— Вне всякого сомнения, — проговорился великан, — всякие намеки на то, что Дирк имеет какое-то отношение к отречению от престола старого короля, — это наглая ложь.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — вырвалось у Майлза, — но вы не представляете, как я рад вас видеть!

— Ну, почему же? Представить нетрудно, — кивнул Гар, задумчиво уставился в пол, постоял недолго и вытащил из сумки на боку маленький флакончик. — Это немного ослабит боль.

От его прикосновения боль всколыхнулась с новой силой. Майлз, скрипнув зубами, сдержал стон. Дирк сосредоточенно раскручивал какое-то пыточное устройство над головой у Майлза. Покончив с этим, он осторожно взял несчастного за руки и бережно опустил их. Майлз облегченно застонал.

— Прости, — сказал Гар. — Но снадобье сработает лучше меня.

— Нет, нет! Я застонал оттого, что руки мои снова при мне, — заверил друга Майлз и понял, как смешно это прозвучало. Но не успел он пояснить, что имел в виду, как Гар выпрямился, закрутил пробку на горлышке флакончика и убрал его в сумку. Жгучая боль в ступнях у Майлза мгновенно утихла. — Какое блаженство! — воскликнул он.

— Несколько дней ходить тебе будет нельзя, — проговорил Гар с плохо скрываемым возмущением. — Ну, давай, поднимайся. Эта постелька нам понадобится для другого пациента! — Он подхватил Майлза на руки и перенес на табурет, где прежде сидел Ренунцио. — Ноги приподними.

Дирк поддержал Майлза, а Гар поднял с пола инквизитора — совсем не так бережно, как старого товарища, — и уложил на пыточное ложе. Майлз прикусил язык и не стал говорить ни слова поперек: он знал, что сейчас произойдет.

И, естественно, Гар связал руки и ноги Ренунцио и стал поворачивать колесо. Он вертел его до тех пор, пока бесчувственное тело не дернулось от боли. Гар отступил от дыбы, оценивающе глянул на дело своих рук и заключил:

— Маловато будет, пожалуй.

— Гар, — дрожащим голосом проговорил Дирк. — Ты не можешь поступать так низко.

— Ну, еще капельку, и будет в самый раз, — решил Гар. Он повернул колесо еще на две отметки и удовлетворенно кивнул. — Кости целы, ему не больно — пока. Но когда он очнется — не возрадуется. Заткни-ка ему рот, Дирк.

Он отвернулся, и Майлз понял: Гар не хочет сам затыкать рот Ренунцио кляпом из боязни придушить инквизитора со злости. Дирк оторвал от полы хламиды Ренунцио полосу ткани и завязал ею рот мерзавца. Отошел в сторону, прикинул на глаз и предложил:

— Может быть, стоит все-таки кляп скатать да поглубже засунуть, в глотку?

Откуда-то у Майлза взялись силы возразить другу:

— Не надо. Пусть его найдут стражники. Твое милосердие подействует на них лучше, чем моя месть.

— Здравая мысль, — согласился Дирк и вытащил из своей сумки банку с мазью и свернутый бинт. — Пожалуй, о твоих руках тоже стоит позаботиться.

Пока Дирк перевязывал руки Майлза, Гар привязал главного палача к стулу, прибитому к полу под ведром с дырочкой в днище. Из этой дырочки каждые две секунды на макушку падало по капле воды. Майлз оглянулся и увидел, что двое подмастерьев заплечных дел мастера уже привязаны к другим орудиям, с которыми прежде управлялись сами. Гар отошел в сторону и полюбовался своим произведением.

— По-моему, очень даже аккуратненько и со вкусом. Рты им завяжи тоже, ладно, Дирк?

Дирк занялся этим, а Гар вернулся к Ренунцио и, встав рядом с дыбой, пристально уставился на инквизитора. Тот застонал и заворочался — вернее, попытался заворочаться. Поняв, что связан, он окаменел, глаза его выпучились. Он с первого взгляда понял, что произошло, и уставился на возвышавшегося над ним великана, рука которого покоилась на ободе пыточного колеса. Ренунцио замер в страхе.

Гар заметил это и довольно кивнул.

— Ладно, этого наказания с него пока вполне достаточно. Оставим его здесь, и ты будешь судить его, Майлз, как только мы установим Новый Порядок.

Взгляд Ренунцио метнулся к Майлзу, встретился с его взглядом — спокойным, взвешенным — и глаза его наполнились ужасом.

— Хватит с него, — заключил Гар и решительно отвернулся. — Никто не стал бы нас винить, если бы мы его колесовали или четвертовали, но за то, что ты оставишь его на милость правосудия, уважать тебя будут больше. А теперь — вперед, пока на дворе ночь! Пора вытащить тебя из этой мерзкой дыры!

Дирк достал из мешка форму гвардейца, и они с Гаром помогли Майлзу переодеться в нее, что доставило ему немало боли. Затем Гар заботливо поднял главаря мятежников, уложил себе на плечо, Дирк отворил дверь камеры пыток, а Гар в последний раз обернулся и бросил взгляд на Ренунцио.

— Радуйся тому, что судить тебя будет Майлз, мерзавец, а не я. Ему хотя бы ведомо, что такое жалость.

С этими словами он развернулся и шагнул в коридор. Дирк закрыл дверь камеры пыток и фыркнул:

— Показуха!

— Я предпочитаю производить неблагоприятное впечатление, именно производить, — подчеркнул Гар. — И, руку на сердце положа, скажу: если бы мне пришлось решать его судьбу, злость могла бы вынудить меня к невиданной жестокости.

— Могла бы, — уточнил Дирк.

— Ничего невозможного нет, — напомнил другу Гар, — включая и здешнюю революцию... но об этом поговорим позже, когда окажемся под покровом леса.

Пройдя первый лестничный пролет, они наткнулись на часового. Тот сурово сдвинул брови и поинтересовался:

— А чего это он своими ногами не идет?

— Да поработали над его ногами, — коротко и двусмысленно отозвался Дирк.

— Ну ладно, мне-то что? Спина твоя, не моя, — пожал плечами часовой и отпер дверь. — Давайте, проходите.

Они вышли, и Майлз в полном изумлении оглянулся на часового, но тут понял, что Гар всем часовым поведал ту же самую «легенду», что и охранникам у пыточной камеры. Но часовые, охранявшие наружные двери, — это ведь совсем другое дело: если Гар должен был доставить узника к Защитнику, ему следовало всего-навсего подняться вверх по лестнице. Почему же часовые расступились, не говоря ни слова? Если на то пошло, то почему они пристроились сзади и пошли следом за Дирком и Гаром? Майлз выгнул шею изо всех сил, стараясь заглянуть в глаза часовых, и вдруг чуть было не закричал от удивления и радости — он узнал своих соратников из Фиништауна! Томлин подмигнул Майлзу, и тот, набравшись храбрости, подмигнул ему в ответ.

При каждом шаге Гара желудок Майлза был готов вывернуться наизнанку, поэтому он несказанно обрадовался, когда великан усадил его на лошадь.

— Ты просто обхвати бока коня коленями, — посоветовал Майлзу Гар. — Стремян ступнями не касайся — они у тебе не раньше чем через несколько дней подживут.

Гар развернулся, отошел и легко взлетел на высокого, могучего серого жеребца. Дирк и часовые последовали его примеру. Последним к ним присоединился мужчина, который все это время держал коней под уздцы.

— Как вы ухитрились так быстро собрать ударный отряд? — удивленно спросил Майлз, когда они тронулись с места.

— Не так быстро вышло, как нам хотелось, — угрюмо буркнул в ответ Дирк. — Мы приземлились несколько дней назад, но почти весь первый день пробирались по лесам до города, а потом разыскивали магистрата — нашего агента. Когда разыскали, быстро собрались, попросили лошадей, а тут как раз пришли вести о том, что ты арестован. В одном только мы сомневались — продержишься ли ты под пытками достаточно долго для того, чтобы твои агенты успели сделать ноги.

— Мы заверили магистрата, что ты продержишься, — продолжил рассказ Гар, голос которого тоже звучал хмуро, — прихватили его с собой и поскакали к столице. По дороге, устроив засаду, захватили несколько солдат Защитника, собрали еще кое-кого из магистратов — а они уже как раз вещички укладывали — и прямо перед тем, как въехать в крепость, сменили одежонку. Нас никто не остановил, а часовых у дверей тюрьмы мы быстренько выключили. На все про все ушло два дня.

— И все-таки у вас очень быстро получилось, да и поспели вы вовремя, — восхитился Майлз. — Поверьте, я просто не знаю, как вас отблагодарить!