требуется время от времени избавляться от нашего общества? Наша опека видится им подобием бархатных колодок?

— Такова жизнь, — уклончиво ответил старик. — Молодые люди нуждаются в этом. Время, проведенное вдали от возлюбленных, укрепляет чувства. Разве вы не слышали пословицу: разлука заставляет сильнее биться сердца?

— Ну да — от страсти к другим девушкам! — мрачно закончила Ртуть.

— Этого не случится, если они действительно любят нас, — Корделия с улыбкой положила руку на плечо подруги. — Но так или иначе, а Том Садовник попал в самую точку.

— Да уж, верно подмечено, — мрачно констатировала Ртуть.

— Остается только решить: насколько можно доверять нашим мальчикам, — Корделия подняла вопросительный взгляд на собеседницу. — Неужели ты всерьез допускаешь, что после того, как Джеффри узнал тебя, какая-нибудь другая девица сможет удержать его сердце больше, чем на час-два?

— Да хоть и на час! — недовольно буркнула Ртуть. — Правда, надо признать, Джеффри не склонен к флирту посреди заварушки.

Она несколько вызывающе посмотрела на Корделию:

— А ты, сестрица? Ты уверена в своем обожателе?

— О, да, — лицо Корделии осветилось тихой, довольной улыбкой. — Думаю, Алену можно доверять, нравится ему это или нет.

Старый садовник отвернулся от девушек и занялся прививкой ростка к розовому кусту.

Итак, настало время решительных действий. Уж и намучилась Морага с этим Грегори! Она испробовала, кажется, все: пыталась быть милой, завлекающей, романтичной. Все, чего ведьма добилась в результате, — так это лекции о недопустимости добрачной любви! Как бы не так! Наставники внушали ей, и весьма успешно, что мужчины чаще всего ищут секса без каких-либо привязанностей и обязательств. Самая желанная женщина, учили ее, та, что, не задумываясь, расстелет свои простыни, а наутро так же легко распрощается с очередным поклонником. Морага решила продемонстрировать высший класс: она даст Грегори больше, чем он мог пожелать!

Девушка приступила к новой проекции: формы тела превосходили самые смелые мечты, черты лица были способны отправить в поход одиннадцать сотен кораблей и погубить Трою (по мнению Мораги, Елена Прекрасная была чрезвычайно красивой, но недостаточно эротичной). Ведьма могла быть довольна. В результате ее трудов красотка в сногсшибательном наряде с алыми губами и темными миндалевидными глазами расположилась неподалеку от поворота дороги, по которой ехал Грегори. Она приняла одну из самых соблазнительных поз и приготовилась ждать, сколько потребуется.

Юноша показался из-за поворота и буквально окаменел, глядя во все глаза. Его конь, невосприимчивый к дамским прелестям, благополучно миновал этот сокрушительный риф женственности, о который на приливной волне гормонов готова была разбиться утлая ладья по имени Грегори.

— Прошу вас, добрый рыцарь, сойдите с коня и отдохните подле меня, — промурлыкало сие прекрасное видение.

Грегори сделал попытку (безуспешную) скрыть удивление и пролепетал:

— Благодарю вас, мадемуазель, но мне…я должен ехать дальше.

— Но это нечестно, сэр! — надула губки эта воплощенная мечта. — Меня зовут Хани[1], и во мне вся сладость, какую только может пожелать мужчина. Неужели же юный рыцарь не остановится отведать такого лакомства?

Беззастенчивость этого предложения потрясла юношу.

— Но я…я связан моей миссией.

— Сэр потеряет больше, чем найдет в своей миссии.

— Мне надо… мой долг зовет меня в путь, — запинаясь, проговорил Грегори.

— Но если сэр отвергнет мой зов, он будет жалеть всю жизнь, — девушка прикоснулась к его щеке, и юноша почувствовал легкое покалывание там, где кончики ее пальцев оставляли дорожку в своем движении к его губам. — Что может быть важнее любви, сэр? Всего час со мною рядом будет согревать вас всю оставшуюся жизнь!

— Согревать… Но я должен… Мой долг!

— О, синица в руке много лучше путешествия за журавлем, сэр, — усмехнулась девушка.

Ее пальцы добрались уже до груди юноши и сейчас теребили его одежду, оставляя обжигающие следы на коже.

— Я не смогу выдержать…

— Так я поддержу вас, — Хани задержала его руку и притянула к своей груди.

Грегори ощутил, как тело девушки под тонкой тканью напряглось и задрожало от его прикосновения.

Однако такой накал страстей оказался чрезмерным для юноши. Обострившиеся чувства вдруг забили тревогу, пробуждая его от сладостного эротического сна и возвращая к трезвым мыслям. Он припомнил, почему оказался посреди этой дороги, кого искал. Это, в свою очередь, заставило Грегори отвлечься от роскошного тела незнакомки и окунуться в ее мысли. И здесь он обнаружил те характерные оттенки, которые позволили распознать его давнюю противницу — Финистер. В очередной раз интеллект поспорил с одурманенным зрением и победил.

— Вы смущены, сэр? Я кажусь вам чересчур прекрасной, чтобы быть верной подругой? — вкрадчиво спросила девушка. — Что ж, признаю: добродетель не является моим главным сокровищем. Моя истинная ценность, мое предназначение — в другом: дарить и искать наслаждение! Не те жалкие и тривиальные крохи, что удавалось найти до сих пор. Мне нужен мужчина, который бросит меня в вихрь новых ощущений, поднимет на вершины экстаза!

— Боюсь, я не знаю дороги туда и вряд ли смогу оказаться полезным.

— О, не надо недооценивать себя, сэр! Доверьтесь мне, и мы вместе найдем дорогу, — возразила девушка. — Не стоит искать вечной любви — ее не существует. Но не следует и отказываться от тех подарков, что посылает нам судьба! А вы, сэр, моя главная удача за сегодняшний день!

В этом потоке слов и эмоций Грегори вдруг остро ощутил ее горечь, то зерно правды, которое Финистер заботливо прятала в коконе лжи и полуправды. Девушка не заблуждалась на свой счет: мужчины ценили лишь ее сексуальную притягательность, не заботясь о внутренней сущности.