— Силы тебе еще понадобятся, утоляй голод, — согласился Амаорон, прилег рядом, положил руки за голову и мечтательно уставился вверх. В воздухе разлилась тихая спокойная музыка, и под ее аккомпанемент он продолжил. — Никогда не думал, что орки могут такими. Про вас ходят слухи один страшнее другого. И грубые вы и вонючие. Нет, это, конечно, правда. Но ты очень страстный. Давно меня так не брали. Пойдешь ко мне в охрану? Днем будешь служить, ночью станем сливаться телами. С оплатой не обижу.

Под его болтовню Митрич незаметно прикончил хлеб и сыр, выпил вино и с сожалением отставил пустой кувшин. Тут глаза у него стали слипаться, голова свесилась на грудь.

— Заключим столетний контракт, и велю пошить тебе новые кожаные штаны. Отвезу к королевскому двору... — это было последним, что он услышал...

Очнулся Митрич от яркого света и встревоженных криков.

— Дедушка! Не умирай! — внучка Ульяна изо всех сил тормошила его. — Зачем ты налил ему абсента?

— Дедушка, я не хотел, чтобы так получилось, — плакал Саша.

— Санька? — Митрич приподнял голову и огляделся. Родной дом, стол ломится от еды, в центре высится бутылка домашней наливки, шумит самовар. Случившееся показалось кошмарным сном. — Ох, какая чушь привиделась: сплошная содомия. Ну, Санька, чуть не угробил меня. Мало тебя пороли! Завтра готовь задницу к расправе, а сейчас быстро сообразите наливки и подайте на закусь соленый огурец!

Ульяна радостно подскочила и засуетилась. А Митрич постарался выкинуть из головы старую поговорку: "Как встретишь новый год, так его и проведешь". Эмиграция в его ближайшие планы не входила. На деревне остались дела.